Далин Андреевич - Зеленая кровь
– Все может быть, – сказал Локкер грустно. – Ей ведь может захотеться грибов, а грибы вдоль болота не растут. Ей может еще чего-нибудь захотеться. Она сейчас все время кормится, за троих… Мне надо вернуться в лес. Странствующему народу пора собираться в Стада.
– Именно об этом я и хотел тебя попросить, – сказал Хольвин. – Найди Ирис и обойди с ней лес вокруг болота, мимо ельника, потом – по реке. Собирай Стадо – и предупреди свой народ, что к Соленой Скале около Уютного сейчас ходить нельзя. И выходить к шоссе тоже нельзя – я знаю, среди лосят есть рисковые, которые выходят, чтобы пофорсить перед подругами…
Локкер кивнул и хотел подняться.
– Погоди, рогатый, – сказал Рамон, привалившись к его ногам. – Немножко погоди. Дождь кончится – и пойдешь.
– А если он до вечера не кончится? – улыбнулся Локкер.
– Ну дай Хозяину договорить-то…
– Хорошо, – сказал Локкер. Было жаль, что Рамона нельзя позвать в лес. Здорово было бы странствовать вместе. – Я еще посижу. А когда Стадо соберется, я приду к пруду. И ты приходи.
– Ребята, – сказал Хольвин, – погодите загадывать. Есть еще один важный момент… Проснись, Мэллу!
– Я не сплю, – мурлыкнул кот. – Я слушаю. Вы о лосях все…
– Там стреляли не только лосей, – сказал Хольвин. – И там до сих пор находятся живые звери. Пленники. Я думаю, тот медведь, которого унюхали волки, который сидит там в клетке, это тот самый медведь, Локкер. Его берлога с прошлой осени заросла. Я думал, он погиб от какой-нибудь несчастной случайности… мне не пришло в голову, что его до сих пор не заменил другой…
– Что в этом такого? – проурчал разбуженный Мэллу с досадой. – Один медведь, другой медведь… Мне не нравятся медведи, лось и собаки их вообще терпеть не могут – так какая разница, что там, с этим медведем…
Хольвин распушил его бакенбарду.
– Видишь ли, городской кот… медведи, конечно, никем не любимы, они свирепые, угрюмые и одинокие по натуре звери… но медведи – это очень важно для леса вообще, а тот медведь, о котором идет речь – это очень важно в частности. Я чувствую, но не умею тебе это объяснить. Вот Локкер с Рамоном могли бы – они его видели.
– Что лось может знать о медведе? – фыркнул кот.
Рамон с Локкером переглянулись.
– Он смотрит как-то внутрь, – сказал Рамон, прижавшись к ногам Хольвина и лося крепче.
– И видит… – Локкер запнулся, содрогнувшись от воспоминаний. – Зеленого видит.
Это произошло давным-давно, в конце того самого лета, когда лосенок впервые подошел к дому Хольвина. Локкер прекрасно помнил все в красочных подробностях.
День кончался жаркий-прежаркий.
Ранним вечером, устав от жары и спрятавшись от потока солнца, раскаляющего шерсть, Рамон и Локкер в Старшей Ипостаси лежали на животах в самой чаще кустов с желтыми кисточками соцветий, где стояла благословенная тень. Они вдвоем пытались читать букварь для щенков. Это лосенка забавляло.
Не то, чтобы Локкер не знал, что такое книги – мама показывала ему буквы. Но лесные звери, если и учатся когда-нибудь грамоте, то, во всяком случае, не по книжкам, апробированным советом зоопсихологов Лиги. Буквы в них складывались в странные слова. Локкер удивлялся, следя глазами по строчкам.
– "У Бена есть нюх", – читал Рамон по слогам, нервно позевывая и вздыхая в паузах. – "Он взял след… След был свеж".
Локкер перекусил веточку, которую жевал, и сдержанно хихикнул.
– Рамон, вот глупость! Как же можно взять след? След – он на земле, вплюснут в нее… Как этот Бен его выковырял?
Рамон посмотрел сердито и насмешливо.
– Выковырял, ха! Он его унюхал, след. Свежий сильный запах. Теленок!
– Я не теленок, – возразил Локкер, сломав новую веточку с кисловатыми терпкими листьями. – Телята у коров. А если унюхал – то так бы и писали, что унюхал.
Рамон подтолкнул к нему книжку.
– Читай дальше.
Локкер потянулся.
– Не хочется. Жарко… и написаны пустяки какие-то…
– Ну давай… до конца. И попросимся купаться.
– Это тебе велели читать, – сказал Локкер, но придвинул букварь к себе. Над буквами, крупными и черными, как жуки, на цветной картинке играли щенята в Младшей Ипостаси. На нарисованном заборе сидел пушистый котенок и сердито смотрел на играющих. Локкер повел по строчкам пальцем, разыскивая потерянное место.
Рамон нетерпеливо ткнул в книгу.
– Да вот тут, вот!
Локкер сосредоточился, принялся разбирать слова:
– "Чука лает на кота. Кот мал. Фу, Чука, фу!…" – не стерпел и прыснул. – Пойдем купаться, Рамон. Ты не будешь лаять на котят?
Рамон выхватил у него букварь и вскочил. Локкер встал и отряхнул с живота прилипшие травинки – он даже не пытался успевать за суетливым щенком.
– Ну идем же, идем! – Рамон потянул его за рукав.
Локкер улыбнулся его нетерпению.
– Почему ты со мной? – спросил он. – Почему не со щенками? Они же все понимают и не смеются.
– Ты интересный, – сказал Рамон, раздвигая ветки. – И с тобой делить нечего. Ты – зверюга спокойный, веткожеватель.
Локкер рассмеялся.
– О да, я спокойный зверюга. Здорово.
Они выбрались из кустов и отправились к псарне.
На всем мире лежала золотая жара. Сад изнемогал от зноя; листва казалась вялой и какой-то утомленной. Выйдя в мощеный двор, Локкер присел потрогать горячие камни брусчатки.
– Вода должна быть теплая, – сказал Рамон, следя за ним. – Теплая-претеплая, как суп. Мама! Мама!
Его мать, Ида, в Младшей Ипостаси очень крупная сука великолепной породы, черно-седая ищейка, с блестящей шерстью, с умной лобастой мордой, суетливо выскочила из-под навеса, где в тени отдыхали и обменивались неспешными мыслями старшие в Стае, и перекинулась точно таким же торопливым кувырком, как сам Рамон. Оказалась загорелой плотной женщиной с строгим и несколько озабоченным лицом. Стремительно подошла, наскоро обнюхала Рамона, хмуро спросила:
– Что вопишь? Закончил? Голоден?
Рамон прижался головой к ее животу, внюхиваясь в запах, исходящий от ее серебристо-черной трансформированной шкуры.
– Нет, мы – не есть. Мы – гулять. Мам, мы на пруд пойдем.
Ида взяла книгу у него из рук.
– Смотри, я проверю. Ты – будущий служебный пес, не дворовой пустобрех. Надо многому учиться, и человеческому тоже. Неизвестно, как жизнь обернется.
Рамон зевнул с присвистом:
– Мам, ну не сейчас! Жарко!
Ида окинула оценивающим взглядом и его, и лосенка, стоящего в стороне с неизменной изгрызенной веточкой в руках, и усмехнулась.
– Нашлись товарищи… Идите уж. Смотри, холодную овсянку будешь хлебать.
– Все равно теплую в такую жару не хочется, – фыркнул Рамон. – Лось, пошли!
Хотелось бежать – а для хорошего бега нужны четыре ноги. Локкер перекинулся, с удовольствием услышав, как копыта звонко стукнули по гладкому камню. Спустя мгновение щенок уже летел впереди – но Локкер не пытался его перегнать только потому, что не знал дороги. Кто-то из младших в Стае гавкнул вдогонку – но следом не побежал: щенята увлеченно гоняли по двору мяч. Локкер даже не шарахнулся от лая.
