Ольга Мяхар - Быть бардом непросто
— В тюрьме тоже не запрещено, но ежели туда не торопитесь, то лучше свалить.
Ничего-то они не понимают в настоящем искусстве. Зато народу нравится! Вон сколько людей вокруг собралось! Меня просят спеть еще и погромче. Я отвечаю, что ежели нам выдадут лицензию, то спою вечером сразу много песен, пока елки будем продавать.
Народ требует у стражи лицензию. Самые активные идут внутрь и просят встречи с капитаном стражи, который, как оказывается, все еще отходит от вчерашнего похмелья. Короче, лицензию нам в итоге выдают всего за одну серебряную монету. Гном страшно рад. Народ требует обязательного вечернего представления, а мы втроем сваливаем к западным воротам, дабы срубить елочку-другую и привезти в город.
Аид — единственный, кто не принимает участия во всем этом безобразии и просто стоит неподалеку с отсутствующим видом. Ну и ладно. Зато он сани нам организовал — уж не знаю, где взял, да еще и с лошадью. Но гном безмерно обрадовался.
Лес оказывается небольшим. Голые деревья цепляются ветками за плащи и скрипят на ветру. Белобрысый идет с отсутствующим видом и явно во всем этом участвовать не желает.
— Да ладно тебе. Их все равно срубят.
— Знаешь, Фтор… Лучше бы тебе научиться молчать хоть иногда. Ты хоть понимаешь, что такое для светлого эльфа срубленное дерево? — Он пробирается через сугробы и хмурится все больше и больше.
— Ну…
— Деревья для нас как дети. А от того, что ты говоришь, легче не становится, поверь.
— Хм. А ежели мертвое дерево взять? И морок навести.
— А вы могете? — вмешивается гном, едущий рядом на санях и весьма неплохо ими управляющий.
— Могем. Но этот морок продержится часа два — не больше. А потом прибегут разгневанные покупатели и будут мстить.
— Н-да. Аид прав. Так мы ничего не добьемся. Ну где там твое заветное место?
— А вы чего идете? Садитесь! Места на санях усем хватит.
Киваю и залезаю на доски. Он прав — так быстрее.
— Я не поеду. Не хочу на это смотреть.
Аид выглядит страшно расстроенным. Киваю гному, и тот послушно стегает лошадь хлыстом, ускоряя ее бег.
— Это и есть твое заветное место? — Изучаю ряды пеньков, окруженные дубами.
— Ну… н-да. Видать, кто-то раньше нас здесь побывал.
— Хм. Ну и чего делать будем?
— Ну… можно еще поискать. Но тут много было. Управились бы за день.
Чешу затылок, изучаю местность. Местность елками не блещет.
— А все вы! Взяли бы ту елочку за золотой.
— Ты продавал ее за три!
Гном только тяжело вздыхает и машет рукой.
— А у меня дома детки малые, жена… все подарков ждут. А я благодаря вам и без елок, и без денег, и без подарков остался!
— Спокойно. Новый год наступит только послезавтра. Так что есть еще целые сутки.
— Завтра подарок уже не купишь — все же закрыто будет.
— Мгм.
— Ну и где ваши елки? — Аид выходит из-за деревьев и задумчиво глядит на ряд пеньков.
— Да. Эх. — Гном забирается обратно на сани и, опершись локтями о колени, тяжело задумывается о своей тяжелой доле.
— Есть идеи? — смотрю на белобрысого как на последнюю надежду.
— Нет.
— Жаль.
— Кроме одной. Можно елки не рубить, а выкапывать. Тогда они не пропадут, и потом можно будет вернуть их в лес.
— Он совсем рехнулся, да? — уточняет гном.
— Нет, но иногда ему в голову приходят прямо-таки безумные идеи.
— Тогда выдай светлому лопату, пущай себе копает. Мне даже любопытно, кто из них первый сломается: лопата или этот хлюпик?
— Э-э… мм, белобрысый. Гном говорит, что земля мерзлая.
Аид, как раз изучающий высокое, метров в двадцать высотой дерево с иголками на ветвях, недовольно оборачивается:
— Вот! Чем не елка?
Мы с гномом задираем головы. Гном обиженно сопит, подозревая, что над ним издеваются.
— Отличная елка! Коли допрешь ее до города — подарю!
Аид кивает и ходит вокруг дерева с редким энтузиазмом.
— А ты его в последнее время ничем по голове не бил?
— Да нет.
— А в детстве его не роняли? Об стол, к примеру, разок-другой?
— Не уверен, — отвечаю я, глядя, как Аид описывает круги вокруг дерева.
— Он что, на полном серьезе хочет выкопать двадцатиметровую ель и утащить ее в город? Может, тогда я чего-то не понимаю?
— Отстань. Давай поглядим.
Гном послушно замолкает, достает из-за пояса флягу с вином, отхлебывает и протягивает мне:
— На. А то замерзнешь еще.
Благодарно принимаю напиток.
Аид заканчивает кружить вокруг дерева и подходит ко мне.
— Лопату.
Удивленно на него смотрю.
— Может, лучше ты вот тут на саночках посидишь? А мы с… — оглядываюсь на гнома в поисках поддержки. Тот, понимая, что от него требуется, шепотом подсказывает мне свое имя… — Тариком как-нибудь сами управимся? Ну как, согласен?
— Дай! Мне! Лопату!
Выдаю требуемый инвентарь, после чего мы с гномом молча наблюдаем за раскопками.
…Проходит три часа. Метель, вьюга, вывороченные пласты мерзлой земли. Аид стоит по пояс в земле и продолжает упорно копать.
— Вино кончилось, — хрипит гном, кутается в мой плащ и изо всех сил прижимает меня к себе. Пытаюсь вырваться и отобрать плащ.
— Да ладно тебе!
— Замерзнем ведь на гхыр.
— Не мы. А ты. Я не замерзну, у меня плащ меховой.
— Вот и не жадничай. Может, пора ему сказать, что эта ель даже в ворота не пролезет?
— Бесполезно. Если он упрется… О! Падает!
Дерево и впрямь начало заваливаться набок.
— Слушай, кажись, оно на нас падает.
Вяло улыбаюсь, вглядываясь в белую пелену. И тут в санки, на которых мы сидим, врезается ствол… Нас придавливает ветками, а нашему транспорту приходит конец. Светлый эльф расстроенно чешет затылок и идет нас вытаскивать.
…Проходит еще два часа…
— Мало того что этот блаженный эту хренотень выкопал! Мало того что меня чуть не убило! Так он еще и требует, чтобы я вот это в город тащил на своем горбу!
— Это дерево умирало, зиму оно не пережило бы. Его и продадите.
— Да скажи ты ему! Что он рехнулся! — никак не может успокоить Тарик.
Пожимаю плечами, поскольку не в состоянии ответить. Голова раскалывается, мне выбило пару зубов, и я не чувствую правую ногу. Так что сижу, прихожу в себя и пытаюсь понять, какого лешего я вообще так озаботился этим Новым годом. Всю жизнь жил без него и радовался! Так нет же! Понесла меня нелегкая в лес на ночь глядя! Шут знает зачем!
— Ладно тебе. Если втроем понесем — все будет нормально, — жизнерадостно говорит этот сумасшедший.
