Кирилл Алейников - Когда боги уходят
Ладно, подумал юноша, попробуем. Как там в песне было?
В мире фальшивых отражений,
Лабиринтов и зеркал,
Не понимая, где же ночь, а где день,
Примеряя много лиц,
Ты всё ж свое искал,
Хотел отбросить ты на всё свою тень…
Юноша вгляделся в отражение и не заметил ничего необычного. На него из зазеркалья смотрел Андрей, вымазанный спекшейся кровью поверженных чудовищ, с грязными, испачканными пылью волосами, с беспокойными глазами, в которых блестели горькие слезинки скорби по погибшим. Уголки губ были изогнуты вниз, брови приняли самое печальное положение… Нет, это не я, подумал Андрей.
Он перешел ко второму зеркалу. Теперь на него смотрел злой, хмурый Андрей-отражение. В глазах пылали угольки ярости, готовые вот-вот вырваться, чтобы воспламенить всё вокруг. Губы сжаты в тонкую бледную полоску и придают лицу частичку звериного облика… Может быть, это — дверь?
Андрей всмотрелся в третье отражение. Парень, которого он увидел, был печален, но горевал он, как показалось, не по погибшим, а скорее тосковал по дому. Да, именно: он хотел вернуться в свой мир, но не знал, каким способом. Он уже устал от приключений и всеми клеточками своего организма желал вернуться…
Четвертое зеркало Андрей прошел, едва взглянув на отражение. Там он увидел жизнерадостного, полного энтузиазма юношу, который готов был хоть сейчас нырнуть с головой в любые приключения, лишь бы они были интересными…
Пятое отражение смотрело на Андрея задумчиво, поджав нижнюю губу. Парень из зазеркалья словно решал, стоит ли воспользоваться именно этим зеркалом как дверью, или же вернуться к третьему? А может быть, дверь — второе зеркало? Он нерешительно переминался с ноги на ногу и боялся сделать неправильный выбор, ведь в этом случае его постигнет смерть…
Шестое зеркало встретило Андрея отражением, едва ли отличающимся от предыдущих. Но разница всё же чувствовалась, неуловимая, как последний лучик солнца, ускользающая, как предрассветный туман.
И где-то было мало света,
Где-то было много тьмы,
Но тень твоя не обретала черты.
Она терялась среди тысяч
Незнакомых теней,
Отброшенных такими же, как и ты.
У тени нет ни лица,
У тени нет ни судьбы;
Она такая лишь, какой ты есть сам…
Андрей, не раздумывая больше ни минуты, смело шагнул в шестое зеркало…
…И оказался посреди плотной тьмы, в которой не было ни звуков, ни островков света, ни каких либо движений. Единственный луч бил откуда-то сверху, и юноша стоял в центре освещаемого им круга. Даже обнаженные Радужные Мечи не могли тягаться с плотностью местного мрака.
Андрей сделал неуверенный шаг вперед, и луч света последовал за ним, не выпуская за пределы яркого белого круга. Тогда юноша попытался бежать, но снова был лишь в центре пятна.
Может быть, я выбрал не то зеркало и теперь умер?
Но он не успел хорошенько подумать на эту тему: из темноты послышался знакомый голос.
— Что ж, вьюноша, ты смог пройти путь до конца. Сердечно поздравляю тебя!
Впереди выплыло бледное стариковское лицо с грязно-серой бородой.
— Валиус?
— Не ожидал, что такое никчемное существо как ты сумеет добиться победы, — прозвучал другой голос за спиной юноши. — Но я рад за тебя, Андрей!
— Родган?
Андрей обернулся и увидел широкую физиономию учителя.
— Наша взяла, да, приятель? Я всегда знал, что всё обойдется!
Андрей повернул голову налево и увидел Кейвака.
— Ланс?
— Едва я увидела тебя, сразу поняла, что ты избранный.
— Надя?
Девушка стояла в нескольких шагах справа от Андрея.
— Я, что же, всё уже сделал? Я завершил миссию?
— О, да! — ответил Валиус. — Теперь отдай Мечи мне, а я пристрою их куда следует.
— Можешь теперь избавиться от Мечей, — посоветовал Родган. — Давай, я возьму их у тебя.
— Слушай, а ведь ты мне не разу не давал подержать Радужный Меч! — вспомнил Ланс. — Может быть, сейчас позволишь? Хоть на минутку!..
— Я бы хотела сравнить Радужный Меч со своими катанами. Ты мне не поможешь? — спросила Надя.
Андрей почувствовал что-то неладное. Противно засосало под ложечкой от мысли, что его окружили призраки. Тем более, эти люди были мертвы и не могли сейчас стоять здесь и так спокойно дискутировать…
— Вы все погибли. Все до единого, — высказал своё опасение юноша.
— Но ты оживил нас, молодой человек! — улыбнулся Валиус, и только теперь Андрей заметил, что старик обуглен как печеный картофель; сгоревшая дотла хламида приклеилась к его почерневшему, сморщенному ещё больше телу, твердой коркой.
— Вы призраки. Вам нельзя верить. Вы фантомы!
— Отдавай Мечи по хорошему! — завопил Валиус, начиная медленно приближаться к юноше.
— Из-за тебя мы все погибли! — грозным басом сказал Родган, едва шевелящийся на переломанных ногах; движения рыцаря были похожи на подергивания привязанной к ниточкам куклы. — Лучше верни Мечи, не испытывай свою судьбу!
— Ты знаешь, приятель, а на том свете не так уж и хорошо, — прищурился Ланс. В его голове торчала толстая стрела. — Отдай-ка Мечи, и мы всё забудем, да?
— Если ты отдашь Радужные Мечи, я одарю тебя такой любовью, о какой ты не мечтал в самых бурных фантазиях! — томно пообещала Надя. Её грудь была разрублена надвое, и из широкой раны сочилась темная кровь.
Призраки сжимали кольцо, приближаясь к Андрею. Они бормотали проклятья, грозили жестокой расправой, обещали всевозможные блага, предлагали взаимовыгодное сотрудничество. И сжимали кольцо, вытянув вперед руки со скрюченными пальцами.
— Нет! — крикнул вдруг Андрей. — Я не прошел путь до конца!
После этих слов он воткнул острие Меча в Валиуса, затем быстро пригнулся, и с разворотом разрубил хромающего на обе ноги Родгана. Надю и Ланса он заколол одновременно.
Призраки заскрежетали металлическими голосами и растаяли во тьме. Андрей медленно опустил Радужные Мечи и тут же оказался на сцене перед большой аудиторией зрителей. В него жадно впились объективы видеокамер на треножниках, а ведущий поспешил прикрепить к одежде маленькую клипсу микрофона.
— И вот победитель! — проорал ведущий.
Толпа зрителей зашлась бурными аплодисментами. Кто-то даже привстал.
— Что бы вы хотели сказать вашим болельщикам? — расплылся в искусственной улыбке ведущий.
