Юлия Риа - Демоны моих кошмаров
— Почему? — он придвинулся чуть вперед, уперев локти в колени и продолжая все так же смотреть на меня, — Почему ты заступила за меня? Ты же слышала, что сказал Маорелий. Поверь, Сати, он не соврал, — уронил лицо в ладони, — я правда делал все это, — услышала я приглушенный голос, — но не мог поступить иначе.
Мне было жаль его, но в то же время, я опасалась этого демона, ведь он так ни разу и не сказал, что жалеет о содеянном или раскаивается, а значит, легко может повторить все в будущем. Подгоняемая внутренним желанием, я спросила:
— А когда кончится действие клятвы, ты попытаешься убить меня? — он поднял голову и посмотрел мне в глаза.
— Я не знаю, — последовал ответ, — но вполне могу это допустить. Прости, — но я не ответила. Маорелий лишь хмыкнул на все это, явно не веря ни единому слову Рейшара.
— Итак, — снова подал голос Кеор, — я жду ответа, — он пристально смотрел на Рингвардада, от чего последнему стало явно не по себе.
— Тебе не понравится то, что я скажу, — хмуро начал он, сведя брови на переносице.
— Я готов рискнуть, — Кеор откинулся на спинку дивана, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу, — Назови мне имя того, кто помог тебе.
— Лидияра Артенсейр, — словно удар грома прозвучал ответ в притихшей комнате.
— Что за вздор? — Кеор недовольно откинул прядь со лба.
— Я предупреждал, что тебе не понравится мой ответ, — развел руками Маорелий.
— Это не ответ! — чуть повысил голос Кеор, — Это полнейшая чушь! С чего бы моей матери помогать тебе? — я моргнула. Его мама? И вправду нелепица какая-то.
— Она была не такой узколобой, как большинство наших, ей претило это нелепое рабство, эта жестокость, которую мы проявляем по отношению к людям, но больше всего ее беспокоило то, что ее родные дети растут такими искренне преданными установленному порядку. Думаю, именно ваша с сестрой жестокость стала последней каплей, поставившей жирную точку на ее жизненном пути, — я с ужасом смотрела на Маорелия, в глазах которого сейчас плескалось неприкрытое злорадство. А в следующий миг Кеор оказался рядом с ним, вцепившись ему в горло. Маорелий захрипел, выпучил глаза, цепляясь обеими руками за душащую его руку.
— Кеор, остановись, — я соскочила со своего места, кинулась к сцепившимся демонам и повисла на его руке, пытаясь отцепить ее от горла Маорелия, уже тихо сипевшего, — прошу тебя! Рей! — позвала я. Моргран в секунду оказался рядом, и вдвоем мы кое-как смогли сдержать взбешенного высшего.
Маорелий, почувствовав свободу, сильнее вжался в спинку кресла, ощупывая горло, и с ужасом смотря на нас.
— Ты говорила, что он не сможет причинить мне вреда! — попытался выкрикнуть он, но голос его еще плохо слушался, выдавая лишь малопонятные хрипы.
— Клятву принес только Рейшар. Я решила, что с Кеора нет смысла ее просить, ведь в прошлый раз вы довольно спокойно общались, — попыталась объяснить я.
— Решила она, — недовольно пробурчал демон.
— А не надо было провоцировать его! — заступилась за Кеора я, — Ты сам виноват в случившемся! — Маорелий недовольно рыкнул, но ничего не сказал.
— К низшим его, — вырвался из наших с Рейшаром рук Кеор, дернув плечами, прошел и снова сел на диван, — рассказывай свою историю, только попрошу без неуместных комментариев. Надеюсь, у тебя это получится? — он изогнул бровь дугой. Глаза все еще горели алым огнем, но высший уже взял себя в руки, успокаиваясь и возвращая глазам привычный серебристый цвет.
Маорелий бросил на Кеора несколько испуганных взглядов, прокашлялся и начал рассказ.
— Все началось тогда, когда я встретился с Лидиярой на одном из торжественных приемов, если не ошибаюсь, его тогда устраивал четвертый род. Это случилось буквально через несколько месяцев после того, как я познакомился с Лиуртанией. К тому моменту я уже понял, что означает начать угасать, и как это трудно — вернуть себе желание жить. Я знал, как выглядят глаза умирающих демонов, потому как видел их на протяжении долгого времени в зеркале. Среди представителей первых семей Лидияру я уважал больше всего, и поэтому мне было особенно больно увидеть в ее глазах отпечаток смерти. Я искренне захотел ей помочь. Мне казалось, если я расскажу ей, что тоже прошел через это, что нашел новый смысл жизни, то и она справится. Разумеется, на вечере делать это было бы опрометчиво, ибо везде были лишние глаза и уши. Мы договорились встретиться через пару дней, — он прикрыл глаза, уходя в воспоминания, — В назначенный день она телепортом пришла ко мне в замок. Мы закрылись в моем кабине, защищенном от прослушивания, и проговорили до самого вечера. Взяв с нее клятву молчания, я рассказал обо всем, что со мной произошло, включая Лири, которая вернула мне вкус жизни. Как я и надеялся, моя история вселила в нее надежду, и на какое-то время Лидияра снова стала прежней. Мы периодически встречались, болтали, гуляли по парку на территории моего замка, пили вино, я рассказывал о своих делах, а она о своих, изредка жалуясь на детей, которые не видели, сколь тупикова наша система. А еще ей очень нравилось разговаривать с Лири, она научила ее письму и чтению, рассказывала ей первоначальную историю. Когда стало известно, что Лиуртания беременна, именно Лидияра нашла нам место, где укрыться. С помощью магии я возвел дом, а она создала вокруг него мощнейший защитный купол. После рождения Сатреи, Лидияра стала частым гостем в этом доме. Ты ей очень нравилась, звездочка, — он улыбнулся мне, — Здесь была совершенно уникальная атмосфера счастья, радости, добра и уюта. Твой звонкий смех постоянно раздавался из какой-нибудь комнаты, где ты могла самозабвенно лазить по моим коленям, перебирать волосы Лидияры или пчелкой кружиться вокруг Лири, пока она пекла какие-нибудь пироги или булочки. Но ничто хорошее не может длиться вечно. Очень скоро ее муж — Дрейслер — начал заподазривать неладное, замечая регулярные поездки жены, которые стали происходить все чаще и становились все продолжительнее. Вот тогда мы поняли, что ради безопасности тебя и Лири, придется прекратить любые визиты с ее стороны. К тому моменту мы уже обсуждали блокировку твоих сил, поэтому в ее прощальный приезд, она наложила несколько блоков. После этого я не видел Лидияру, узнавая о ней лишь через доверенных лиц. Почти на три года остановилось ее угасание, но после возвращения в свой мир, полный жестокости и демонстрации силы, она совсем потеряла желание жить и сгорела буквально за год, — Маорелий тяжело вздохнул, — я оплакивал ее уход. Возможно даже больше, чем уход Лири, — эти слова заставили меня нахмуриться, — Да, чуть не забыл, — хлопнув по подлокотнику кресла, оглядел комнату демон, — ты не находила большую такую шкатулку из красного дерева? С резьбой и позолотой.
