Ксюша Ангел - Исповедь пророчицы. Источник силы
Влад принял Алишера в наше племя, хотя племенем это было сложно назвать. Нас было четверо, включая Киру.
– Это начало! – торжествующе сказал Влад тогда. – Мы воссоздадим все, что было!
Я возненавидела его в тот момент. Казалось, он с легкостью перешагнул через все, что случилось с нами тем кровавым летом, в то время, как мне не давали спать безымянные могилы наших соплеменников. Тогда я поняла, насколько мы разные.
– Как ты можешь думать, что все может быть, как раньше? – спросила я его, когда мы стались одни. – Как ты можешь даже предполагать такое?
– Я вождь, Полина, и я должен думать о своем племени. О тебе!
– Какое племя? Очнись, Влад, все мертвы! Остались только мы с тобой!
– Я смогу собрать новое племя, и саки снова станет большим и великим племенем, каким было раньше. Каким было всегда.
В его глазах горел фанатичный огонек, и я поняла, что не смогу ему что-то доказать. В этом была разница между нами: Влад верил, что будет, как раньше, а я знала, что этого никогда не произойдет.
В тот момент мы отдалились друг от друга. Мы не ссорились, не ругались, просто отдалились. Не выясняли отношений – выяснять было уже нечего… Наша страсть сошла на нет, а моя привязанность к саки, которые погибли, не давала мне простить его. Моя любовь надломилась, и я почувствовала себя свободной. Мне было больно, душа ныла от ран, но ее словно вычистили от мусора, и вместе с мусором выгребли это нездоровое чувство к Владу.
Спустившись в гостиную, я присела на диван и заплакала. Горечь потери яснее всего ощущалась по ночам, когда в доме было тихо, а дневной свет не освещал теней в моем сердце.
– Они навсегда останутся внутри тебя! – сказал кто-то из темноты, и я вздрогнула.
Темная фигура отделилась от стены и вышла на свет, льющийся из окна. Это был Алишер.
– Ты напугал меня, – вытирая слезы, сказала я. Не люблю плакать, когда кто-то смотрит, а уж, тем более, когда так неожиданно себя обнаруживает.
– Извини.
Он обогнул диван и сел со мной рядом. В его голосе не было раскаяния, но не было и наглости. Мы просидели так некоторое время, а потом я, решив нарушить молчание, спросила:
– А почему ты не спишь?
– Ночью я могу видеть тени предков, – ответил он. Я не поняла, что он хотел этим сказал, но он, похоже, не хотел объяснять.
– А я никогда их не вижу… – прошептала я.
– Они рядом, я чувствую, – так же безучастно продолжил он.
– Хотелось бы мне вернуть их в этот мир!
– Некоторые вещи нам не подвластны…
– А жаль… Ты скучаешь по ним? – спросила я его, поддавшись порыву.
– Я – воин. Я должен принимать смерть, как принимаю жизнь!
Кто их поймет, этих азиатов? У них своя, отличная от нас философия. Хотя, возможно, это лишь Алишер был таким. Однажды я увидела его без футболки – его спина была исполосована длинными белыми шрамами, они были ужасны! Я и представить не могла, что пришлось ему пережить.
– Не нужно быть воином, чтобы принимать смерть, – мрачно произнесла я. – Мне тоже пришлось ее принять…
– Ты тоже воин! – сказал он с чувством. – Если бы ты не принадлежала вождю, я бы дрался за тебя!
Это было так мило, его внезапная пылкость, и его признание, что я невольно улыбнулась.
– Ты очень хороший человек, Алишер! – сказала я ему. А потом добавила. – И воин.
А потом я пошла наверх, так как радионяня сообщила мне, что моя доченька проснулась и требует свою маму. Сообщать Алишеру, что я больше не принадлежу вождю, я не стала. Мне еще одного воздыхателя только не хватало. Единственное, что меня интересовало сейчас – неизвестный мне человек из моего сна. То, что он существует, я знала точно. Он пришел в мое сновидение для того, чтобы дать надежду на то, во что Влад верил все эти месяцы.
Надежду на то, что все будет, как раньше. И я вцепилась в эту надежду, как в спасательный круг посреди океана.
Несколько дней я колебалась, рассказывать ли Владу о моем странном сне, и решила, что не стоит. У меня почему-то было такое чувство, что этот сон предназначен только мне, а не всему племени саки, поэтому я решила, что Владу знать необязательно.
Но шли дни, недели, а ничего не происходило. На улице я постоянно оглядывалась в надежде, что таинственный человек подойдет ко мне, заговорит, вернет мне моих друзей. Бог мой, я и правда начала верить в воскрешение! Я вспомнила о смерти Влада. Возможно, они все там, в том мире, в котором правил его отец? Однажды я заикнулась об этом, но Влад прервал меня, сказав, что подумал об этом в первую очередь. Но смерть от Охотника не просто смерть! Когда рвется жила, рвется наша связь с предками. Он сказал, чтобы я выкинула все это из головы, потому что ничего уже не изменить.
– Нужно смотреть в будущее, а не в прошлое, – сказал он.
Но как я могла забыть? Ведь я чувствовала свою вину, и она давила мне на плечи. Это был тяжелый груз, который я устала нести.
Я все ждала этого человека из сна, но он не появлялся, и я заставила себя поверить в то, что это был всего лишь сон – плод моего больного воображения. И жила дальше. Плыла по течению.
Пока однажды меня не похитили.
Глава 28
«Да, сегодня позволено все,
Что крушишь себя так увлеченно?
Видишь, я над тобою кружу?..
Это я фиолетово-черный»
Пикник
Я шла по улице, углубившись в свои мысли. Я знала, Кира в безопасности, Влад был дома, а с ребенком была няня. Иногда я устраивала себе такие прогулки по городу. Без цели, просто проветрить голову. Вот и сейчас я просто шла по тротуару, задумавшись о будущем племени саки. Влад хотел собрать племя снова, но членов по крови не было, кроме нас с ним, поэтому он собирался набрать людей со стороны. Для меня это было, словно вербовка. Никогда посторонние люди не смогут заменить мне тех людей, которые погибли.
Так я и шла, погруженная в свои мысли, совсем не замечая, как со мной поравнялись двое в черных балахонах. Когда я встрепенулась, было уже поздно, они уже взяли меня под руки, а один из них поднял руку, его рукав опустился и в крепко сжатой кисти сверкнул кинжал. Его он прислонил к моим ребрам и прошипел:
– Иди тихо. Не привлекай к себе внимания.
Было странное ощущение, но я не испугалась. Я подумала лишь, что Влад не сможет меня найти, если похитители не отпустят меня. Хотя, возможно, они просто хотели денег, тогда Влад откупится, и меня отпустят. Или убьют. Впрочем, мне было все равно. Я содрогнулась от мысли, с каким спокойствием я думала о смерти.
Мы шли пешком довольно долго, а учитывая, что я уже и так гуляла продолжительное время, я порядком устала. Но раздражать похитителей своим плохим самочувствием не стала, наверное, во мне еще жил инстинкт самосохранения. Через полчаса таких блужданий, мы, наконец, добрели до нужного места. Я поняла это, потому что мои похитители остановились у небольшого полуразрушенного здания, которых в городе было предостаточно, особенно в районе улицы Пушкинской. Когда-то в этих домах жили зажиточные люди, но после раскулачивания, они оставили свои дома, а денег на восстановление и поддержание этих памятников истории у государства, как всегда, не хватало. Вот они и стояли так, медленно разрушаясь, одинокие. Забытые. В почти заброшенном районе города.
