Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – эрцгерцог
— Великий Сьюманс! — крикнул я. — Я так люблю припадать к вашему источнику мудрости, что где пообедал, туда и ужинать просто бегу!
Простой ход в камне вывел в зал впятеро меньших размеров, теперь выглядит захламленным, заставленным мебелью, стеллажи налезают друг на друга, ко многим просто не подойти в тесноте.
Сьюманс вышел из темноты, пугающе безбровый и лысый настолько, что похож на очищенное круто сваренное яйцо. Бледное лицо выглядит измученным, в глазах тревога и что-то близкое к отчаянию.
— Здравствуйте, — заговорил я донельзя почтительно. — Великий Сьюманс, я преклоняюсь перед вашей великой и беспримерной мудростью… но сейчас у меня к вам чисто деловая просьба.
Он нехотя кивнул.
— Что вы хотите?
Я сказал радостно:
— Пришло время нам всем собраться и поговорить! Мы же мыслящие люди, должны общаться чаще!
Он поморщился.
— Вы так думаете?.. Далеко не все хотят встречаться лично.
— А если необходимость? — возразил я. — Наступило новое время. Новые реалии. Новые требования… зато и новые возможности!
Он еще не морщился, а скривился, словно пережидал приступ зубной боли.
— Какие новые возможности? Тысячи лет одно и то же… Или вы связываете их со своим появлением?
Я расправил плечи и сказал как можно весомее:
— Совершенно верно. Я принес эти самые новые возможности. И потому прошу вас, глубокоуважаемый Великий маг Сьюманс, помочь мне принести вашим соперникам-соратникам Гандерсгейма щасте, процветание в работе и личной, как говорится, жизни!
Он буркнул:
— А поконкретнее?
— Я могу решить некоторые из ваших задач, — пообещал я. — Еще не знаю какие, но… чутье у меня, чутье. В то же время обещаю, что смогу подбросить вашим магам некоторые разгадки, которым они будут рады! А прошу вас лишь помочь собрать их всех вместе. Где-нибудь. Лучше вот у вас! Во-первых, я вам доверяю, вы такой умный, мудрый, возвышенный, одухотворенный, величественный, глубокомыслящий… во-вторых, мне все здесь знакомо, ловушек могу не опасаться, если уж шутить так шутить, а в чужих местах я по своей застенчивости и стеснительности могу вообще рот не открыть от присущей мне робости…
Сьюманс слушал доводы, хмурился, вздыхал, наконец проговорил с некоторым усилием:
— Сэр Ричард, я уже признал вашу власть над Гандерсгеймом. Но другие маги вас не знают…
— Так познакомимся!
— А если не захотят? — спросил он. — Это я вижу и потрясен вашим стремительным и опасным прогрессом, вашей безумной скоростью, от которой, вижу, вам самому не по себе… и которая завершится так страшно…
Он умолк, спохватившись, но я уже насторожился, быстро спросил:
— Что меня ждет? Что вы увидели?
Он закрыл глаза, с минуту то ли отдыхал, то ли придумывал, что и как сказать мне, тупому, но сильному.
— Ничего конкретного, — ответил он наконец. — Меня только краешком коснулось ощущение исполинского краха… И даже мелькнуло странное видение из ваших мифов насчет… какого-то сверхчеловека, что явится и увлечет за собой народы ложным учением, но будет повержен в результате страшной битвы всех народов…
Я вздрогнул, смертельный холод пронизал меня от макушки до пят. Губы застыли, как на лютом морозе, я прошептал с трудом:
— Пришествие Антихриста…
Сьюманс помолчал, а когда заговорил, голос звучал устало и совсем разбито:
— Что вы хотите сказать Великим Магам?
— Предложить сотрудничество, — ответил я, все еще во власти тягостных дум о своем неминуемом поражении. — Они великие умы, я признаю. Сокрушить меня у них теперь не получится, а обмен ударами просто глуп для умных и взрослых людей.
Он лежал с закрытыми глазами, голос прозвучал совсем тихо:
— Сокрушить вас не получится… а совсем недавно вы даже тени их боялись, сэр Ричард. Вы набираете мощь быстро, очень быстро. Даже слишком!.. Я всегда относился к вам с симпатией, но сейчас, скажу честно, я даже рад вашему будущему и неминуемому падению… Вы — опасны.
Я помолчал, во мне и так дерутся страх и упрямство, наконец я заставил себя проговорить холодно и отстраненно:
— Давайте вернемся к встрече.
Он шепнул:
— Я знаю магов.
— Что они скажут?
— Откажутся, — ответил он. — С пренебрежением. Но когда я начну настаивать и рассказывать о вашей неимоверно возросшей за последнее время силе… они заинтересуются.
— Тогда…
Он покачал головой.
— Нет. Не настолько, чтобы лететь сюда. Но я могу их уговорить прийти в башню Селенга или Фобоса. Они самые любопытные и достаточно гостеприимные.
Я поморщился, но сказал с усилием:
— Хорошо. Если там не будет каких-то ловушек, капканов и прочей ерунды…
Он укоризненно покачал головой.
— Сэр Ричард, это Великие Маги!
— Хорошо-хорошо, — сказал я. — Если не унизятся до ловушек, то и я приду с чистым сердцем и чистыми дланями. Длани — это то же самое, что у простых людей руки. Когда вы сможете их собрать?
— Уговорить, — поправил он.
— Уговорить, — согласился я. — Кнутом, пряником, хитростью, лестью, обманом… это все неважно. Главное, чтобы собрались.
Запахи большого скопления людей ощутил даже раньше, чем с высоты увидел лагерь, у птиц не только зрение получше, но и обоняние, во всяком случае, у птеродактилей.
Я долго кружил в высоте, все старался свистнуть, наконец издал некий сиплый звук, как насквозь ржавая труба, потом еще и еще, все ближе и ближе к моему свисту, наконец увидел далеко внизу, до предела обостряя зрение, как заинтересованно вскинул голову черный пес и начал нечто высматривать в небе.
Чуть позже от коновязи рванулся черный конь, отбрыкнулся от попытавшихся схватить за повод. Я торопливо начал снижаться, выбрав лощину слева от лагеря, ничем не примечательную, да еще и отгороженную невысокой каменной грядой.
Когда я снизился, они оба уже были там, угадав место приземления. Зайчик прянул ушами, но даже не вздрогнул, когда рядом приземлился крупный птеродактиль. Бобик, напротив, напрыгнул и, больно прижав крыло лапами к земле, настойчиво уговаривал поиграть, побегать, поскакать.
Я перетек в личину человека, вроде бы получается еще быстрее, чем раньше, хотя минута беспамятства все еще есть, а может, уже секунда.
— Заждались, морды? Или без меня в карты играли?
Зайчик подставил бок, а Бобик тут же ринулся вперед, уже угадывая, что вернемся к войску. Арбогастр набрал скорость, стараясь нагнать, ветер заревел в ушах, начал драть за волосы, но сразу же все закончилось, мы оказались на окраине лагеря.
