Денис Юрин - Призраки подземелий
К сожалению, это всё, что Дарк успел увидеть, ведь медлить долее, безучастно наблюдая за сражением, уже было нельзя. Во-первых, любая вылазка в тыл врага не терпит промедлений и топтания на одном месте, а во-вторых, дежурившие возле плотов и лодок шеварийцы уже принялись искоса посматривать на одинокого пехотинца, не спешившего присоединиться к своему отряду и внести свой вклад в победу, а почему-то ошивающегося возле носовой части одного из кораблей. Форменная куртка шеварийского солдата, позаимствованная Аламезом с плеч убитого, ненадолго выручила его, как впрочем, и то, что он не походил на гнома. Рулевые плотов и лодочники пока что не уделяли его персоне большого внимания, но вскоре непременно могли бы возникнуть вопросы, ответы на которые пришлось бы давать киркой да мечом.
В этом плане Дарк поступил мудро, что отправился на диверсию один, а не прихватил с собой парочку крепких гномов и не заручился поддержкой оставленных им на произвол судьбы герканских соратников. Подручные-махаканцы привлекли бы внимание оставшихся на берегу солдат, которых навскидку было не менее дюжины. Конечно, небольшая стычка перед настоящим делом не помешала бы, а, наоборот, лишь помогла бы моррону размяться, но зато вспугнула бы жертву, пока что чувствующую себя в уютной каюте на борту разбитого корабля, то есть за спинами своих многочисленных солдат, в полнейшей безопасности. Что же касается агентов герканской разведки, то в предстоящей вылазке от парочки было бы мало толку. Во-первых, их нужно было еще убедить в целесообразности затеи и потратить на уговоры уйму драгоценного времени. Во-вторых, они явно сочли бы план слишком рискованным и не согласились бы в нем участвовать. Ну а в-третьих, как о борцах с кровососами что о Ринве, что о Крамберге Дарк был не очень высокого мнения. Они бы только стали беззащитной обузой, которую пришлось бы постоянно выручать из всевозможных бед. Хоть Вильсет и неплохо владел мечом, но был уж чересчур суеверен (недавние события у придорожного трактира были лучшим тому доказательством), и если бы ему пришлось скрестить мечи с вампиром, то он умер бы со страху раньше, чем пропустил бы удар. Ринва же вряд ли испугалась бы близкой встречи с кровососом, но ей элементарно не хватило бы грубой физической силы, чтобы противостоять такому сопернику. Хорошей реакции и смекалки в открытом бою с кровопийцей слишком мало, чтобы рассчитывать на успех. Постоянно же выручать своих подручных Аламезу, естественно, не хотелось, да и за их смерть перед фон Кервицем пришлось бы отчитываться, так что ему было гораздо спокойней, зная, что оба герканца помогают гномам сооружать баррикаду, а если и встретятся лицом к лицу с врагами, то только с обычными людьми.
Стараясь не думать, что со спутниками может случиться беда, и надеясь, что им хватит ума не высовываться из-за могучих спин гномов и не лезть в самую гущу сражения, Дарк осторожно, ни на миг не спуская глаз с находившихся поблизости шеварийцев, подошел к грозно торчащему ввысь бушприту корабля, улучив подходящий момент, высоко подпрыгнул, обхватил всеми четырьмя конечностями свисавший с него канат и быстро полез вверх.
К счастью, у часовых, охранявших плоты с лодками, было много своих забот, и они редко поглядывали в сторону оставленных без присмотра кораблей. Трюк моррона никто не заметил, да и исчезновение мотавшегося без дела пехотинца не вызвало ровным счетом никакого интереса у лодочников и рулевых плотов. Такую беспечность можно было легко объяснить. Сами по себе посудины с пропоротыми днищами уже не представляли интереса, а у находившихся на борту одного из них высоких чинов явно имелась собственная охрана, лично не принимавшая участия в боевых действиях, а следившая исключительно за безопасностью своих господ.
К тому же вряд ли Фегустин Лат удосужился довести до сведения каждого приплывшего с ним солдата, что здесь, в оторванном от внешнего мира подземелье, они воюют не только против гномов, но еще и против двоих людей герканского происхождения и одного очень опасного существа, внешне ничем не отличающегося от человека. Об этом знало лишь ближайшее окружение командующего захватом махаканских владений вампира. Уделом же остальных было полнейшее неведение как этого, по большому счету несущественного, факта, так и наверняка истинной цели подземной экспедиции.
Когда речь заходит о тайных знаниях, да еще не абстрактных, не оторванных от действительности, а легко применимых на практике, ставки в жестоких играх возрастают аж до самых небес, а стоимость человеческих жизней, наоборот, стремится вниз и достигает нулевой отметки. Аламез не сомневался, что по завершении экспедиции на поверхность земли поднимутся лишь члены вампирского клана. Все же остальные шеварийцы, не имеющие прямого или косвенного отношения к дому Мартел, либо будут убиты, а их тела оставлены на съедение пещерным хищникам, либо отправятся кормить своей плотью озерных рыб. Им даже не будет предоставлена честь пасть смертью храбрых на войне с Герканией. Уж слишком велик риск, что они сболтнут лишнего о походе в махаканское подземелье, само существование которого после череды обвалов для большинства людей навеки должно остаться строжайшей тайной.
…На верхней палубе покинутого корабля не было ни души, и этот факт заставил моррона всерьез насторожиться. Даже если он взобрался не на тот корабль, на котором находился Фегустин Лат вместе со свитой, то капитан судна всё равно выставил бы парочку часовых для охраны запасов провизии, припасов, оружия и прочего походного имущества. Впрочем, Аламез не думал, что ошибся, ведь с верхушки накренившейся, как и весь корабль, мачты до сих пор свисал едва колышимый ветром флагманский флажок, а почти у самой лестницы, ведущей на кормовую надстройку, стоял намертво прикрученный к доскам палубы стол и пара мягких кресел.
Крен был довольно большим, но устоять на ногах было можно, да и идти не составило бы труда, причем даже не держась за бортики, свисавшие сверху обрывки канатов, мачты и основательно закрепленные катапульты, ни на йоту не стронувшиеся с мест, когда корабль ударился корпусом о сушу. Учитывая обстоятельства, в частности то, какой силы встряску довелось пережить и судну, и его экипажу, можно было сказать, что вокруг почти идеальный порядок. Мусора не видно, если не считать валявшихся на палубе обрывков канатов да упавшей с командирского стола при резком наклоне посуды. Перед тем как высадиться на берег, матросы даже избавились от пустых ящиков из-под камней-снарядов небольшого размера, причем не пошвыряли их за борт (на поверхности воды вблизи от корабля ничего не плавало), а убрали в трюм. Всё это было в высшей степени нетипично для морской братии и противоестественно, а следовательно, подозрительно…
