Юлия Риа - Демоны моих кошмаров
— Не ожидала? — хитро подмигнула ей.
— Но как? — продолжала недоумевать маленькая демоница.
— Пока секрет, но если хочешь, я тебе после сегодняшнего вечера все подробно расскажу, — предложила ей, она немного заторможено кивнула, продолжая разглядывать меня.
— Ты изменилась, — наконец, озвучила свой вердикт Луна.
— Знаю, — согласилась я, — и об этом тоже давай потом? Лучше расскажи мне, как ты? Как твои дела?
— Как я? — а вот теперь малышка окончательно пришла в себя и начала шипеть не хуже рассерженной кошки, — Ты серьезно? Да я вся извелась, думая что с тобой! Я, наверное, постарела на пару десятилетий!
— Ну прости, прости, — примирительно подняла ладошки, продолжая улыбаться. Луна ни капли не изменилась, чему лично я была очень рада, — Я очень хотела дать тебе знать, что все в порядке, но боюсь, это было слишком небезопасно для нас обеих.
— Кстати об этом, — снова строго посмотрела на меня она, — я слышала, что твои поиски были прекращены, — кивнула, подтверждая ее слова, — Так какого низшего ты здесь делаешь?!
— Я потом тебе объясню, если еще будет необходимость, — подмигнула ей.
— Сати, — сбоку подошел Рей и встал лицом к столу, словно и он вступил в наше общество сладкоежек, — время.
— Спасибо, — также тихо ответила я. Глаза Луны стали еще больше. Я ухмыльнулась.
— Все потом, — опережая очередную сотню вопросов, сказала я, и схватив первую попавшуюся булочку отошла от стола.
Буквально тут же рядом нарисовался Рейшар.
— Пока держишься молодцом, — похвалил он.
— Стараюсь, — ответила, отправляя крохотную булочку в рот, которая оказалась потрясающе вкусной и буквально таяла на языке.
— Если ты передумала, еще есть немного времени все переиграть, — серьезно предложил демон, — не будет никаких объявлений, вернешься в свой дом к Тине и Саторсену…
— Нет, — перебила его, — я уже все решила. Идти, так до конца, правильно? — чуть улыбнулась уголками губ.
— Хорошо, Сати, — кивнул Рей, — тогда готовься, через два танца Маорелий сделает объявление.
Последние минуты, отсчитывающие не только середину ночи, но и конец моему текущему жизненному этапу, я провела рядом с Кеорсеном, кружась в танце. И хоть я и пыталась убедить себя, что все в порядке, что меня поддерживают двое сильнейших высших и отец, с каждой секундой сердце начинало стучать все быстрее. Мне было страшно. Безумно страшно. Но отступать я была не намерена. Хватит прятаться! Мышке пора показать усы из своей норки и вступить в бой с настоящими тиграми. Я приложу все свои силы, все, чему научилась за последнее время. Я покажу демонам, сколь ошибочны их представления о людях и о полукровках. И если Великий будет на моей стороне, то может быть, я смогу спасти не только свою жизнь, но и несколько других — жизни тех, кого по рождению приговаривают к смерти. У меня нет права на трусость.
— Дорогие гости, — Маорелий вышел вперед, я глубоко вздохнула, стараясь унять бешенное сердцебиение, — в эту особенную ночь я хочу представить вам кое-кого не менее особенного. Звездочка, подойди сюда, пожалуйста, — медленно, сжав руки в кулаки и крепко зажав в них силу воли и уверенность, я медленно пошла вперед. За мной по обе стороны, отставая на полшага шли Кеорсен и Рейшар. Подошла, встала рядом с Рингвардадом, кивнула ему, развернулась и окинула взглядом толпу. Двое высших, ставших мне самыми родными в этом зале, тенью оказались у меня за спиной, так же взирая на присутствующих. Нашла глазами Лунару — мой маленький якорь в этой пестрой толпе и стала смотреть только на нее, на ее удивленно-перепуганное личико, на ладошки, прижатые к груди, и в ее черно-серебристые глаза, смотревшие прямо на меня, — Как вы все знаете, у меня нет наследника, — продолжал меж тем Маорелий, — но сегодня все изменится. Я понимаю, что многие из вас могут быть шокированы, но во имя наших добрых отношений, прошу вас проявить понимание и терпимость. Дорогая, будь добра, сними маску, — он поворачивается ко мне, и я послушно выполняю просьбу. Поднимаю голову и снова бегло окидываю взглядом толпу. На лицах демонов четко читается смесь недоверия и непонимания, — Уважаемые махры, — с новой силой начал он, — позвольте представить вам Сатрею Рингвардад — мою родную дочь, чьей матерью была человеческая женщина, — после последнего слова в зале повисла абсолютная, давящая тишина. Лица всех высших были прикованы ко мне, и теперь они выражали лишь одну эмоцию — гнев.
