Сергей Макаренко - Дрон
После того как они достигли намеченной цели, которой оказалось глубокая выдолбленная нора, их, поджидало уже несколько орков. О чем-то переговорив, они их пропустили дальше, с сомнением поглядев на Андрея и старика, но останавливать их не решились. Миновав несколько изгибов невысокого туннеля, небольшой отряд скрылся от мерцающих позади факелов орков, после чего пришлось двигаться к небольшому огоньку, горевшему впереди.
– Ну, вот и пришли, – сказал один из гномов, забравшись и умастившись задом на одном из валунов. – Что теперь делать-то будем Дайнин?
– Как обычно, – отозвался тот, отводя в сторону старика и о чем-то с ним зашептав.
– Ну, вот так всегда, одни загадки, хоть бы что рассказал, – с досадой сплюнул Шкляр.
Андрей, пользуясь минутой отдыха, прислонился спиной камню и, прибывая в покое, пытался успокоить начавшийся зуд в теле, поэтому он не обращал ни на кого, ни какого внимания, а также на фразы, которыми перекидывались между собой гномы. А луканин, тихо шедший всю дорогу, не встревая ни с кем в беседу, принялся тайком наблюдать за парнем.
Спустя несколько минут, после жаркой перепалки, которая неожиданно произошла между Дайнином и Глошем, заставив всех с удивлением посмотреть на них. После этого старик весь взъерошенный подошел к человеку.
– Чего ругались? – спросил он, но тот, словно не заметил вопроса, стал говорить.
– У нас с тобой неделя, что тебя обучить языку. Все это время ты будешь состоять в бригаде гномов, но работать ты не будешь. Также дай себя осмотреть этому мелкому гному. Он своими мазями обработает твои раны.
Андрей пытался что-то еще спросить, но жесткий ответ старика заставил забыть об этих попытках. Тем временем, гном который попытался начать разговор с ним, стал разматывать его повязки и осматривать тело. Коснувшись поврежденных ребер, и заметив, как тот морщиться, он тут же извлек из складок своей одежды небольшую склянку, из которой выгреб мазь и стал смазывать поврежденный участок. Также доставая, еще какие-то небольшие пробирки, от которых при их открытии шел порой тошнотворный запах, гном продолжал натирать тело различными мазями, при этом что-то повторяя на своем наречии.
Человек тем временем стал внимательно рассматривать самого мелкого гнома. Как и все, он оказался одет в темно-бурый кожаный жакет, в котором оказалось множество кармашков, в которых пряталось различные небольшие пузырьки. Такие же плотные штаны, как и у всех, скрывали мускулистые ноги, которые больше походили на два мощных столба. Торс гнома был обвязан толстым, широким ремнем, на котором имелось множество различных неглубоких застежек, но сейчас они были пусты.
Ранее не обративший внимание на внешность, новый пленник, только сейчас заметил что на руках у них только по четыре толстых пальца. Лицо было жестким и довольно крупным, на его фоне выделался широкий толстый нос, между которым находились глубоко посаженные глаза, выступающие из-под густых бровей. В широкой улыбке, которую скрывали усы и борода, виднелись желтые зубы. Черная борода, густой гривы волос, была переплетена в несколько необычных толстых кос, которые свисали до широкой груди. Волосатую голову, закрывал шлем, с торчащими по бокам огрызками рогов.
После того как гном закончил обрабатывать раны человека, он оскалился и довольный стал обматывать его полосками тканей. Не смотря на широкий рот и ряды желтых, но ровных зубов, улыбка гнома оказалось куда приятней, чем у орков. Хотя гномы и орки выглядели довольно странно и не обычно на фоне человека, но Андрей уже перестал удивляться особенностям мира, в котором он оказался.
После того как Шкляр закончил перевязь, гномы двинулись дальше по туннелю и через десяток шагов принялись махать кирками. В несколько ударов они откалывали глыбы скальных пород, и парень с завистью смотрел на их работу.
***
Неделя для Андрея пролетела как одно целое. Он уже мог вполне нормально объясняться на новом для себя языке, а также практически понимал все, что ему говорят. Вспоминая свое далекое прошлое, когда на изучение английского у него ушло лет десять, который он в итоге толком так и не выучил, и, сравнивая его с настоящим положением. Когда он за семь дней он усвоил совершенно новый язык, который раннее никогда не слышал, он все не переставал себе удивляться.
'Хочешь жить, умей вертеться' – повторял он часто себе одну и туже фразу. – 'Как к стенке припрет, так и не только язык новый выучишь, так и тайну философского камня найдешь', – шутил он сам над собой, пораженный новыми успехами. На самом-то деле ему плевать хотелось на этот камень и его заботило только одно. Как выжить в этом мире, где его тюремные коридоры пещер сменились почти такими же, только добавилось еще и клеймо на руке, которое как маячок сообщает его место положение. А также он больше всего хотел узнать тайну своего появления в новом мире, как здесь оказался, и что же сталось с его друзьями.
Не смотря на свое положение раба, эту неделю он чувствовал себя довольно неплохо. Пайка Андрея была довольно приличной, так что на нее было грех жаловаться. Из общего барака, который разил нечистотами, его, перевели в отдельный каменный погреб, где он со стариком продолжал свое обучение. Гномы, за все неделю, к нему не лезли с расспросами, только загадочно поглядывали в его сторону, но проходил мимо, так ничего и, не сказав, после чего начинали мощными ударами дробить куски скал. Вначале Андрей не понимал, какой смысл в долблении этих глыб, пока в один из дней под ударом гнома, не вывалился кусок какой-то руды, после чего гномы радостно загудели. О находке тут же сообщили старшему орку, который отвечал за порядок в шахтах. После этого гномов тут же освободили от работы на три дня, а на их место согнали пленных людей. Но человека эта находка не сильно коснулась, он все также, но, уже не выходя из своей ямы, продолжал усваивать новые знания языка. Под конец последнего вечера, парня к себе вызвал безрукий шаман.
Андрей вот уже вторую неделю как работал вместе с гномами. В основном его задача сводилась к тому, чтобы свозить осколки отколовшихся камней, но сегодня, Дайнин пообещал, что поставит его к кому-нибудь в пару на колку породы. Поэтому парень прибывал в небольшом возбуждении от ожидания новой работы и осторожно касался поврежденных ребер.
Несмотря на экзекуцию, устроенную ему шаманом, он чувствовал себя не так плохо, как в первые дни, когда пришел в себя в стане орков. Устроенный допрос, был учинен с садистскими пристрастиями, где каждый ответ на вопрос, сопровождался паутиной боли вырастающей из руки. Но шаман так ничего нового о странном человеке не узнал и довольствовался таким же рассказам, который он услышал от Глоша.
