Евгений Щепетнов - Перекресток судеб
— Да, в деле «напакостить», вы, женщины, не имеете себе равных – хихикнул Геор – дельное предложение. Я согласен.
— Учтите – после ночной вылазки они теперь установят посты вокруг крепости, на подходах к своему лагерю. Больше подарков нам не будет! Ведь почему они потерпели такое поражение? Они посчитали нас идиотами. Мол, арды, дикие, мы их всегда били и бить будем – вот и получили по–полной.
Герлат помолчал, и добавил:
— А предложение дельное, да. Беспокоить ночами, не давать спать. Попробовать поджечь палатки – если те просохнут, конечно. Промочило всех хорошо. Лужи кругом. Пусть теперь спять вполглаза и боятся. Мы их к себе не звали, на них не нападали – будем считать – это враг. Как исфирцы.
— Ну что же… пошла готовить Теней к работе – кивнула Устра – все обсудили? Вопросов больше нет? Я ушла.
Мужчины проводили женщину взглядом, и когда за ней закрылась дверь, Геор с гордостью сказал:
— Видали, какая женщина? Огонь! Она за меня на поединках двадцать соперниц побила! Ни секунды не жалел, что на ней женился! И на сносях уже – плодовитая! Мечта мужчины!
— Это точно – серьезно кивнул Герлат – ну что, расходимся? Все обсудили. У меня, честно, камень с души упал! Жалко девчонок, но… слов нет.
— Вечная им память! – глухо сказал Жересар, встал, и сделал жест поклонения богам.
— Вечная память! – вторили соратники, и тоже встали, осеняя себя рукой – пусть на небесах им будет хорошо в чертогах богов!
Глава 12
— Скорее бы все закончилось! – Зерт подбросил в огонь костра несколько сухих сучьев, и подпер голову руками, поставив их на колени – домой хочу! Дурак я был, завербовался! Позарился на три золотых, что вербовщик сулил… вот и сижу теперь как дурак, когда парни из нашей деревни девок тискают и вино глотают!
— Ничего, скоро потискаешь девок! Видал, какие там девки есть? Поставить такую на коленочки, и…
— И она тебе член оторвет! – закончил мечник Юстар, криво ухмыльнулся и сплюнул в костер. Плевок зашипел на головешке и солдат заворожено наблюдал за тем, как желто–зеленая масса пузырится, распространяя противный запах.
— Точно, оторвет – кивнул головой Зерт – видели, как они дерутся? Никогда не думал, что бабы могут так драться! Каждая из них унесла с собой больше десятка наших! И это тут, у нас, в лагере, окруженные со всех сторон! А представляете, что будет, когда мы полезем на стены? Как же у них дерутся мужики, если бабы такие зверины?! Похоже – конец нам тут пришел.
— Чего панику разводишь, Зерт? – послышался хриплый, резкий голос, сержант Искир появился из ночной тьмы, как воплощение бога войны – седой, с кривым, сломанным когда‑то носом, придающим ему зловещий демонской вид, в черной, вороненой кольчуге, поножах – полном боевом вооружении.
Поговаривали, что Искир вообще не раздевается, даже гадит в доспехи, чтобы его не могли застать «на горяченьком», чтобы всегда быть наготове к бою. Вранье, конечно. Сержант был всегда чист, будто только что надел свежевыстиранную одежду. Как он умудрялся остаться таким чистюлей даже сейчас, в слякоть – уму непостижимо. Хуже всего, что он требовал такой же чистоты от подчиненных, и не одна солдатская физиономия ощутила на себе тяжесть кулака ветерана.
Появление сержанта заставило замолчать солдат, коротающих время перед сном у костра – не перед Искиром же откровенничать и делиться своими переживаниями. Эта бездушная боевая машина не то что не поймет – еще и высмеет за неосторожные слова, брошенные тоскующим солдатом. А ведь известно, что нет большей сладости для служивого, чем поплакаться о своей тяжкой жизни и обматерить тупых вороватых командиров, которые ни в чем не разбираются и ведут демон знает куда – на верную погибель.
— Ничего не развожу. Правду говорю – хмуро бросил Зерт, не глядя на командира. Сейчас было время недолгого отдыха от муштры, и надо же было этой кривой твари явиться именно тогда, когда солдат так хорошо и приятно устроился у живого огня!
— Ну как не разводишь? – спокойно–зловеще осведомился сержант – ноешь, рассказываешь, как плохо в армии. Если уж попал сюда – не ной. Нас больше, чем тех, в крепости. И настоящих парней хватает – не таких, как ты, деревенский нытик! Возьмем крепость, позабавимся с девками, пограбим ардов. Ты знаешь, что предатели, которые спелись с ардами, получили в банке миллионы золотых? Не знаешь? Так знай. Где, думаешь, эти деньги? То‑то же! Ты бы оставил деньги где‑нибудь без присмотра? Вот и они не оставили. Крепость полна денег! А деньги – это все – девки, вино, вкусная еда, красивая одежда, дом в твоей гребаной деревне! Уволишься из армии – когда закончится контракт, конечно – купишь себе дом, женишься, детей заведешь! Что, плоха служба в армии? Да за счастье служить… .!
Сержант не успел закончить фразу – в его глазнице вырос экзотический цветок, и секунду никто не мог понять что случилось. И только когда стары вояка свалился с чурбака головой в костер, стал виден блестящий бронебойный наконечник, высунувшийся из его затылка.
Солдаты прыснули в стороны, и только оцепеневший Зерт тупо смотрел на труп, волосы которого потрескивали, скручиваясь в пламени костра. Рядом свистнули еще несколько стрел – они вонзились в землю далеко от первой стрелы, и одна из них пронзила ногу Юстара, вскрикнувшего от боли.
Стрелы сыпались, а Зерт все сидел и смотрел, как лопается кожа сержанта, обнажая обгоревшее мясо, как поднимается дым от одежды и сладко пахнет жареным. В голове билась мысль: «Я теперь долго не смогу есть жареного на углях мяса!»
В лагере трубили трубы, солдаты срочно вооружались, суетились командиры – прежние и новоиспеченные – ждали атаки. Но атаки все не было, из темноты часто сыпались стрелы – длинные, смертоносные, с красным оперением – такие были только у ардов.
После первых минут замешательства, командующий армией отправил отряды для поимки невидимых убийц. Как в общем‑то и ожидалось – поиски негодяев ни к чему не привели. Следы ног – больших и поменьше – уводили в лес, и там растворялись среди деревьев, уходя дальше, в холмы.
Выставленные возле крепости заслоны и посты наблюдателей были вырезаны, или просто обойдены стороной – лазутчики показали очень высокое умение, что, впрочем, никого не удивило – если прошлой ночью полтора десятка ардов сумели пробраться в центр лагеря – что им стоит забраться на гору, и оттуда послать стрелы по кострам, по палаткам – попробуй, найди в ночи этих подлецов!
В результате этого нападения погибло не так уж много народа – человек сорок, не больше, ранено столько же, но эффект был силен – солдаты боялись спать в палатках, боялись зажигать костры. Дальнобойные ардские луки посылали свои стрелы на большое расстояние, и это расстояние увеличилось из‑за того, что стрелки находились на большой высоте над лагерем. Некоторые стрелы попали в цель практически вертикальна, будто с небес, и укрыться от них можно было только под щитами.
