Игорь Вагант - Монастырь
– Магистр, вы, может быть, объясните мне, что к чему?
Сигеберт устроился в кресле, положив ногу на ногу. Со времени битвы на Тэлейтском лугу прошло уже два дня, но события той ночи все еще читались на его лице: щеки слегка ввалились, а под глазами пролегли глубокие тени, особенно заметные в пляшущих бликах трех свечей, что освещали кабинет. Говорил король негромко и как будто слегка отстраненно.
Хэвейд сидел за письменным столом, вцепившись в подлокотники и устремив недвижный взор на большую книгу в черном потрескавшемся от времени кожаном переплете. Его пальцы нервно подрагивали, а сам он походил на большого ворона, невесть как оказавшегося на месте Великого магистра.
Наконец старик поднял голову.
– Будь любезен, сын мой, расскажи еще раз и подробнее, где и при каких обстоятельствах ты нашел это? – он взглядом указал на книгу.
Сигеберт устало пожал плечами.
– Да нечего рассказывать, мастер. Вы все уже слышали. Наемники разграбили шатер Теодрика. Там, кроме прочего, нашли герцогскую корону, а в сундуке – книгу. И то, и другое принесли мне, а всякие кубки да блюда серебряные я с них спрашивать не стал. В книгу я заглянул, но ничего не понял, а поскольку знаю, что вы любите всякие древности, захватил ее в Лонхенбург. Вот и все.
– В сундуке лежало что-нибудь еще?
– Нет. Не знаю. Они бы принесли. Короны и книги – это не по их рангу. Меч Теодрика они тоже нашли и отдали. Если солдат берет что-то такое, что может принадлежать только высокорожденным, такой солдат повинен позорной смерти. Это – древний закон корнов. Они бы не посмели.
– Кто-нибудь может сказать, откуда это взялось в сундуке у герцога Теодрика?
Сигеберт покачал головой.
– Думаю, нет. При нем был слуга, Гунрих, помните такого? Возможно, он знал, но его так и не нашли. Либо убит, либо сбежал. Но достаточно, мастер. – Король легко ударил кулаком по подлокотнику. – Вы знаете, что это за штука?
Хэвейд тяжко вздохнул.
– Я полагал, что это выдумки. Я слышал многократно истории о Трех Книгах, но никто и никогда не мог сказать мне точно, существуют ли они. Это – одна из них. Черная Книга.
– Я заметил, – усмехнулся Сигеберт.
– Ты не понимаешь, сын мой. Дело не в переплете и не в цвете красок. Дело в содержании.
– Вот как?
– Да. Маги огня, воды и темные маги – ты слышал о них? Или – жрецы, как они себя называют?
– Те, кто верит в Эогабала, Вила и прочие замшелые выдумки? Еретики?
– Несомненно. Но я хотел сказать о другом. Староверы считают, что маги пользуются силой, дарованной им древними богами.
– Богами, которых не существует?
Хэвейд слегка раздраженно махнул рукой.
– Сын мой, оставим эти богословские споры. Я говорю о том, во что верят эти люди. Без сомнения, они заблуждаются, – уже более мягко продолжил он, – но…
Старик замолчал, погрузившись в раздумья.
– Что – но? – нетерпеливо спросил Сигеберт.
Хэвейд вздохнул.
– Существуют три Книги. Красная содержит в себе силу огня, как говорят, силу Эогабала, Отца всего сущего. Синяя книга – силу воды, которая проистекает от Боанн, Матери всех женщин. И есть черная. – Старик кивком указал на лежащий перед ним манускрипт. – Эта.
– И она…
– Она принадлежит Вилу, древнему властелину подземного мира и повелителю всех чудовищ.
Молодой король вздернул брови.
– Магистр, вы верите в это?
– Я не знаю, во что верю, – довольно резко ответил Хэвейд. – Я верю в то, что вижу. А вижу я Черную Книгу или, по меньшей мере, ее копию. Я не могу прочитать ее – говорят, что это под силу только посвященным, – но некоторые символы мне знакомы. А ты… ты можешь посмотреть на это.
Старик покопался в ларце, который стоял возле его ног, и кинул на стол уже почерневший и иссохший палец гуля.
– Что это? – Сигеберт с оторопью уставился на мерзкую вещицу.
– Палец. И говорят, таких тварей на юге полно. Таких и многих других. С недавнего времени.
– С того, с которого книга оказалась в руках непосвященного? Вы всерьез считаете, что эти потрепанные листы пергамента могут пробудить к жизни порождения Вила?
– Не знаю. Но хочу выяснить. Ваше величество! – Старик встал. – Мы должны найти этого Гунриха. Должны выяснить, как книга попала к вашему брату. Иначе…
– Иначе?
Хэвейд кивнул.
– Я даже боюсь представить себе возможные последствия.
– А не проще ли… – Сигеберт щелкнул пальцами. – Не проще ли вытянуть нужные сведения у какого-нибудь мага? Синего, красного, да хоть зеленого?
Магистр сокрушенно развел руками.
– Сейчас это уже невозможно… и отчасти по моей вине.
– Не понимаю.
– Знаете ли вы, как называют вашего отца? «Гонитель магов». Еще тридцать лет назад покойный король, не без моего участия, конечно, начал преследовать ревнителей старой веры, и во многих случаях, как я уже понимаю, его усердие было чрезмерным. Настолько, что сейчас я жалею об упущенных возможностях выведать их тайны. И теперь… теперь магов не видно и не слышно. Они спрятались, изменили обличье. Они живут среди нас, никак не обнаруживая своей причастности к древним братствам. Это может быть пекарь с соседней улицы, послушник из какого-нибудь монастыря, писарь из королевской канцелярии, кто угодно. Те еретики, которых нам удается время от времени вылавливать, оказываются просто заблудшими овцами. Увы. Я еще раз повторю: до сих пор – за три десятка лет! – мне ничего не удалось узнать о тех самых книгах. И я уже почти уверился в том, что имею дело просто с очередной легендой. Пока не увидел это.
Старик указал на манускрипт. И Сигеберту показалось, что Великий магистр Ордена Вопрошающих боится дотронуться до старинной книги даже пальцем.
* * *
Ронан Альбрад, гонфалоньер Ордена Вопрошающих, отдал приказ разбить лагерь в полудне пути от замка Килгерран, на просторной равнине, ограниченной с севера отрогами Нордмонта.
Несмотря на усталость после дневного перехода – впрочем, эту усталость никто не смел выказывать – солдаты рыли рвы, разжигали костры и устанавливали палатки, строго по квадрату, по четыре в каждом ряду. В центре высился шатер гонфалоньера, который поставили в первую очередь, а перед ним расчистили ровную площадку, тщательно очищенную от камней и веток, точно такого размера, чтобы хватило места построиться всем шестидесяти воинам.
Ронан Альбрад любил порядок. Его солдаты никогда не брели по дороге, растянувшись бесформенной гусеницей – они шагали по двое в ряд, сверкая начищенными шишаками на головах и крепко сжимая короткие копья. У каждого за спиной – зачехленный щит, на боку – меч в ножнах. Все в одинаковых кожаных панцирях с нашитыми на них металлическими пластинами, а на шеях – стальные горжеты с изображением пламенеющего солнца. И каждый готов мгновенно занять свое место и, не дрогнув, отразить нападение врага.
