Павел Корнев - Повязанный кровью
– Вы еще пожалеете, черви, что посмели поднять руку на рыцаря! Мой сюзерен барон Бейкферн этого так не оставит! Я лично прослежу, чтобы вас всех посадили на кол!
Побледневшие волонтеры наставили на застигнутых на месте преступления мятежников арбалеты, но лично у меня были большие сомнения, что у кого-нибудь из них хватит духу выстрелить в благородного господина. Слишком сильно въелся во вчерашних крестьян страх перед неминуемым наказанием за подобный поступок. И слишком мало еще на них крови, чтобы они почувствовали ее вкус и дурманящую и застилающую здравый смысл уверенность в собственных силах.
Рыцарь все это понимал не хуже меня, а потому вел себя вызывающе нагло, рассчитывая если и не выйти сухим из воды, то отделаться не столь уж и обременительным выкупом. А Линцтрога что-то не видно, да и Шутник, как назло, куда-то запропастился.
– Это в Йорке вы благородный господин, а здесь вы разбойник, мятежник и убийца, – скорее для волонтеров, чем для пленников, уверенно заявил я. – Его светлость великий герцог Альфред Третий распорядился вешать таких без суда и следствия.
– Молчать, смерд! Не смей разевать свою вонючую пасть! – заорал на меня взбешенный рыцарь.
– Повесить их, – не повышая голоса, приказал я.
Волонтеры вздрогнули и лишь втянули головы в плечи. Решимости выполнить мой приказ ни у кого из них не хватило.
– Капрал велел лейтенанта дожидаться, – виновато сообщил мне опустивший глаза Олаф.
– Дожидаться? Что ж, раз капрал велел… – Под издевательский смех рыцаря я протянул руку Олафу, чтобы забрать у него взведенный арбалет. – Беги к лейтенанту, узнай, как с этими ублюдками поступить.
Услышав про ублюдков, рыцарь покраснел от бешенства и, готовый разразиться очередной порцией перемешанной с угрозами брани, уже открыл рот, но тут я неловко перехватил арбалет, и тяжелый болт угодил ему точно между глаз.
– Тень! Как нехорошо получилось! – выругался я и обвел взглядом не меньше пленников обалдевших волонтеров.
– И что теперь делать? – заикаясь, спросил Олаф, который с ужасом смотрел на разряженный арбалет в моих руках и валявшегося в грязи рыцаря с торчащим из головы болтом.
– Что делать? А что тут теперь сделаешь? Да, эти двое ведь не из благородных? Повесить!
Так что, когда капрал Линцтрог и лейтенант Эмерсон приехали, чтобы допросить пленного, вместо сына Фиценвольда на воротах медленно раскачивались двое повешенных мятежников. Двое лишь потому, что к мертвому рыцарю никто прикоснуться так и не решился и он по-прежнему валялся у хлева.
Эмерсон молча выслушал сбивчивый доклад Олафа, и под конец у меня появилось опасение, что мы можем остаться без командира, до того лицо юнца налилось дурной кровью.
– Кейн! – сорвавшись на визг, крикнул он и уже спокойней продолжил. – Кто позволил тебе поднять руку на рыцаря?!
– Это случайно вышло, господин лейтенант, – развел руками я. – Я арбалет забирал, а он непривычный…
– Молчать! – Взбешенный лейтенант расстегнул верхнюю пуговицу украшенного серебряным шитьем дублета и развязал шейный платок. – Линцтрог, под стражу его!
– Господин лейтенант, у нас сейчас каждый человек на счету, – проникновенно заглянул в бешеные глаза мальчишке капрал.
– Что?! – Рука Эмерсона дернулась за плетью, но тут он, видимо, сообразил, что Брольг остался в госпитале и, кроме как на Линцтрога, положиться ему не на кого. – Дьявол! Позже поговорим.
– Как скажете, господин лейтенант, – склонил голову я, но тот уже вскочил в седло и, пришпорив коня, вылетел со двора.
Капрал Линцтрог с сочувствием глянул на меня, и теперь его морщинистое лицо ничуть не походило на добродушную физиономию дядюшки Тук-Тука. Нет, теперь его теплыми глазами на меня смотрела смерть. Вот как оно…
Ну уж нет, не спешите меня хоронить…
Краснявка. День четвертый
И все-таки жизнь – хорошая штука. Особенно если умеешь ей радоваться. А когда сильнее всего жизни радуешься? Правильно – после того, как чуть с ней не распрощался. И плевать, что там дальше будет, – главное, сейчас ты живешь и по земле своими ножками ходишь, а не с петлей на шее на эшафоте болтаешься.
Так что нельзя сказать, будто я сильно расстроился из-за угрозы лейтенанта отдать меня под трибунал. Совсем же еще мальчишка – перебесится и успокоится. А не успокоится – выкручусь как-нибудь.
Куда сильнее меня беспокоила полученная от брата предсмертная весточка. По идее – надо бы бросить все дела и рвануть на север, но это пока просто невозможно. И дезертировать после сегодняшней выходки весьма проблематично, и Катарину найти жизненно необходимо. Ох, тенью чую, сейчас в Тир-Ле-Конте такая грызня начнется… Одна надежда на отца. Но у него и в Альме забот хватает.
После того как мы на деревенском погосте похоронили погибших сослуживцев и загубленных бунтовщиками крестьян, лейтенант Эмерсон приказал занять дом бывшего старосты и переждать ночь там. Поутру от капитана Анвольда должен прибыть гонец, тогда уже ясно станет – останемся мы здесь дальше или придется перебираться на новое место.
В связи с такой неопределенностью лейтенант распорядился усилить караулы и, опасаясь нового нападения мятежников, даже не отпустил пехотинцев в церковь на отпевание погибших товарищей. Вместо этого он пригласил священника, чтобы тот отслужил заупокойную прямо в доме старосты. Волонтеры присоединились к солдатам, а мы с Арчи без дела болтались по заднему двору, делая вид, что помогаем Шутнику готовить ужин. Укрывшийся плащом Бернард храпел на загнанной сюда телеге.
– Кейн, ты идиот! Какая муха вообще тебя укусила? – закатил глаза Шутник, помешивавший деревянной ложкой похлебку в котелке над костром.
– Ты о чем это? – разыграл я удивление.
– С какой стати ты продырявил этому рыцарю башку? – уточнил вопрос сидевший рядом на бревне Арчи.
– Должен же я был сделать хоть что-то хорошее в своей жизни, – пожал я плечами.
– Ты это собираешься говорить на трибунале? – Арчи поднялся на ноги и огляделся. Ни капрала, ни лейтенанта видно не было. – Придумай что-нибудь получше.
– Думаю, до этого не дойдет.
– На твоем месте я бы на это не рассчитывал, – предупредил меня Шутник. – Лейтенант хоть и остыл, но слово сдержит.
– Да и тень с ним, как-нибудь выкручусь, – отмахнулся я.
– Вот этого я и опасаюсь, – скорчил гримасу Арчи и уже краешком рта тихонько пробормотал: – Тихо, капрал идет.
– Кейн, иди сюда, – позвал меня Линцтрог, остановившись рядом с конурой.
– Слушаю, господин капрал, – подошел к нему я.
– Лейтенант приказал приглядеть за тобой, чтобы ты глупостей не натворил, – неожиданно в открытую предупредил меня Линцтрог и по его добродушному лицу скользнула тень раздраженной гримасы. – Видно, всерьез он на тебя взъелся. Но если решишь попытать счастья, я отвернусь. И ребята мои ходить по пятам не станут.
