Юрий Никитин - Уши в трубочку
Он согнал дежурную улыбку и сказал с приличествующими случаю скорбью и торжественностью:
– Ваша троюродная тетя Агнесса, уходя в мир иной, оставила вам в наследство небольшой домик. Бумаги о вступлении в наследство можете подписать сейчас, а вступить… когда захотите, естественно.
Торкесса сказала тихим голосом:
– Тетя Агнесса?.. Я ее не помню…
– Это неважно, – ответил адвокат. – Она ли о вас вспомнила, или же кто-то из родни напомнил, но в вашем распоряжении, скажу честно, неплохой домик. Ему бы небольшой косметический ремонт, и можно принимать туристов. Это неплохой заработок! А можно и без всякого ремонта… Подпишите вот здесь… и здесь… Спасибо, все в порядке! Разрешите откланяться, столько дел, столько дел.
Мне показалось, что он бросил многозначительный взгляд в сторону кухни, словно видел мой палец на курке пистолета. Торкесса проводила его до двери, я услышал щелчок щеколды, спрятал пистолет и вышел в комнату. Бумага о вступлении в наследство лежит посреди стола, торкесса вернулась, ухватила в обе руки.
– Ты что-нибудь понимаешь?
Я потянул носом:
– Должен был остаться запах серы, но… видимо, он пользуется дезодорантом «Хуго Босс». Однако задержался бы на дольше, чую. Ты в таком наряде, и еще все время распахивается…
– Это твоя рубашка, а не какой-то там наряд, – возразила она. – И я ее придерживала! Обеими руками!
– Кроме тех случаев, – напомнил я, – когда брала бумагу. И когда подписывала. Там есть пуговицы, уже забыла? Впрочем, это неважно. Важнее то, что нас, похоже, засекли…
Она в самом деле запахнула рубашку и застегнула на пару пуговиц, спросила испуганно:
– И что теперь?
Я угрюмо промолчал, она вздохнула, я сказал расстроено:
– Одевайся. Раз уж приняла наследство, придется ехать. Иначе заподозрят… Та-а-ак, ни фига себе! Домик-то не в Урюпинске, а в каком-то Уэлльсе или Вэллсе. Это на Оловянных островах, именуемых еще Альбионом, а также иногда Британией? Далековато, однако. Впрочем, при нынешней глобализации это все одно, что в Урюпинск. А ехать придется, никто в здравом уме не откажется от халявы и не передаст в сиротский фонд.
Она просияла, подняла телефонную трубку, я поспешно нажал на рычажок:
– Офонарела?
– Я только заказать билеты, – пролепетала она. – А ты что подумал?
– Ничего, – пробурчал я. – Я вообще не думаю. Я поступаю! По-мужски. А билеты купим в аэропорту. С рук. Так надежнее. Никто и хлебалом не успеет щелкнуть, как мы уже фью-фью – и в воздухе. Если украинское ПВО спит, то еще и долетим… если, конечно, террористы бомбу не подложат прямо в самолет.
Она побледнела:
– В каком страшном мире живете!
– Зато прекрасном, – отрезал я. – Лучшем из миров! Иначе чего вы у нас тут ошиваетесь?
– Ну…
Из кухни раздался странный шум. Торкесса дернулась в ту сторону проверить, я ощутил, как меня осыпало морозом, резко перехватил ее за руку:
– Стой! Туда нельзя.
– Почему? – удивилась она. – Пусти, мне больно.
– Вообще руку сломаю, – пригрозил я. – Это стиральная машина!
Она прислушалась, сказала с недоумением:
– Да, похоже… Пойду выключу.
– Стой, дура! – рявкнул я. – Ты что, не понимаешь, что значит, когда бытовые приборы вот так сами по себе? В самом деле не знаешь?
Из дальней комнаты послышалась музыка. Я осторожно приоткрыл дверь, через щель видно заработавший жвачник. На экране сперва плясали полуголые демократы, потом появилось огромное лицо с кустистыми бровями, глаза засветились дьявольским огнем. Мне показалось, что неизвестный зорко осматривает комнату. Я осторожно притворил дверь, пока враг не посмотрел в эту сторону, отступил и сказал тихо:
– А вот теперь рвем когти!
– Как скажешь… но ведь это очень больно?
Я мотнул головой, судорожно вспоминая все правила поведения в таких ситуациях. Надо быть готовым к тому, что обязательно споткнусь на ровном месте и брякнусь в комнате или в прихожей, а торкесса упадет не меньше трех-пяти раз, так подчеркивается женственность и беззащитность. Впрочем, по этой шкале торкесса упадет раз восемьсот, не меньше. Еще надо помнить, что как бы стремительно я ни летел к выходу, но ковыляющий монстр все равно как-то догонит.
– Тихо, – прошипел я.
– У тебя есть план?
– Что бы мы сейчас ни задумали, случится обязательно другое…
Она поперхнулась и уставилась на меня расширенными глазами. Я прямо с кресла перекатился через голову, держа пистолеты на вытянутых руках. Через мгновение донесся шорох от двери, словно некто пытается открыть ключом. Через минуту щель между дверью и косяком начала увеличиваться. Я показал торкессе знаками, что орудуют либо по старинке ломиком, либо пользуются такой хитрой машинкой с навороченным процессором: вставляешь в щель, а там она по заданной программе пыжится, отжимает дверь, пока язычок замка не выскользнет из паза.
Глава 6
Торкесса спряталась за шторкой с автоматом в руках, я встал в соседней комнате за дверью. Щелкнул замок, дверь распахнулась. В комнату с топотом ворвались двое, дверь тут же захлопнулась. Момент рискованный, но я толчком распахнул свою дверь и встал в дверном проеме с двумя пистолетами в руках.
– Стоять!.. Даже не дышать!
Как я и надеялся, они устремились было в ту комнату, где через дверной проем виден комп, видеоаппаратура. От окрика обомлели, застыли с поднятыми руками. На пол с грохотом посыпались связки ключей, фомка, набор отмычек. Один выронил даже брезентовую сумку, с такими ездят все челноки.
– А теперь медленно повернитесь, – скомандовал я. – очень медленно… Очень!
Торкесса вышла с автоматом в руках. Лицо безжалостное, в глазах стальной блеск прирожденного убийцы, какой бывает только женщина, ведь мы, мужчины, всегда более сентиментальные и чувствительные, нас легко разжалобить, а то и удачной шуткой купить жизнь, в то время как женщины шуток не понимают, а увидеть женщину с оружием в руках – это пострашнее, чем узреть ее за рулем КамАЗа на скорости в сто семьдесят в час.
Один из грабителей взмолился:
– Пощадите!.. Я же не знал, что здесь кто-то!
Второй мелко-мелко трясся. Я спросил сурово:
– А почему именно эта квартира?
Первый сказал жалким голосом:
– Нам ее заказали. Просто заказали!.. Правда, странный такой заказ…
– В чем странный?
Первый заторопился, видя, что я заинтересовался:
– Один сказал, что в этой квартире золото и бриллианты! И пачки баксов. А когда я спросил, какова его доля за наводку, он засмеялся и сказал, что ничего не надо. В этой квартире богатый хахаль его жены, вот и хочет просто отомстить… Я заподозрил неладное, но мой напарник настоял.
