Василий Блюм - Найдёныш
Помолчали. Видя, что вершиннику больше нечего сказать, Дерн постепенно отстал. Он сам порядком утомился, но не видел ничего зазорного в том, чтобы пройти еще немного. Странствуя по болотам, он сам часто ловил себя на подобных смутных ощущениях, когда в каком-то месте хотелось остановиться надолго, а откуда-то, без видимых причин, бежать сломя голову. И в том, что Мычка, прирожденный охотник, испытывал нечто сходное в лесу, не было ничего странного. Оставалось, лишь следовать за следопытом, надеясь, что ощущения не заставят его тащить соратников через лес на протяжении всей ночи.
Повеяло свежим. Меж деревьями забрезжил слабый свет. Наемники приободрились, пошли шибче, и вскоре, деревья разошлись. Перед путниками открылась просторная поляна, с невысокой, непонятно откуда взявшейся посреди леса, замшелой скалой возле дальнего края.
На измазанных пылью, изможденных переходом лицах проступили улыбки. Наполненный сумраком пустынный лес всех успел порядком утомить, и открытому пространству обрадовались, едва ли не больше, чем предстоящему отдыху. Даже Себия, чье лицо последнее время оставалось мрачнее тучи, заметно расслабилась, принялась с интересом разглядывать рассыпанные вокруг, словно груды драгоценных камней, яркие бутоны цветов.
— Надеюсь, на этом мы остановимся, — с уверенностью в голосе произнес Зола.
Виновато улыбнувшись, Мычка уточнил:
— Давайте все же соберемся с силами, и дойдем до скалы.
— А чем на камнях лучше? — поинтересовался Шестерня. — Только обувку лишний раз стопчем.
— Возле скалы может оказаться вода, — резонно заметил Дерн. — Без нее будет затруднительно приготовить зелья.
— Да и вообще, затруднительно, — добавил в тон Мычка. — Жевать траву в качестве запивки мне не привыкать, уж, не знаю, как прочим. Конечно, если вы готовы перенять сей полезный навык, то…
Он не договорил. Спутники, успевшие к этому времени развалиться на траве, поднялись, разобрав сваленные в кучу мешки, поплелись в сторону скалы. Свежий ветерок, столь желанный, после спертого воздуха леса, приятно холодит разогретое от долгого пути тело, сладкий аромат цветов пьянит сильнее, чем хмель, а подкрашенные пурпурными лучами заходящего солнца облака, словно раскинутый в небесах шатер, радуют глаз перламутровым переливом. Тяжелые думы уходят, а усталость испаряется, и хочется забыться, броситься ничком, зарывшись лицом в густой ковер разнотравья, наслаждаясь чудесным миром спокойствия и тишины.
В шорох травы вкрался далекий гул. Сперва, незаметный, он набрал мощь, усилился, распространился повсюду, заглушив прочие звуки. Навеянное удивительным местом очарование исчезло, словно испуганная неловким охотником птица. Почва под ногами мелко завибрировала, неприятно отдаваясь в ступнях, а через них, во все тело. Наемники остановились, завертели головами, выискивая таинственную угрозу, и в этот момент, земля позади вспучилась, образовав нечто напоминающее нарыв, что начал на глазах увеличиваться, расти.
Обреченно застонала Себия, открыв рот, в растерянности замер Шестерня, Зола нахмурился, хрустнул пальцами, разминая кисти.
— Они все-таки догнали нас, — сумрачно бросил Дерн, поворачиваясь лицом к опасности.
— Но как? Ведь не может же эта колымага двигаться под землей быстрее, чем мы шагаем по поверхности! — в отчаянье воскликнул Мычка.
— Может быть, это просто другая машина… — негромко произнес Найденыш. Он спокойнее остальных воспринял появление врага, и теперь поглядывал на спутников, ожидая команды.
Подобрав челюсть, Шестерня просипел:
— Что будем делать?
— Есть у меня одна мысль… — замедленно произнес Зола, совершая пассы руками.
Дальнейшие слова потонули в грохоте. Из земли высунулся уже знакомый, усаженный острыми накладками конус, а чуть позже, показалась и вся постройка целиком. Взревывая и лязгая так, словно поблизости рушились горы, механизм устремился к наемникам.
Глядя, как Зола раскручивает посох, Мычка рявкнул:
— Я отвлеку, попробуй ударить сбоку.
Размахивая мечами и угрожающе рыча, вершинник метнулся навстречу механизму. Друзья со страхом следили, как мелкая, в сравнении с металлической громадой, фигура Мычки мельтешит неподалеку, усиленно привлекая внимание. Его заметили. Норовя раздавить смельчака, жуткая телега сбилась с курса, начала забирать заметно в сторону.
Дождавшись, когда лязгающая громада пронесется мимо, Зола взмахнул посохом. Мерцающая вокруг рук мага полупрозрачная сфера, что к этому моменту сгустилась, напитавшись магической энергией, сорвалась, понеслась следом, с сухим треском влипла в широкую пластину задней части махины. Полыхнуло. У каждого, кто не успел отвернуться, зарябило в глазах. Затем полыхнуло еще, и еще. Потянуло паленым.
Сквозь лязг и грохот пробился комариный писк, разросся, превратившись в до боли знакомый, крик. К замершим, в напряженным ожидании, друзьям подлетел Мычка, воскликнул яростно:
— Не берет! Его не берет магия.
Себия, что и без того успела заметить тщетность усилий Золы, обнажила кинжал, прошипела:
— Что не берет магия, возьмет сталь.
Видя, что и остальные потащили оружие, Мычка схватился за голову, заорал в ярости:
— Какая сталь? Он камни в пыль крошит. А ну, все к скале!
Прозвучавшая в голосе безграничная ярость, столь не свойственная вершиннику, подействовала отрезвляюще. Наемники начали поворачиваться, сперва, медленно, а затем, все быстрее побежали в сторону скалы. Прислушиваясь к грохоту за спиной, и чувствуя, как под тушей рукотворного чудовища подрагивает земля, наемникам ощутили себя беззащитными букашками. Поросшая мхом, почерневшая от времени и влаги скала выглядит несокрушимой твердыней, исполненным яростной жажды жизни, наемникам казалось, что лишь она сможет устоять перед всесокрушающей мощью металлического существа.
Скала все ближе. Уже видны облепившие камень зеленые волоски мха, а от скопившейся в углублениях дождевой воды веет свежестью. Еще немного, и между беглецами и преследователями вырастет непреодолимая преграда, воздвигнутая самой природой. Можно будет остановиться, вдохнуть воздуха, от недостатка которого легкие выжигает изнутри, составить план…
Далекий, едва слышимый на фоне грохота и лязга, крик касается слуха. Чья-то слабая, как дыхание умирающего, просьба о помощи. Бежавший первым, Мычка резко остановился, словно налетел на невидимую стену, развернувшись на месте, воззрился на что-то позади. Заметив, как в панике распахнулись глаза вершинника, замедлили бег и остальные, начали оглядываться, пытаясь понять, что могло произойти, отчего лицо товарища разом побледнело, а в глазах заметалось бессилье.
Позади, среди зеленого разнотравья распластался человек, словно, устав бежать, прилег ненадолго. Руки и ноги раскинуты в стороны, голова запрокинута набок, сиротливо белеет рубище.
Из четырех глоток разом вырвался крик:
— Найденыш!
Человек лежит, словно рядом не заходятся в крике ошалевшие от ужаса спутники, а по пятам, давя траву, и превращая лужайку во вспаханную борозду, не несется жуткое порождение холодного разума и трезвого расчета безвестных мастеров, приспособленное лишь для разрушения и смерти.
Еще мгновение, и фигура на земле превратится в кровавую лепешку, а подошедший к концу рейд оборвется, так и не завершившись. Захлебнувшись в крике, замолчала Себия, тяжело вздохнул Шестерня, Дерн медленно опустил руки, лишь Зола продолжил вращать посохом, запоздало пытаясь вызывать к жизни какое-то заклятье.
Зашипело, раздался сухой треск, а мгновением позже, по глазам резанула ярчайшая вспышка и наступила тишина.
ГЛАВА 15
Первым обрел дар речи Шестерня, обращаясь к Золе, прошептал потрясенно:
— Что ты с ними сделал?
Маг замедленно поднес руки к глазам, непонимающе воззрился на ладони, где еще полыхали искры нерастраченной магической мощи, слабо проблеял:
— Это не я…
Мимо, едва не сбив с ног, пронеслись двое. Себия с Мычкой одновременно подскочили к Найденышу, перевернули, стали теребить, приводя в чувство. Следом подошел Дерн, решительно отстранив обоих, присел рядом, ощупал Найденышу голову, заглянул в глаза, зачем-то помял живот и ноги, после чего, встал, сказал задумчиво:
— С ним все в порядке, разве ногу потянул. — Осмотревшись, добавил с интересом: — А что, собственно, произошло?
Мычка пожал плечами, а Себия произнесла озадаченно:
— Оно исчезло.
Шестерня подошел ближе, сказал, глядя на обрывающиеся в десятке шагов глубокие рытвины следов:
— Такое впечатление, словно их испепелило молнией. Раз! И нет.
Все разом задрали головы, но в стремительно темнеющем небе багровели лишь белесые пятнышки облаков. Вершинник вновь перевел взгляд на следы, в его лице проявилось сильнейшее любопытство, он даже подался вперед, но удержался от соблазна, сказал сдавленно:
