Янина Жураковская - Хранители времени
Запах не понравился мне ещё сильнее звука.
— Ни за что бы не догадался, — приподнял бровь вампир. — Тем не менее… как вы говорите? Вздрогнем! С почином вас, госпожа ведьмачка!
«Может, не надо?» — мысленно прохныкал я, с содроганием вспоминая Новый год, полбокала шампанского и вдохновенную «Шумелку-мышь».
«Брось, тут едва горло смочить», — Яна уверенно ополовинила фляжечку.
— Что надо сказать? — приторно улыбаясь, осведомился Зима.
— Дайтэ ще? — предположила Яна.
— Может, спасибо? — намекнул вампир.
— Мечтать не вредно, — хмыкнула сестрёнка и прикончила коньяк.
Яна:
— Чтоб как следует напиться жидкостью любой,
Нужно градусов добавить и хлебнуть с душой!
Виски, водка, ром и вермут — выбирай, что хошь!
Мы, студенты, любим выпить! Эх, ядрёна вошь! — заливалась я нетрезвым соловьём, беззастенчиво вешаясь Зиме на шею. В крови вовсю гулял алкоголь, голова приятно кружилась, а девичья скромность улетучилась с последней каплей коньяка.
— Мы друг другу не жалеем наливать полней!
И в борьбе с зелёным змеем побеждает змеееей! — проорала я, будто невзначай ткнулась вампиру носом в шею и соблазнительно (по крайней мере, попыталась) засопела.
«Т-ты чё т-твришь, едрить тв'ю мындыргру чрз вырблжью клюшку? — возмутился внутренний, которого совершенно развезло. — Н-не т-тв'й м-мжик! С-слшшь? Н-не т-тв'й! Ишь п-прлпла, на ч-ч'жой к'рвай рта не рзевай, млтм внум ббре, н-ндю в-вре[41]…»
Эх, что бы понимал этот голос! Впервые за мою сознательную жизнь меня нёсли на руках… Ладно, не впервые, но одно дело, когда вас тащит молоденький волколак, и совсем другое — когда нежно прижимает к груди потрясающий парень с интересной бледностью в лице и глазами цвета южной ночи. И пусть этот носок не моего размера, пусть он занят решительно и бесповоротно, пусть мне ничего не светит, не греет и не бликует, но помечтать-то можно?
— Почему ты не сказал, что ей нельзя пить?! — просипел полуоглохший нелюдь, пытаясь хоть немного ослабить мои объятья.
— Потому что ты не спросил, — кротко растолковал брат. — Обычная реакция на всё, что крепче кефира. Стоит только пробку понюхать, и драйвера напрочь сносит. Сейчас она ещё тихая…
«Чё?!» — хотела возмутиться я, но в мозгу замкнуло пару синапсов, и, бессильно уронив голову на плечо вампиру, я забубнила «Ромашки спрятались, поникли лютики».
— Да она вообще пьянеть не должна! — кипятился Зима. — Этиловый спирт — тот же яд, а яды на ведьмаков не действуют, кроме «рирской змейки» или «лунной пыли»! Но «лунная пыль» у неё только что из ушей не лезет, троллий клан к демону Ы отправить можно, а каких-то два глотка!.. Это не ведьмачка. Это извращение какое-то.
Девочки, которые красивых любят, застряли в глотке и рухнули куда-то вниз. Alter ego прекратило икать и задумчиво пробормотало: «Ну, если бы такое сказали мне, было бы обидно… Вроде у него челюсть немного скошенная, а? Надо вправить. Dixi».
— Какая пыль? — удивился Саня, поправляя вилы на плече и засовывая глубже за пазуху трофейный череп. — Какой демон? Её отравили? Кто? Как? Когда? Зачем?
— Заче-ем? — насмешливо протянул вампир. — Это же люди! Жалкие смертные, им лишь бы пожрать, поспать да потр… полежать, — быстро исправился он. — Суеверное, легкоуправляемое стадо с волхвом-пастырем во главе. Стоит жмырю, мгляку или акендре растянуть чьи-нибудь кишочки по полю или оторвать пару голов, кметки бегут на поклон к чародеям и ведьмакам, слёзно моля помочь. Но когда работа сделана и нечисть истреблена, припоминают и «отродий премерзких», и «тварей гнусных», а далее следуют глухие звуки, с которыми кулак впечатывается в тело… Романтика!
Нашим политикам было чему поучиться у вампира: сказав много, он не сказал ровным счётом ничего. И, что интереснее, так и не ответил на вопрос.
— Я припоминаю, что ты обещал не оскорблять людей, — едко заметил братик.
— Вообще-то Хранителей, — отпарировал Зима. — Люди из вас, как из Морганы фея-крёстная. Давно с утёса спрыгнул, сиренёнок?
— Если вы что-то против нас имеете, милейший граф, конструктивно объясните почему, — скучным голосом предложил Саша. — И не надо бросаться фразами типа: «Да ну, они мне не нравятся», — это не свидетельствует об избытке интеллекта.
«Туше», как сказали бы французы.
Зимка едва не лопнул от злости. Его пальцы конвульсивно сжались, я заполошно взвизгнула и изо всех сил вцепилась в вампира.
— Ой, тьфу, тьфу на тэбэ тры разы! — заплетающимся языком сообщила я, дергая его за волосы. Зима не сопротивлялся, только моргал, по-совиному таращась на меня: визгнуто было что надо. — Ты шш… шт… што твришь, бсово отрдье? Кво рняешь, а, блин недрезнный?.. — Я поморгала, пытаясь сообразить, какие из двух вампиров и трёх Саш настоящие, но так и не смогла. — Мы кх нему свсей дшой… вот чё ты всвремя злишься, э? Это нехрошо… дбрее надбыть, тгда и люди к тбе птянутса… Хмм, — я приподняла голову и огляделась, — а кда, собснно, вы иддтте? Древня в дургой сторне.
— Рад, что ты с нами, Яна, — быстро сказал вампир и прибавил шагу. Саша с горестно-жадным вздохом обновил чары Ясного взора и едва не выронил вилы и череп.
— Оба-на! Вот тебе, Петька и бутылка самогону… А-а-а, понял! Просёк фишку! Заманим в тёмный лес бестолковых Хранителей и выхлебаем всю их кровушку до последней капли, — с вселенской скорбью кивнул он. — Так вот ты какой, дикий звэр вомпэр, костец в камуфляже, а ещё своим парнем прикидывался! Ничего, Ян, Идио за нас отомстит.
Сзади что-то хрустнуло, словно сломалась сухая кость. Я с интересом оглянулась, и радостно помахала рукой тем, кто нас догонял.
— Заметь, я никого за ворот не тяну, — вампир сердито встряхнул меня и как-то странно задержал взгляд на Санином лице. — Вы идете сами, по своей доброй воле. Не отставай, Александр.
— Я… да, иду, — глаза помутнели, лицо приобрело отсутствующее выражение, и брат словно во сне достал из кармана черствую краюшку. — Яна, скушай хлебушка, полегчает.
— А взззнаете кто зззнами идёоооо!.. — Саша сунул мне в рот краюху.
Зима устало, как замученная мамаша, улыбнулся, и в голове будто щелкнуло, кусочки мозаики сложились воедино. Всё было проще простого: нам пытались отдать долг — в чисто мужском эгоистичном стиле. За ушко деток — и с солнышка в чащу лесную, подальше от холёных Морганиных ручек и её бдительных соглядатаев. Которые не только пирожки пекут, но и натравливают мертвяков на захожих ведьмачек, поят их чаем с «лунной пылью» и с нетерпением ждут, когда её темнейшество явится отдавать проценты по векселям.
