Под знаменем черной птицы. Книга 1 (СИ) - Водянова Катя

Котенок отстранился, как будто бы с трудом, поцеловал ее в щеку, затем снова в губы, но уже осторожно, только обозначив прикосновение. И ещё раз, чуть настойчивее, а Айвен поймала себя на том, как тянется вслед за его губами, пытается поймать их, снова почувствовать вкус, ласкать его язык своим, и совсем не так, как было в инструкции о правильных поцелуях, а хаотично, как вздумается, ради самого процесса.

— Животное, скотина, урод, — надо же все-таки создавать видимость борьбы.

— Молчи, тварь. Ты моя…

— Нет, надо так: «Гр-р-р!», затем взвалить на плечо и потащить в пещеру. Кстати, а у тебя есть пещера? Просто без нее вот это «Моя!» не производит должного эффекта.

Анрир и вправду зарычал, но не на Айвен, а на одного из волков, подобравшегося к ним ближе, чем на три метра. Затем взвалил ее на плечо и потащил к лагерю. Вот и стоило подавать ему идею? Но пережитый испуг и усталость за прошедшую неделю не давали нормально соображать.

— А в пещере ты, как настоящий дикий самец, должен грязно надо мной надругаться, часа три подряд, все как хвастался. Три часа – это долго, столько мы шли к реке. Просто напоминаю, на всякий случай.

Сразу же прилетел ответ в виде горящей спички.

— Уважаю тебя за честность. Другой бы постеснялся, приукрасил, добавил часов двенадцать. Но не ты. Минута и все. Тут действительно и не проснешься.

Анрир подбросил ее на плече, устраивая поудобнее, и пошел быстрее. Обижается? Или тоже устал? Вид у Котенка был так себе.

— Но знаешь, стыдиться здесь нечего. Зато мы сможем выспаться и поесть. Меньше времени на секс, больше времени на себя. Ты же меня покормишь?

И снова короткое послание с картинкой, где довольный кот сидит в кресле, а Айвен пристроилась на ковре и расстегивает ему брюки. Не «Если грустно – погладить котика», но тоже верх пошлости.

— Он не настолько большой, чтобы я наелась. Можно ещё руку? Правую, помню о ваших трепетных отношениях с левой.

В этот раз мысленное послание было почти тем же, но ещё более однозначным.

— Это значит: «Если хорошо попрошу — накормишь», или: «Как бы тебя заткнуть»?

Согласие-согласие-согласие.

Бессовестный. Никакого сочувствия к деве в беде. Котенок хмыкнул вслух, затем опустил Айвен на стоявшую посреди лагеря скамейку и развязал ей руки.

— Рискуешь, — навис над ними змей.

— Она ручная на самом деле, — Анрир почесал Айвен за ухом и тепло улыбнулся. — Чужим, правда, не дается, специально так дрессировал. Но на выгул одну отпускать оказывается еще рано. Тварюшка моя.

— Это точно не механизм? — Санни подошел к ним, но тыкать в Айвен пальцами постеснялся.

— Живая, живая, — она с удовольствием размяла плечи и кисти, — но ребенок-то никуда не делся. Он все еще ждет. Никогда не уходит без жертвы.

— Она вам про свой выпускной не рассказывала? — Котенок взял у змея непонятный крюк и теперь ковырял колокольчик. Затем снял его вместе с ошейником и всучил Санни. — Счастливые. А я после той истории спать не могу.

— Почему ты сразу не сказал, что девка твоя? — Калеб смотрел на них недоверчиво, но нападать не решался. Впрочем, как и все остальные. Айвен же только радовалась этому. Потом выпытает у кота, откуда здесь его близнец и какое отношение они имеют к дракону.

— Проучить ее решил. Ведет себя плохо.

— Она же толковала про мужика, а мы все не верили, — влез Джо. — Казалось бы, кто на нее позарится, такую прорву. Сожрала котелок каши минуты за три, потом еще ягодами перекусила и смотрела на нас, плотоядно так.

— Повезло, что просто смотрела. Она и в лес вас заманивала, чтобы по одному сожрать. Ее на борьбу с большими группами и натаскивали, красавицу мою.

Он еще раз с удовольствием почесал Айвен за ухом. Потом помог встать и почти потащил к другой окраине лагеря, дальше через овраг, по лесу и к одному из крутых холмов, на вершине которого стояла бревенчатая хижина. Когда они оказались достаточно далеко от Серого Калеба и остальной компании, Айвен заговорила:

— Понимаешь же, что, как честная тварь, я должна тебя выпороть?

— Да-а, госпожа, — он так натурально прохрипел-простонал, что Айвен невольно дернулась. — Главное, не рассказывай о ребенке, который не уходит без жертв.

— Я не повторяюсь. Но что-нибудь новое придумаю. И знаешь, спасать невинных дев, надо до того, как их облапали пять десятков посторонних мужиков. Что скажешь в свое оправдание? Чем был занят?

— Делал кракена.

— Соблазнял мать его, каракатицу? Или это был такой маленький кракен, из глины, например?

— Это был большой такой призрачный кракен. С месяц назад его случайно поймали мои рыбаки в одном из княжеств. Жрецы Уводящего убили бедолагу, разделали, высушили и обработали мясо, упаковали его по ящикам. Потом я долго учил жрецов Приводящего втроем поднимать одного монстра. Кракена у них не было, тренировались на всякой другой живности. Но в решающий момент не подвели, подняли малыша как надо. Они, конечно, не больно-то и хотели. Но здесь, считай, целый бог приказывал, не отвертишься. Жалко кракена, хотел его на Прималюс натравить, а пришлось по мелочи растратить. Зато теперь нас с малышом надолго запомнят. Сама-то как? Не сильно помяли? Первый раз понимаю извечный крик Кейташи: «Как я рад, что ты в порядке, гребанный ты сукин сын!».

— Да ты просто злой гений. Расскажешь мне потом все детально, про кракена. Твою вот эту, — Айвен махнула рукой и вошла в хижину вслед за котенком, — радость, приплюсую к остальным выходкам. И помни, прим-леди ничего не забывают, наказание грядет! Но позже, пока я слишком устала и тоже рада, что с тобой все в порядке.

Глава 29

Внутри хижины оказалось уютно, хоть и довольно бедно. Неширокая кровать под лоскутным одеялом, стол со стулом и большое мягкое кресло у камина, которое будто бы утащили из богатого особняка. Ещё низкая табуретка возле входа, на которую и опустилась Айвен.

Котенок бухнулся в кресло и закрыл лицо руками, Айвен тоже трясло после всех сегодняшних событий. Даже здесь, за крепкими стенами домика и рядом с боевым имусом страх не отступал. Он часто бился сердцем в груди, тек по сосудам, мелко трясся руками и заканчивался предательской слабостью ног. Почему-то в момент серьезной опасности не сразу вспоминается, что ты могущественная прим-леди, которой страх и вовсе не должен быть знаком, нет тогда ты обычная девчонка, которая хочет бежать как можно дальше. Но все уже позади, можно переставать трястись.

Она подошла к креслу, села на подлокотник и зарылась пальцами в волосы Котенку. Не так уж они его и украшали, зря переживал по поводу короткой стрижки. Айвен наклонилась ближе, убрала пряди и поцеловала Котенка в шею, затем чуть прикусила мочку уха и так и оставила во рту, лаская языком и посасывая. Да, бесстыже, и недвусмысленно намекает, что она может и не только целоваться. Но ради зрелища отпрыгивающего в панике кота можно и не так далеко зайти. Или не отпрыгивающего, в лесу он испуганным не выглядел.

— Осторожнее, леди, вы играете с самым известным в трёх мирах насильником. А я и так взбудоражен сегодняшней погоней и полузабытым чувством упругой груди в моих ладонях.

Анрир убрал руки и откинулся назад, чтобы смотреть Айвен в глаза. Смеётся? Думает, в этот раз сможет не поддаться на провокацию?

— О, моя невинность под надежной защитой недельной грязи, запаха пота и твоей импотенции. Хотя, когда ты валялся сверху, мне ненадолго показалось, что не все так безнадежно.

Кот обнял ее за талию и потянул к себе на колени. Наверное, стоило бы его отпихнуть, но можно же и позже. Да он и сам сбежит, паникер. Айвен села так, чтобы оказаться лицом к лицу с Котенком.

— Я играл роль возбужденного преследователя, только и всего. Ну или дал волю затаенной страсти, а тебе нагло вру, здесь попробуй пойми.

Айвен прищурилась, а он продолжил:

— Ветка какая-нибудь между нами попала, а ты уже напридумывала себе неизвестно чего.