Дарья Афанасьева - Дом дураков
Лес заметно посветлел, поредел, и я понял, что мы вот-вот выедем в поле. В мои планы это не входило. Я развернул коней на запад. Я намеревался пробраться по краю Великого леса до Драконьей реки, а там, попросив благословения у богини, в свое время утопившей цвет теморанского рыцарства, пройти по льду как можно дальше на юг. Для этого мне могла пригодиться Электра: боги драконов довольно кровожадны. Лота была права насчет того, как опасно для богов принимать человеческие жертвы, но многие древние божества в течение долгого времени такими подношениями не брезговали, и, похоже, не испытывали никаких негативных последствий. Нельзя, разумеется, забывать и том, какие опасности подстерегают и того, кто подобные жертвы приносит, но если бы встал выбор… Подобному нет обоснованного оправдания, и я не был уверен, что сумею перерезать горло этой пигалице, но и обратного я утверждать тоже не мог. Нам предстояло добраться до реки, не попавшись в лапы теморанцев, а у девчонки уже покраснел нос и зуб не попадал на зуб. Ночевка в зимнем лесу — это вам не орехи на меду. Я был виноват уже в том, что вчера не устроил ее как следует, а теперь не мог остановиться и привести ее в норму. Я и сам не заметил, как пустил коня в галоп. Меня толкала в спину уверенность, что именно там, впереди, смыкается кольцо преследователей, и если я потороплюсь, я успею проскочить меж смыкающихся челюстей. Лютик поравнялся с Рокотом. Электра стянула с головы одеяло, ее лицо порозовело в тон носу и глазам. Снадобья подействовали, и теперь она держалась в седле настолько прочно, насколько способны только люди, уверенные, что скачка на бешеной скорости через лес им просто снится. Лицо девушки освещала идиотски-счастливая улыбка. Я подумал, что попадись сейчас на ее пути достаточно крепкая ветка, Электра и не заметит, как ей оторвет голову, но ее конь старательно огибал опасные деревья.
Я нагнулся к уху коня, чтобы попросить его еще прибавить ходу — это меня и спасло: камень только зацепил край капюшона. Роккот, не сбавляя темпа, затоптал какого-то бедолагу, оказавшегося у него на пути. Я только услышал, как сухо хрустнуло что-то под правым передним копытом и еще хрусткий чавкающий звук слева. Повернув голову, я увидел, что Лютик отстает от нас всего на полкорпуса. Одеяла окончательно сползли с плеч Электры. Она сидела в седле прямо, лицо было забрызгано кровью, в правой, свободно висящей вдоль тела, руке она держала небольшой топорик. При этом улыбка на ее лице ничуть не померкла. Лес огласился пронзительным многоголосым свистом. Нас преследовали.
Роккот тяжело всхрапнул. Тяжелые рыцарские кони не предназначались для длительной скачки. Свист прекратился, но я и так видел троих преследователей. Они скользили на лыжах в нескольких метрах справа от меня. Или егеря, или банальные лесные разбойники. Убегать от них бесполезно: загоним коней, но даже если сумеем на короткое время оторваться, увязнем в снегу и станем легкой добычей. Я снова наклонился к уху Рокота. Конь выслушал меня и согласно фыркнул, а я свесился набок, к седельным сумкам покойного рыцаря.
Когда между рыцарскими конями оказалась очередная сосна, они вдруг резко разошлись в стороны. Лютик рванул в сторону небольшого бурелома, а Роккот направился прямиком к троице лыжников, приблизившейся уже на достаточно близкое расстояние. Охотники, внезапно превратившиеся в дичь, бросились врассыпную, но резко развернуться на лыжах без помощи палок довольно тяжело. "Утренняя звезда" входила в список обязательной экипировки рыцаря Золотой Сотни, и бить этой штукой удирающего противника было весьма удобно. Мне, правда, не хватало практики, и если бы на конце рукояти болталась не одна гиря, а, положим, три, я бы точно вышиб себе мозги, но моя цель не отличалась особой подвижностью, а конь, по возможности, исправлял мои огрехи ударами копыт. Троица полегла в считанные секунды, но ко мне уже неслись еще двое, и один из них на бегу целился в меня из лука, а второй раскручивал над головой пращу. Был в заветном списке и щит, да вот только он остался лежать на мостовой перед моим домом в Темгорале. Нужно было сокращать дистанцию. Роккот, видимо, думал точно так же, поскольку развернулся мордой к стрелкам, но сзади уже набегали еще четверо, и у троих из них тоже были луки. Мы оказались окружены. Я был абсолютно уверен, что в коня они стрелять не будут — слишком уж ценная добыча, но на свой счет иллюзий не питал. Эти ребята наверняка промышляют на досуге охотой, и стрельба по движущейся мишени, с таким трудом дававшаяся в свое время Горилике, для них — привычное развлечение. Оставалось только сдаться на милость победителя. Едва ли меня станут даже сильно бить: раз уж Единый затеял на меня такую облаву, живой я всяко стою дороже. От рыцарей мне не уйти, но пока эти головорезы доволокут меня до своих хозяев, мне вполне может представиться подходящий шанс.
— Ладно, — я осадил коня и поднял вверх руки. — Сдаюсь.
Я улыбнулся во все свои двадцать восемь зубов. Пращник улыбнулся в ответ (там зубная карта была куда скромнее), опустил свое оружие и, продолжая покачивать ремень в руке, приблизился к Роккоту. Конь прикинулся смирной лошадкой, а я высвободил ногу из стремени, приготовившись спешиться. Пращник взмахнул пару раз, наматывая ремень на руку. Я привстал в стремени, перекинул ногу, но, вместо того, чтобы неторопливо слезть с коня, наотмашь приложил пращника каблуком в висок и тут же плашмя рухнул в снег. Нет, я на такие фокусы не ведусь, бывшие коллеги. Простейшая ременная праща в руках умелого головореза была страшным оружием. В ближнем бою она легко превращалась в кистень или удавку. Разбойная жизнь научила меня многому: по лицу пращника я без труда прочел, что живым меня брать не собираются. Он просто ждал момента, когда я, слезая с коня, повернусь к нему спиной.
"Утренняя звезда" оказалась на удивление удобным для метания предметом. Я не смог бы отбиваться этой штукой от летящих в меня стрел, но грандмастер в свое время научил меня метать в цель все, что ни попадя. Даже на излете, брошенная из неудобного положения, шипастая гиря ударила одного из лучников в грудину так, что того буквально впечатало в ствол сосны. Еще одному в глаз вошел кинжал плоти. Клинок без труда пробил затылочную кость, но рукоять не позволила ему продвинуться дальше. Нож духа я метать не стал, решив приберечь его на крайний случай. Рассуждая здраво, крайний случай уже настал, но я надеялся на фиалы с боевыми смесями. Наст, на котором без труда удерживались мой конь и разбойники, под моим весом просел, и на этот раз я оказался в снегу уже по грудь. Стремя Рокота маячило теперь почти на уровне моих глаз. Похоже, проведенный мной маневр ошеломил противника. Пращник еще стоял, покачиваясь и решая, в какую сторону упасть, а заодно и прикрывая меня от стрел, а я уже распустил веревку, стягивавшую балахон и метнул ее во второго лучника. Тот, обмотанный, будто палка колбасы, плашмя рухнул на снег. Наст снова хрустнул, и на поверхности остались только дергающиеся ноги с крепко примотанными лыжами. Пращник, тем временем, определился с креном и завалился на бок, надежно прикрыв меня с одной стороны от стрел. Роккот, всем своим видом демонстрируя, что не имеет со мной ничего общего, потрусил в сторону лучников, проложив свой маршрут таким образом, чтобы заслонить меня с другой стороны. Пока стрелки неумело маневрировали, пытаясь выбрать удобную позицию, я уже раскрутил над головой трофейную пращу.
