Шамраев Юрьевич - Белый туман
Обзор книги Шамраев Юрьевич - Белый туман
Шамраев Алесандр Юрьевич
Белый туман
Часть первая
1
В деревне, где я родился и вырос, нас не очень любили. По мнению крестьян, что своим потом добывали себе пропитание и ещё часть своих скудных запасов и урожая отдавали в замок, мы с матерью жили не зная нужды. И действительно, каждую седьмицу из замка приезжал воз с продуктами и одноглазый возчик заносил в наше жилище корзины с продуктами и мешки с углем, которым мы топили свою печь. Раз в 30 дней моя мать надевала свое праздничное платье, их у неё было несколько, и на пару дней уезжала в, по всей видимости, замок. За мной в это время присматривала наша соседка, тетка Эльга. После этих поездок мать всегда возвращалась веселой, от неё пахло дорогим вином, с полной корзинкой подарков и сладостей. Сладости она раздавала местной детворе, а подарки наиболее бедным семьям. Но все равно нас в деревне не любили.
В свои 13 лет я был уже рослым пацаном, и может быть благодаря неплохому питанию выглядел значительно старше своих сверстников, да и крепче. Я уже знал, от своих друзей, что мы пришлые и здесь нас поселил местный лорд лет 13–14 назад. Моей матери под страхом смерти было запрещено покидать деревню, кроме тех случаев, когда она уезжала в замок. Я рос вместе с деревенскими и практически ни чем от них не отличался. Мы вместе ходили в лес по грибы и ягоды, вместе ставили силки на местную мелкую живность, — кроликов и зайцев, вместе купались в мелкой речушке. Причем купались голышом и пацаны и девчонки вместе, купался вместе с ними и я, до недавнего времени. В один из вечеров, когда мы закончили ворошить сено, отправились на речку, что бы смыть с себя труху, пот и пыль. Как обычно разделись и бросились в воду. Когда я уже стал выходить, то заметил чуть в стороне от себя выходящую из воды Тойку, она жила через три избы от нас. Заметил и остановился. Она была чуть старше меня, но на голову ниже. А внизу её живота я заметил начавший уже образовываться темный мысок, да и на том месте, где должна быть грудь у неё появились маленькие холмики. Заметив, или почувствовав, что я её пристально разглядываю, она вдруг остановилась, покраснела, обозвала меня дураком и прикрыв руками низ живота и свою грудь бросилась к одежде, схватила её и убежала за деревья. Больше она с нами не купалась, да и я стал избегать совместных купаний, чем вызвал недоумение своих приятелей, но они объяснили все это очередной моей странностью. А странности у меня были. Главной из них считалась, и это признавали все в деревне от мала до велика, — мое умение не промахиваться. Кидал ли я палку, камень, или стрелял из самодельного лука, я всегда попадал в цель. Для этого мне надо было просто посмотреть на неё во время броска и все. А ещё я умел читать и писать, этому меня научила мать и у нас в избе была настоящая книга с молитвами Всеблагому, написанная на пергаменте и имевшая двенадцать листов. Это тоже было странным в глазах жителей деревни. Хотя были и свои плюсы. В некоторых случаях меня приглашали, за одну, две медные монеты, или десяток яиц, что бы я по писанному вознес молитвы Всеблагому, правда это происходило не часто, — когда кто нибудь женился, или у какой — нибудь женщины приходил срок рожать.
В деревне заметили, что если я читал молитвы, то роды проходили легко и без последствий. Так что уже к 11 годам я знал все молитвы наизусть, и мог обходиться без книги, но деревенские требовали, что бы молитвы именно читались, считая, что Всеблагой их так лучше слышит. Я не спорил и открыв книгу, делав вид, что читаю, творил молитвы по памяти.
Мать, видя, что я стал интересоваться девчонками и перестал участвовать в общих купаниях, вместо длиннополой холщовой рубашки, в которой я ходил постоянно, достала из сундука холщовые же порты и рубашку покороче, которую можно было или заправлять в штаны, или носить по верху. А можно было в жаркий день просто её сбросить и не оставаться голышом.
В один из жарких летних дней нашу деревню посетил лорд. Он появился в сопровождении свиты внезапно, когда все мужики и взрослые женщины работали в поле и деревня была под присмотром старших 14 летних подростков, к которым я ещё пока не относился. Вся ребятня попряталась с испугу, даже старшие ребята спрятались, а мне стало любопытно, я впервые увидел таких красивых лошадей и настоящих воинов. А так как наша изба стояла несколько на отшибе, то я прятаться не стал, и внимательно рассматривал всадников. От общей группы отделился один и направился в мою сторону. Ехал он не спеша, всем своим видом показывая, что его нечего бояться. Не доезжая до меня несколько шагов, он остановил коня и спросил, кто я такой, где все взрослые и почему деревня вымерла. Я ответил, что зовут меня Свен, что взрослые в полях на работе, а ребятня, что была оставлена присматривать за деревней, попряталась.
— А почему ты не спрятался, неужели не испугался? — Нет, ответил я, — от вас не исходит угроза. Вы просто хотите пить, а где колодец не знаете. — Постой малец, как ты говоришь тебя зовут? Свен? А твоя мать не леди… Тут он запнулся. Твою мать зовут не Игрен? — Игрен, и она сейчас в лесу собирает травы. А колодец вон там за пригорком и там есть кожаное ведро для воды. — Сколько тебе лет Свен? — Скоро 14. — А что ты умеешь делать? — Да все то, что и должны делать деревенские ребята, а кроме того я умею читать и писать, но нашу единственную книжку я уже выучил наизусть.
— А ну ка прочитай, что здесь написано, — и он протянул мне небольшой свиток, который достал из своей седельной сумки. Я взял его и прочитал. — Это долговая расписка, податель сего обязуется вернуть лорду Страху 12 золотых монет к исходу праздника урожая и не позднее дня белого тумана. Судя по всему, я прочитал правильно и всадник остался доволен. — А с оружием, с оружием ты умеешь обращаться? — Нет, конечно господин, у меня и ножа своего нет. Хотя деревенские говорят, что я неплохо стреляю из лука. Всадник усмехнулся и достал свой богато украшенный лук, ловко натянул на него тетиву и протянул мне вместе со стрелой. — Это охотничий лук, он не боевой, по этому полегче и слабее. Ну ка пусти стрелу. Я взял лук, настоящий охотничий лук и хотя он был явно великоват для меня, меня охватил восторг. Такого дивного оружия я не только в руках не держал, но и никогда не видел.
— В это дерево попадешь? — и всадник указал на старый граб в два моих охвата, что находился в шагах 20 от меня. — Попаду, — ответил я, — но лучше вон в ту птицу. И я показал на черную ворону, что сидела на макушке другого граба на расстоянии 30–35 шагов от меня, к тому же прыгала по веткам. — Ну, ну, — усмехнулся всадник. Не успел он ещё стереть улыбку со своего лица, как я быстро поднял лук, с усилием его натянул и пустил стрелу. Черный комок, теряя перья полетел вниз и застрял в нижних ветка, зацепившись стрелой. Всадник тронул коня, подъехал к дереву, снял ворону с веток и внимательно осмотрел, куда я попал. А целился я в голову птицы. Я хотел, что бы она оставалась по возможности целой, что бы её могли взрослые повесить посреди поля и она своим видом отпугивала бы своих товарок.
