Олег Яковлев - Маски Черного Арлекина
– А чего я-то, мастер?! Я ж никого и ничего...
– Ну, еще бы, осел ты безухий! – Казалось, что пунцовое от гнева лицо трактирщика вот-вот взорвется. – Ты никого! Ты ничего, мерзавец! Позволь спросить, затопчи тебя табун бесхвостых и слепых кобыл, закрыл ли ты к закату стойла?! Можешь не отвечать! Пусть ответом станут четыре прекрасных коня наших постояльцев, похищенные ночью! Хранн Великий, за что же ты так со мною?! Отчего обременил мое сострадательное сердце этими безмозглыми ленивыми чурбаками и хитрым гулящим пройдохой!
Конюх и женщины угрюмо молчали, выслушивая давно уже ставшие привычными упреки. Кот скривил рожу: подобное выражение могло бы появиться на лице широкомордого мальчишки, когда ему в десятый раз попытались бы втолкнуть в рот ложку рыбьего жира.
Эльфу надоело выслушивать дребезжащий и отыгранный, должно быть, сотни раз за многие годы монолог хозяина. Он подошел ближе и, не колеблясь ни секунды, встрял в разговор:
– Мне нужно побеседовать с вами. Прямо сейчас.
– Э-э-э... – трактирщик запнулся и закашлялся, будто очередное ругательство, как рыбья кость, застряло у него в горле. – Э-э-э... вы не очень вовремя, сударь. – Затем он вдруг вспомнил, что этот отмеченный шрамами постоялец заплатил за комнату двойную цену, к тому же на неделю вперед, что не могло не радовать скупую душу хозяина «Сломанного меча». – Да-да, конечно, я вас слушаю.
Прислуга не преминула воспользоваться ситуацией, чтобы ретироваться.
Мертингер не стал ходить вокруг да около:
– Логнир Арвест, сотник королевской армии, вам говорит о чем-то это имя?
– М-м-м... У меня здесь останавливалось много разных сотников, как их всех упомнишь? – Старик хитро улыбнулся, явно что-то припоминая.
– Это должно освежить воспоминания. – В бледных пальцах эльфа показалась золотая монета с изображением ветвистого дерева, затем вторая.
– Конечно-конечно, я сейчас уточню.
Хозяин достал из-под трактирной стойки большую потрепанную тетрадь с тиснением на кожаной обложке. Раскрыв записи где-то посередине, старик послюнявил палец и начал переворачивать листы.
– Так-так... Логнир, говорите... Арвест? Ну как же, бывал! – радостно воскликнул трактирщик. – Останавливался с девятнадцатого июня по двадцать восьмое, снимал комнату номер шесть, все оплачено. С ним еще была большая компания – люди и гоблин, снимали комнаты восемь, девять, двенадцать и двадцать два. И снова оплачено, все как полагается.
– Благодарю. – Удовлетворенный ответом, Мертингер положил одну из монет на стойку. – Надеюсь, ваша замечательная память поможет ответить еще на один вопрос. Почему съехал ваш постоялец?
– Ну, как же не помнить! – Старик гневно махнул рукой. – Такие вещи разве ж забываются? Илдиз, пройдоха хианская, его у меня переманил! Наобещал, видать, чего, тот и съехал. Я же после Илдизу прямо в лицо-то все и сказал, что от чужого добра богатства не приживешь. Оно ведь так и есть, прав я оказался: Арвест у него и двух дней не прожил. Так ему и надо, Илдизу, нечего чужих постояльцев обхаживать. От чужого-то оно не будет доходу...
– Илдиз? Илдиз Тагур? «Кинжал и монета»? – удивился Мертингер.
Он и не подозревал, что был настолько близок к цели. Хорош охотник, совсем чутье потерял.
– Он самый, – закивал трактирщик, – я-то ж ему так прямо и сказал...
– И куда направился этот Арвест после «Кинжала и монеты»? – задал последний вопрос эльфийский лорд.
– А кто ж его знает? Это уже как Хранн распорядится. Или повелитель морей Тайдерр, – философски намекнул трактирщик и попробовал на зуб вторую монету.
Когда он поднял голову, думая, не стоит ли попросить еще платы за столь своевременный совет, странного постояльца уже и след простыл.
Затворив за собой массивную дверь, Мертингер вышел на залитую утренним солнцем улицу. Камни мостовой уже успели высохнуть после ночного ливня, ставни квадратных окон в домах, как и двери лавок и мастерских, были распахнуты, словно радуясь нежданному солнцу на безоблачном небе и будто бы совершая глубокий вздох, прежде чем затаить дыхание с наступлением ночи, закрывшись так плотно, что и полоски света не будет видно. Стояла прекрасная погода, столь редкая для осеннего Сар-Итиада. Слабый ветерок слегка раздувал полы плаща и теребил длинные черные волосы эльфа. Ничто не предвещало бури – разве что синева ледяных глаз на иссеченном шрамами, чуть вытянутом бесстрастном лице.
9 августа 652 года.
Примерно за месяц до описываемых событий. Тириахад
– Похоже, вырвались. – Слепень вложил меч в ножны и начал зажигать фонарь.
Фырк-фырк... и неуверенный, ежесекундно подрагивающий огонек осветил помещение, в котором оказались беглецы. В руках Черных Плащей один за другим заполыхали резные ведьмины факелы, и стало хорошо видно, что неровный потолок в подземелье идет под углом и является, как ни странно, довольно высоким. Возле стен рядами выстроились обветшалые колонны; их украшенные листьями-акантами капители едва проглядывали, почти полностью теряясь в белоснежной паутине, что гирляндами свисала едва ли не до самого пола, вымощенного ровными квадратными плитами и покрытого толстым ковром пыли.
– Мне здесь не нравится, – начала принюхиваться Гарра. – Какой-то странный запах...
– А ты попробуй, выйди наружу, – усмехнулся Слепень, – и понюхай там, только гляди, чтобы мертвецы тебе нос не обкорнали.
Гарра начала тихо рычать что-то гневное. Смысл ее хриплой тирады сводился к тому, что кое-кто чересчур надолго задержался на этом свете, но предводителю охотников на ведьм было плевать и на саму орчиху, и на ее слова.
Черные Плащи тем временем осматривали помещение, снимая клинками ковер паутины с пола и разрезая «паучьи гобелены», чтобы можно было пройти. При этом они попутно проводили ритуальную защиту места, где они оказались: вычерчивали что-то на полу и стенах, сыпали дорожку из соли.
– Слепень, сюда! – один из охотников на ведьм нашел нечто интересное.
Предводитель обнажил меч и поспешил на зов.
Посреди подземного зала, скрючившись и уперев костяные руки в пол, сидел скелет в обрывках черной мантии. На склонившийся к ребрам череп была нахлобучена черная остроконечная шляпа, спавшая на глазницы.
– Нежить?! – заревел Гшарг. – И здесь эти мерзкие духам умертвия!
– Заткнись, орк. – Слепень вложил обнаженный меч обратно в ножны. – Это всего лишь старый покойник – спокойный и неподвижный. Полюбуйтесь все! Вот именно такими и должны быть настоящие скелеты, а не теми, что у вас, дорогой Деккер Гордем.
