Майя Зинченко - Маг Эдвин
Свет становился все ярче и ярче. Внезапно мы вынырнули из туннеля и оказались в пещере с невысоким потолком. Пещера раскинулась вширь, насколько хватало глаз. После тишины Подземелья на меня обрушилась лавина самых разных звуков. Визг, крики, смех и перестук инструментов, какое-то странное гортанное пение и клекот, топот ног и журчание воды. Мгновение спустя к звукам добавились запахи, целый букет запахов – от приятных до отвратительных. Запах костра и жаркого известил меня о том, что неподалеку отсюда готовят пищу. Оставалось надеяться, что я не стану вкусным дополнением к их обеду.
Человечки спускались вниз, показывая всем желающим свою добычу. Их соплеменники радостными криками прославляли бравых охотников. Эх, мне бы сейчас сюда мою сотню умертвий…
Благодаря запахам и шуму мое состояние только ухудшилось. Когда меня кинули в клетку, и я сумел обхватить руками голову, разламывающуюся от боли, это для меня стало настоящим спасением.
– О, – простонал я, – когда же это кончится…
– Эдвин! Неужели это ты? – Прозвучавший надо мной голос был подозрительно знакомым.
Для того чтобы убедиться в своих подозрениях, мне нужно было снова открыть глаза и найти источник звука. Я перевернулся на спину, но предметы расплывались, и я разглядел только серые полоски и пятна.
– Кто здесь?
– О Боже, что они с тобой сделали? Ты ранен?
– Не совсем, – с трудом выговорил я.
Мне было трудно понять, что у меня болит больше: спина, изодранная до крови, затылок или бок, которому тоже изрядно досталось.
Собрав всю свою волю в кулак, я начертил у себя на груди знак Зорма, приносящий силу и здоровье, а затем знак Пула, усмиряющий боль. Сила знаков действовала мгновенно.
– Эдвин, у тебя все лицо в крови.
– Потом смою. Норман, это ты?
– Да. – Священник протянул мне руку. – Можешь пощупать, если не веришь.
Клетка, в которую меня посадили, была многоуровневая. Мой друг оказался как раз надо мной.
– Здесь есть охрана? За нами наблюдают? – на всякий случай спросил я его.
– Нет, отсюда ведь все равно не выбраться. Наша тюрьма сделана из костей, которые гнутся, но не ломаются. Я уже пробовал. А как открываются дверцы, я до сих пор не пойму. Здесь нет ни замков, ни других механизмов. Прутья словно заново прирастают друг к другу. С тобой точно все в порядке?
– Да, мне уже лучше. Просто получил по затылку дубинкой или камнем – с кем не бывает?
– Скорее всего, просто рукой, – сказал священник, – я видел, как они кулаком эти самые камни и раскалывают. Но это неважно, лучше расскажи мне, как ты здесь оказался?
– Если я скажу тебе, что пришел сюда, чтобы тебя спасти, ты обрадуешься?
– Конечно! – Я плохо видел лицо Нормана, но мне показалось, что оно расплылось в улыбке. – Это ужасное место. С того самого момента, как меня схватили батты, мне не давали ни воды, ни пищи.
– Да, если судить по твоей руке, ты сейчас не в лучшей форме. Батты – это самоназвание черных человечков? – догадался я.
– Да. Я не знаю их языка, но у меня было время, чтобы сопоставить некоторые факты. А что с порталом? Неужели демоны вырвались и нам придется остаться здесь навсегда?
– Они пытались, причем неоднократно. Наверное, Вольту все-таки придется сказать спасибо. Умертвия показали себя с лучшей стороны. От демонов только кусочки летели! Да и я не сидел, сложа руки. Эта была достойная битва. – Тут меня охватил изматывающий кашель. Прокашлявшись, я продолжил: – Можно сказать, что мы с королем демонов решили заключить соглашение, выгодное для нас обоих.
– Серьезно?
– Да, поэтому мне очень нужен Уал. Норман, я смотрю, на тебе тоже остались одни штаны?
– Батты забрали все мои вещи, и кинжал вместе с ними.
– А где они, ты знаешь?
– Эдвин, вообще-то меня не выпускают отсюда на прогулки, – мрачно сказал священник. – До того как ты появился, я сидел здесь и предавался отнюдь не самым радужным мыслям. Смотреть, как один за другим погибают люди… – Он тяжело вздохнул.
Я сел, облокотившись спиной о прутья клетки, и вытер испарину со лба.
– Что с ними случилось?
– Их всех принесли в жертву. Вон на том белом плоском камне.
Я посмотрел, куда показывал Норман, но ничего не увидел.
– Не вижу.
– Моя клетка стоит выше твоей, поэтому и обзор лучше. – Голос священника задрожал. – Их всех приносили в жертву и скармливали какому-то мерзкому червю. Беспомощного связанного человека клали на камень и втыкали в сердце нож, а потом появлялся этот червяк… Мне чудом удалось избежать этой участи. Я оказался лишним. Они проводят свои ритуалы с какой-то очередностью, и полагаю, я должен пойти в следующей партии. Как же жаль людей… Мое восприятие времени никуда не годится, но последний рамедиец погиб за несколько часов до того, как принесли тебя. Ах, Эдвин… Это кошмар – сидеть и смотреть, как беспомощных людей убивают, не будучи в силах помочь. А ведь это мой прямой долг – помогать людям, оказавшимся в беде.
– Норман, держи себя в руках, – взволнованно сказал я, слыша, как изменился голос друга.
– За мое психическое здоровье не волнуйся. Я зол, но в своем уме. Отбирать жизнь у невинных существ – это ужасно.
– Ты знал их?
– Близко – никого, но разве это имеет значение?
– Имеет, Норман, имеет. Но не будем об этом… Я здесь, а значит, мы скоро отсюда выберемся. Они приносили в жертву только людей?
– Не только. Были еще диковинные создания, из местных. Непонятные полосатые зверьки, две розовые крысы. Еще кто-то… Но их держат в другом месте. Внизу тоже есть клетки, откуда выводят пленников, но сами клетки я не видел.
– Понятно…
– Эдвин, тебе нужна помощь? Я готов на все.
– Хорошо, только не торопись. Мне нужно собраться с мыслями.
Тайком от Нормана я снова начертил на себе знак Зорма.
– Если, кроме нас, здесь еще есть пленники, то их тоже надо освободить из лап этих грязных дикарей. Я бы вообще предпочел, чтобы ты полностью уничтожил этот мерзкий народ. Батты заслуживают смерти.
– Не горячись, Норман. Я понимаю твои чувства, но не делай поспешных выводов. Это дикари, да, но они не такие уж и чудовища. Их жестокость всего лишь обусловлена уровнем развития. Жертвы, которые они приносят, – это вынужденная необходимость, иначе червяк выбрался бы из своей норы и сожрал их самих. Божество повсюду последует за ними, где бы они ни находились. Это что-то вроде племенного проклятья.
– Ты их защищаешь? Ушам своим не верю! – возмутился Норман. – Видимо, тебе нанесли слишком сильный удар по голове!
– Не защищаю, а пытаюсь мыслить здраво, только и всего. Когда мы выйдем из клеток, я бы хотел, чтобы ты забыл о своих планах мести.
