Сэм Энтховен - Черная татуировка
— А ты как думаешь?
— Я надеялся, — сказал Скордж, — что ты смирилась с положением дел, поняла наконец, кто ты такая, и осознала: сопротивляться мне бесполезно.
— Попробуй еще погадать.
— Но похоже, — устало продолжал Скордж, — ты вернулась лишь потому, что думаешь, будто можешь победить меня.
— В яблочко, — ответила Эсме.
— Ох, — вздохнул Скордж. — Как же по-человечески ты себя ведешь! Ладно, увидим.
Далеко внизу под ними появился мерцающий свет, и довольно скоро он превратился в холодное белое сияние. Стремительное падение продолжалось. Теперь Эсме увидела, что они с головокружительной скоростью несутся по туннелю с кроваво-красными стенками. Туннель становился все уже и уже, и наконец настал такой момент, когда продвигаться дальше, не прикасаясь к его влажным на вид стенкам, стало невозможно. Но вот туннель закончился, и открылось такое обширное пространство, что у Эсме захватило дух.
Под ногами у девушки клубился розовый туман. Далеко ли до пола — было трудно понять, то же самое можно было сказать и о стенах. Виден был только потолок, и он простирался во все стороны. Он состоял из такого же мясистого, влажного, красного вещества, как и туннель. По всему потолку шли выпуклые полосы, похожие на гигантские синие трубы. Пока Эсме не понимала, что перед ней. Они с демоном продолжали спускаться все ниже и ниже, и она терпеливо ждала, что же он ей покажет. Но когда наконец в поле зрения Эсме появился пол огромного зала, Эсме от изумления вытаращила глаза.
Отсюда — с той высоты, на которой она находилась теперь, — синеватые трубы больше походили на кровеносные сосуды. «Это вены», — догадалась Эсме. Как ни громаден был этот зал, он казался живым. Более колоссального помещения Эсме себе даже представить не могла.
— Сердце Дракона, — сказал Скордж.
За последние несколько минут у Эсме появилось странное ощущение. Это было нечто вроде ускорения всех процессов в теле, озноб и покалывание. На руках и шее появилась гусиная кожа. Это был не страх — со страхом Эсме справляться умела. Это было другое. Что-то…
— Да! — восторженно воскликнул Скордж. — Ты чувствуешь это. Я знал, ты почувствуешь.
— Чувствую что? — спросила Эсме и выругала себя за упрямство, заставляющее ее так жалко лгать.
— Ты не знаешь, что это за ощущение?
— Нет.
— Я скажу тебе. Это демон в тебе.
— А, понятно.
— Это, — сказал Скордж, торжественно взмахнув рукой, — то место, откуда происходит наша сила. Отсюда пошел наш род — самый первый народ, правители Творения, и те, кто положит Творению конец. Все, что в тебе есть сильного и хорошего, — это и есть демон в тебе, и это взялось отсюда. Вот почему ты сейчас так себя чувствуешь.
— Может, перестанешь болтать о разной чепухе, — проворчала Эсме, — и покажешь мне, что хотел?
— Всему свое время, — ответил Скордж.
Далеко внизу, на дне гигантского сердца Дракона, тоже находились выпуклые, переплетающиеся друг с другом вены. Довольно скоро Эсме увидела, куда они со Скорджем направляются. Это было нечто вроде плоскогорья, торчавшего над окружающей его рыхлой красной плотью. По мере приближения Эсме смогла разглядеть больше деталей.
Казалось, каждый миллиметр поверхности плоскогорья был покрыт тысячами высоких и с виду совершенно одинаковых фигур в просторных, развевающихся одеждах. Все они парили над поверхностью, и каждая держала в руках магический светящийся шар.
Гукумат. Вся эта армия странных парящих фигур была Гукуматом. Когда Эсме и Скордж были уже совсем недалеко от поверхности плоскогорья, зашелестел шелк одежд и многочисленные фигуры обер-министра одновременно расступились и освободили место для Эсме и Скорджа. Всеми силами стараясь не слишком таращить глаза, Эсме опустилась совсем рядом с мальчиком, к которому ее привел Скордж.
— Чарли, — сказал Скордж, — как поживаешь?
— О, привет, — вяло откликнулся Чарли. — У меня все хорошо. А ты как?
Чарли стоял перед странным холмом — мышечным выростом на поверхности плато, похожим на цилиндр размером с бензиновую бочку. Вырост был корявым и искривленным за счет костей и кровеносных сосудов, находившихся под его поверхностью. Как само плоскогорье и все прочее, что увидела Эсме после туннеля, этот холм казался не построенным, а выросшим.
Странно, но Чарли словно не узнавал Эсме. Он даже не замечал ее. После того как он ответил Скорджу, его взгляд стал рассеянным, отстраненным. Он просто стоял — неподвижный, как манекен на витрине, который должны переставить на другое место. Под его кожей беззвучно переливались линии черной татуировки. Эсме нахмурилась.
— Теперь я целиком и полностью управляю его сознанием, — объяснил Скордж. — Он будет отвечать только на те сигналы, которые я для него изберу. Он не может слышать и видеть ничего, кроме того, что я ему позволяю. Включая, естественно, и тебя.
— Мило, — хмыкнула Эсме. — И как тебе это удалось?
— Он хочет стать императором ада, — насмешливо сказал Скордж. — Этот болван хочет этого очень сильно, он даже отказался от всего, что у него было в жизни, и целиком отдал себя в мои руки. Короче говоря, — добавил он, — он мне доверяет.
Эсме посмотрела на Чарли, помахала рукой перед его глазами, но добилась только одного: почувствовала себя очень глупо.
— Ладно, — сказала она. — И что ты намерен сделать?
— Мы разбудим Дракона, — сообщил Скордж. — Когда Дракон проснется, его сердце на миг наполнится кровью. В это мгновение Дракон уничтожит все, что сотворил, и чистота пустоты снова станет полной и совершенной.
Эсме иронически улыбнулась.
— Чертовски интересная история.
— Именно так, — ответил Скордж. — Тем не менее это правда.
Эсме на миг задумалась. Воздух внутри сердца Дракона был влажный и затхлый. Она понимала, какое гигантское пространство ее окружает, она помнила о том, сколькими глазами на нее смотрит Гукумат.
— Допустим, я тебе верю, — сказала Эсме.
— Уверяю тебя, — откликнулся Скордж, — если ты мне не поверишь, то к тому времени, когда ты поймешь свою ошибку, будет уже слишком поздно.
— Конечно. Ну а как насчет «пробуждения Дракона»? — медленно произнесла Эсме. — Это может сделать любой или только ты?
— Только я наделен силой, позволяющей разбудить Дракона, — ответил Скордж негромко, но гордо. — Это мой самый большой дар, цель всей моей жизни и причина того, почему я столько лет провел в изгнании.
— Но ты не можешь сделать это сам, — заметила Эсме. — Ведь не можешь? Тебе нужна для этого марионетка — какой-то глупый сосунок, попавший к тебе в руки. Он и должен сделать за тебя грязную работу. Я права?
