Шеннон Макгвайр - Обитель
Квентин выбежал, послышались звуки рвоты. Не обращая на них внимания, я опустилась на колени рядом с телом. Раны на груди и горле первыми бросались в глаза, но были не единственными: у Джен были перерезаны подколенные сухожилия; возможно, когда она еще находилась на ногах. Тот, кто загнал ее в угол, не желал рисковать. Я повернула ей голову, открывая шею. Как и ожидалось, на краю более глубокой раны нашелся небольшой прокол, и два таких же на запястьях. Это не был какой-то второй убийца? Джен удалось застать врасплох нашего прежнего преступника.
У Джен были сломаны три ногтя на руке, один рукав свитера оторван почти до конца. Еще бы чуть-чуть, и она бы смогла.
— Молодец, — прошептала я и провела пальцами по ее щеке, собирая кровь. Щека была холодной — смерть наступила почти сразу после того, как Джен пропала. Легче всего ее оказалось подловить как раз тогда, в утренние часы, когда на утомление накладывается влияние рассвета. Я поднесла пальцы к губам, лизнула и нахмурилась. Кровь была пуста, как и у остальных.
Алекс переступил с ноги на ногу и спросил:
— Ну, что?
— Не мешай ей работать, — осадил его Коннор.
Я проигнорировала обоих и оглянулась через плечо в коридор:
— Квентин, подойди сюда.
Тот, все еще бледный, вернулся в комнату и подошел ко мне, избегая наступать на кровь на полу. Умный мальчик.
— Что ты хочешь сделать? — спросил Алекс.
— Слушай, дай нам еще минуту, хорошо? Нам надо работать.
— До этого у вас было мало минут?
Я взглянула на него спокойно. От горя и изнеможения сил на то, чтобы сердиться, уже не было.
— Коннор, выведи его отсюда. Нам надо сосредоточиться.
— Я не уйду!
— Нет, чувак, уйдешь. — Коннор, застав Алекса врасплох, сдавил ему горло согнутой в локте рукой. Алекс закашлялся, а Коннор непринужденно продолжил: — Мы можем вот так стоять, пока ты не потеряешь сознание, и тогда я тебя отсюда выволоку, или мы можем выйти в коридор. Тебе понравится в коридоре. Там кислород.
— Коридор,? кое-как выдохнул Алекс.
Коннор улыбнулся.
— Вот и умница. Тоби, когда мы тебе понадобимся, крикни.
Я небрежно отсалютовала.
— Так точно. А теперь выметайтесь. — Я снова склонилась над телом, и, когда раздался звук закрываемой двери, спросила, не поднимая головы: — Ушли?
— Да, — ответил Квентин. Я подняла на него глаза.
— Я понимаю, это тяжело, но у нас нет выбора. Мне нужна твоя помощь. Ты сможешь?
Он кивнул, и я заставила себя улыбнуться.
— Вот и хорошо. Что не так в том, что ты перед собой видишь?
Он сдвинул брови.
— Раны не такие. У нее было время оказать сопротивление?
— Вот именно. — Я сняла с Джен очки, сунула себе в карман и бережно закрыла ей глаза. Беспокоиться, что я порчу вещественные доказательства, нужды не было: судмедэкспертизой, в определенном смысле, мы сами с Квентином и были. — И что, по-твоему, это означает?
— А ее кровь… все равно такая же, как у остальных?
— В ее теле — да.
Я встала и, подойдя к серверной стойке, принялась искать среди пятен крови такие, которые еще не совсем высохли.
У Квентина округлились глаза.
— Думаешь, убийцы не все забрали?
— Такое вполне могло случиться, разве нет? — Я мельком оглянулась на него. — Ты считаешь, что убийц больше, чем один. Почему?
— Она… ну… очень сильно порезана. Вряд ли один человек смог бы это сделать.
— Согласна, но не забывай, что некоторые расы сильнее других. — Мне однажды случилось видеть, как Тибальт убил полицейского, не имея другого оружия, кроме собственных когтей. — Мне гораздо интереснее, все ли следы принадлежат Джен и ночным призракам.
— Я никогда не слышал, чтобы ночные призраки оставляли следы.
— Думаю, они сделали это нарочно, чтобы я знала, что они здесь были.
Позже придется обдумать, что это значит. Если у меня теперь личные отношения с могильщиками фейри, придется в них разбираться.
— Зачем?
— Чтобы я знала, что они здесь были, но не забрали ее.
— Ох…
Квентин обмакнул пальцы левой руки в кровь с шеи Джен и внимательно их осмотрел. Начинает понимать, что к чему — взрослый донья ши проверит кровь прежде всего остального, потому что вовремя полученный четкий ответ способен предотвратить долгие споры. Я не останавливала Квентина. Ему все равно надо учиться, так почему бы не сейчас.
На нижних полках что-то блеснуло. Я провела по пятну пальцами, собирая на них вязкую, свернувшуюся кровь. Затем оглянулась на Квентина — тот облизал свои покрытые кровью пальцы. Я уже и так знала, что кровь пуста, но подождала, когда он поморщится, и тогда уже спросила:
— Есть что-нибудь?
— Ничего. — Он сплюнул в ладонь.
— Сейчас где-нибудь воды достанем. Держись.? Я подняла руку и слизала с пальцев кровь.
Едва я почувствовала ее на языке, как поняла, что кровь жива. А потом я перестала видеть. Зрение заслонили воспоминания Джен, и я уже не помнила ничего вне того, о чем мне рассказывала кровь.
Аварийная сигнализация в серверной; нужно проверить, у нас и так хватает проблем. Света нет. Это плохо. Не вижу в темноте, никогда не умела, чертово зрение, чертовы очки. Придется на ощупь, найти выключатель, где тут выключатель…
Боль боль боль, она обжигает, боль везде, почему рубашка мокрая? Протягиваю руку, чувствую воткнутое в грудь лезвие — пожарный топор из коридора? Почему в моей груди пожарный топор? Я… ох… Ох, понятно. Наверное, я должна огорчиться? Или расплакаться? Больно. Ужасно больно. Но я чувствую только растерянность. Почему это происходит…
— Тоби? — сквозь воспоминания Джен прорезался голос Квентина.
— Тихо, — сказала я и, еще раз сглотнув, зажмурилась. Кое-что жизненно важное я уже выяснила: это был «кто-то», а не «что-то». Монстры не используют пожарные топоры. Видение на миг исказилось из-за внешнего вмешательства, потом вернулось снова.
…здесь? Я хватаюсь за топорище и тяну, пытаясь освободиться. Я не хочу умереть вот так, я не хочу умереть, не получив ответа…
Что-то позади меня, слишком быстрое, не разглядеть (в помещении слишком темно, слишком темно, чтобы разглядеть), выхватывает топор у меня из рук. Повернуться и бежать, бежать бежать бежать, слишком поздно, сталь врезается в плоть, плечо — в стену, найти опору, собраться, как сильно льется кровь. Больно, но я зла, страшно зла — как смеют они поднимать руку на моих друзей, мою семью, мой мир. Я ловлю лезвие, и нападающий вскрикивает — это человек; человек, а не монстр, не вижу, кто это, я не вижу…
