Шамраев Юрьевич - Серый бог
Размышлял я не долго. — Ваше величество, если я вернусь, а я на это очень надеюсь, то в следующий мой визит я с удовольствием приму от вас дарственную на эти земли, а пока они пусть ещё немного побудут королевскими. Вы же знаете мой характер, я как ветер, — сегодня здесь, а завтра там. — Да знаю, знаю. Женить бы тебя и привязать к одному месту, — король помрачнел, — Не уберег я ту девчонку, а ты ведь намекал мне, что бы я за ней присмотрел. Эх жаль. Ладно, мое высочайшее разрешение ты получаешь, грамота сейчас будет готова, да только она без надобности, там ни охраны, ни постов нет. Дураков мне не жалко если они пропадают, а вот тебя будет жалко. Что, так надо туда?
— Да, ваше величество, это связано с моим предсказанием, которое мне выдал авгур вашего королевства. — Авгур это уже серьезно. Король наклонился ко мне, — Арт, ты уж постарайся вернуться к рождению сына, в народе ходят слухи, что само твое присутствие помогает. Я догадываюсь о каком народе идет речь и кто распустил эти слухи, ну леди Луиза, дождетесь вы от меня. — Я обязательно постараюсь, ваше величество, да вам волноваться нечего, рядом с вами леди Бела.
— Когда едешь то? — Сразу же после окончания аудиенции, Мара уже оседлана и ждет меня. — Береги себя брат… Леди Моли с трудом привстала со своего торна и подошла ко мне:- Я слышала у тебя есть дама твоего сердца? Король услышав это, тоже привстал со своего места. — Есть ваше величество, дочь сэра Войта, ей чуть больше десяти лет. — Я позабочусь о ней сэр Арт. Сэр Войт получил приглашение возглавить королевскую стражу и скоро прибудет во дворец, за его дочь не беспокойтесь…
3
Я стоял на перепутье и размышлял: на право пойдешь, домой попадешь, на лево пойдешь быстрее до места доберешься. Решил все таки повернуть на лево, хотя очень тянуло заехать домой, да и крюк не очень большой получался, что то около месяца. Но по зрелому рассуждению решил не заезжать, а то подумают, что хвастаюсь своим новым титулом…
Мара как обычно совсем не обращала внимания на мои понукания и даже не думала учащать свой шаг. Да и я к этому уже привык. День проходил за днем, когда была возможность, мы ночевали на постоялых дворах, когда такой возможности не было, коротали время у костров. Чем дальше мы продвигались на восток, тем гуще становились леса, и меньше наезженных дорог. Торговля с Галисией велась строго по тракту, но меня совсем не устраивала бесконечная череда обозов, караванов, возков и телег снующих туда и обратно. И хотя периодические дожди прибивали пыль, ехать по тракту было крайне не комфортно, по этому я пользовался как правило объездными путями. Они хоть и несколько удлиняли мой путь, зато ничто, или почти ничто не нарушало моего уединения и спокойного движения.
Закрытая или запретная территория началась как то внезапно. Первое что бросилось в глаза, это наличие в лесу свежей зелени, как будто и не зима на дворе. Второе, — это отличная дорога, которую когда то замостили плитами так, что даже трава не смогла прорасти сквозь их стыки. Подковы Мары звонко цокали и их звук резким диссонансом разносился в полной тишине. Я остановился и прислушался. Действительно, даже птиц не слышно, не могли же они все улететь на юг.
Возникло гадкое чувство, или ощущение, что на вас смотрят, и смотрят в спину, словно ищут слабину. Я машинально поправил шпагу и пистоль, что бы они были под рукой и я мог ими воспользоваться в любой момент.
Из придорожных кустов с обоих сторон на дорогу вышло около десятка мужиков, как они считали устрашающего вида и перегородили мне путь. Я легко спрыгнул с Мары, и улыбаясь направился к ним. — Братцы! Разбойнички? Как же я рад вас видеть, как же я по вам соскучился. Месяц в пути и ни одной драки, ни одного не убил, а тут такое счастье привалило, сразу десяток. Мужики опешили. Они видимо считали, что я заблудился и от их одного вида разверну коня и постараюсь ускакать прочь, а там за поворотом или где нибудь ещё меня перехватят их дружки. Вот будет потеха…
Потеха была, но не та, на которую они рассчитывали. Одно дело грабить небольшие обозы и караваны, нападая преимущественно ночью на спящих, и другое дело встретиться лицом к лицу с воином, который и сам не прочь размяться.
Они попытались навалиться на меня всем скопом, мешая друг другу, но то один, то другой роняя оружие опускался на землю. Когда их осталось всего двое, они попытались разом нырнуть в кусты, но мои пули летели быстрее, чем двигались их ноги. Я безжалостно добил раненых, не слушая ни их стонов, ни просьб. Что то их дружки задерживаются.
Мара с безразличным видом жевала молодые веточки, а я стал оттаскивать трупы и сбрасывать их в сточные канавы, что шли по краям дороги. Наконец то послышался топот. Бежало несколько человек, бежали тяжело, словно они несли у себя на плечах мешки с поклажей. Ага, вот в чем дело. Все пятеро были одеты в тяжелые доспехи, которые вполне могли остановить даже пулю из пистоля. Вот и возможность проверить слова хранителя, что мой пистоль легко пробивает броню в три пальца толщиной. Подпустив лесных братьев шагов на пятнадцать, я стал стрелять.
Старик не обманул. Входное отверстие от пули было достаточно маленьким и почти незаметным, а выходного не было. В живых оставался только один из разбойников. Видимо в самый последний момент меня или подвел прицел, или дрогнула рука. — Ты хто? — булькая спросил он. — Смерть в облике человека. — Не, смерть, она баба, я её ужо встречал. Он закашлялся и изо рта потекла тонкая струя крови. — Ну если тебе будет легче знать от чьей руки ты принял смерть, то я охотник за головами по кличке белоголовый. Он кивнул головой, дернулся и затих.
Я задумался, — в таких тяжелых доспехах далеко не ходят, а значит их логово или полевая стоянка должна быть где то рядом. Стоит поискать. Искать пришлось не долго. Хорошо натоптанная тропа привела меня к большой поляне, на которой горели два костра и вокруг них суетилось несколько человек. Да, на широкую ногу жили разбойнички, не прятались, чувствуя свою безнаказанность. Да и кто в твердом уме сунется в запретные и закрытые земли. Немного понаблюдав за лагерем и определив кто и где находится, я вышел на поляну. Меня заметили сразу. И только один оказался самым сообразительным, наверное по этому и остался в живых. Он сразу же смекнул в чем дело и нырнул в кусты. Вскоре только затухающий треск веток донесся до меня. Остальные подняв с земли, кто топор, кто дубину набычившись пошли на меня. Вступать с ними в рукопашную я не собирался, — слишком много чести и поэтому просто расстрелял их на подходе.