Гай Гэвриел Кей - Последний свет Солнца
Они оставили горизонтальное колесо в покое. Броган приносил в церковь ее долю дохода от мельницы раз в две недели (в монетах или натурой). Он делал это без задержек; это позволяло ему избежать лишних визитов и разговоров.
Он все же оставлял себе немного большую долю. Если установить такой порядок с самого начала, то вряд ли люди станут задавать вопросы. Он это уже проделывал. Священник во время своего первого визита спросил у него записи, но Броган объяснил, что не умеет писать. Он отклонил предложение научить его читать. Оставим это молодым, сказал он тогда.
Людям всегда хочется что-то изменить, Броган не мог этого понять. Перемены и так наступят, зачем их торопить? Король даже разослал землепашцам новые распоряжения в конце прошлой зимы с лучниками из войска насчет того, как обрабатывать поля. Засевать их по очереди разными семенами. Что именно выращивать. Словно кто-нибудь при дворе что-то знает о земледелии. Броган никогда и близко не подходил ко двору короля (только два раза ездил в Эсферт, но хватило бы и одного раза), но имел о нем свое мнение. Нет необходимости пробовать навоз, чтобы понять, что вам не понравится его вкус.
Он высунулся в окно и посмотрел вверх по течению реки, направо. Модиг уже накормил кур и трудился на огороде. Вот чем хорошо иметь в работниках сына крестьянина: огород уже много лет не выглядел так хорошо. Брогану было безразлично, что он ест, но он любил репку и пастернак в бульоне или к рыбе и ароматные травки не меньше других людей, а Модиг умел их выращивать. Конечно, кисло подумал мельник, если бы он слушал советов придворных, какие семена и сколько навоза использовать, урожай был бы намного лучше, несомненно.
Он снова сплюнул в воду внизу, увидел первые бледные лучи солнца на востоке и пробормотал привычный вариант молитвы, сокращенной до двух фраз. В его представлении Джад не был таким богом, которому нужно много слов. Признаешь его существование, возносишь благодарность и продолжаешь заниматься своими делами. И нет нужды ходить для этого в церковь. Можно молиться в мельнице над водой, глядя на поля.
Глядя на поля, мельник Броган увидел — в остатках сумрака летней ночи — двадцать или больше человек ниже по течению реки. Они стояли на коленях у воды или по колени в ней, пили и наполняли фляги.
Он быстро втянул голову внутрь, потому что увидел у них оружие. Оружие означало — так как они вели себя тихо и находились далеко от дороги с севера на юг, — что это разбойники или даже эрлинги, а не просто мирные торговцы, направляющиеся на ярмарку в Эсферт. Броган сглотнул, у него внезапно вспотели ладони, по коже головы пробежали мурашки. Он подумал о своих монетах, закопанных во дворе и возле него. Подумал о смерти. Вооруженные люди за рекой. Много людей.
Недостаточно много в данном случае.
Броган внезапно услышал вой собаки с северной стороны. Сердце у него екнуло. Это был низкий, яростный, торжествующий вой; это выла не одна из его собак, хотя они тут же подняли дикий лай во дворе за забором. Он осторожно выглянул из окна. Люди в реке начали выбираться из воды, с плеском, спотыкаясь, выхватывали мечи. Кто-то громко отдавал одну за другой команды, и вот они выстроились плотными рядами и пустились бежать на юг.
Значит, это и есть эрлинги. Язык выдал их, и никакие разбойники не могли бы так точно построиться и так слаженно двигаться. Броган высунулся наружу, глядя мимо Модига, который теперь прекратил работу в огороде и застыл, тоже наблюдая. Снова раздался вой, этот звук он запомнит надолго. Не хотелось бы ему, чтобы эта тварь охотилась на него. Броган услышал топот копыт и крики, заглушающие лай его собственных псов, и в поле его зрения с севера влетел галопом отряд с обнаженными мечами и выставленными вперед копьями и бросился в речку.
Мельник Броган увидел в предрассветном сумраке знамя и понял, что это войско короля и что они увидели эрлингов и собираются настигнуть их как раз напротив его мельницы, на противоположном берегу. Сердце его колотилось так, словно он тоже бежал или скакал верхом. Несколько мгновений назад он ожидал, что его здесь убьют, переломают один за другим пальцы — или еще хуже, — пока он не скажет, где его деньги. Этот кошмар мучил его во сне.
Высунувшись из окна, он увидел, как эрлинги повернулись лицом к всадникам, быстро надвигающимся на них. Ему не нравился король Элдред, все его перемены, новые налоги, предназначенные для содержания войска и крепостей, но в тот момент, наблюдая, как эти всадники окружают эрлингов, эти чувства… отодвинулись.
Броган вышел из мельницы наружу и зашагал к реке. Модиг, с лопатой в руках, открыл калитку огорода, подошел и встал рядом с ним. Собаки все еще лаяли. Броган через плечо прикрикнул на них, и они замолчали.
Над мельничным потоком поднимался серый туман. Сквозь него, пока вставало бледное солнце, они смотрели, что происходит на лугу, на противоположном берегу. Колесо мельницы вращалось.
* * *В какой-то момент ночной скачки на юг Алуну пришла в голову мысль, что он сейчас окружен воинами англсинов, которые традиционно всегда были его врагами, и скачет на перехват эрлингов, тоже его врагов. Один из лучников Ательберта отдал ему меч и пояс по приказу принца. Можно назвать это дружеским жестом. Приходится назвать.
В этом мире, думал он, сингаэлям трудно найти друзей. И если остановиться и подумать, то тем более трудно оправдать вражду между Арбертом, Кадиром и Льюэртом. Но люди к западу от Стены Редена совсем не думали об этом. Их бесконечные внутренние распри были… образом жизни. Три провинции совершали друг на друга набеги, досаждали друг другу, боролись за первенство, и так было всегда. Алун знал, что его отец предпочел бы украсть стадо коров у высокомерных арбертян и послушать, как его бард споет об этом потом, чем предпринять вылазку в Реден, за Стену или даже разгромить разбойников-эрлингов.
Хотя последнее, возможно, уже не соответствует действительности после убийства Дея. Он не был уверен, но считал, что его отец изменился за эти весну и лето. Алун сознавал перемены в себе самом, вызванные потерей и тем, что он видел в том озере возле Бринфелла. Он не знал, куда заведут его эти перемены, но не мог отрицать, что перемены есть.
Он не понимал точно, где сейчас находится, несясь галопом на юго-восток между рощами деревьев, но надеялся, что человек, который ему нужен, эрлинг, погубивший его брата, находится где-то впереди. Ивар Рагнарсон ушел от погони у Бринфелла, убежал к своим ладьям и уплыл, а теперь убил хорошего человека здесь. Он должен умереть. Это… важно, чтобы он был убит.
“Если остановиться и подумать”. Сегодня некогда было останавливаться — король позволил сделать две короткие передышки только для того, чтобы попить из ручья, наполнить фляги, потом они снова поскакали дальше, — но у Алуна аб Оуина была масса времени подумать, летя как ветер под летними звездами, пока голубая луна плыла среди туч и садилась за лесом. Вокруг него неслись всадники, но их лица — и его лицо — невозможно было разглядеть. Покров темноты, его необходимость. И с ним к принцу вернулось воспоминание, неизбежное, кто именно сказал и когда: “Необходимо, как ночь”.
