Грег Бир - Хорал забвения
После заката они ужинали в главных покоях. Линь Пяо рассказывал о превратностях общения с Кубла ханом, о его приступах меланхолии, которые перемежались бешенством.
— Он так тосковал по родным степям. Чтобы угодить ему, мы придали дворцу форму монгольского шатра. Он напоминал одно сооружение на самом высоком из семнадцати небес и был гораздо просторнее неопрятных юрт, где ночевали предки хана. Все стены из шелка — прекрасный замысел. Но, увы, только замысел. Когда я увидел саму постройку на Земле… готовую вещь… — Он с горечью сделал ударение на слове «вещь». — Я был потрясен. Подавлен. Весь мой труд пошел прахом. Карикатура на дворец! Он не парил, а громоздился. Какие-то монгольские украшения… очень пестро, безвкусно. Но от меня уже ничто не зависело. Я играл всего лишь роль советника, и переубедить хана не удалось. Он очень хотел создать то, что видел во сне. Но политика, дорогой Майкл, это болезнь, которая поражает любых существ, стоит им собраться вместе. Наверно, термитам тоже приходится иметь дело с политикой.
Спригла улыбнулся.
— Но вы, кажется, не прочь отдохнуть.
У Майкла действительно слипались глаза. Линь Пяо проводил его в спальню. Укрываясь одеялом, Майкл услышал бормотание спраглы:
— Легко понять, почему здесь не бывает сновидений. Они бы мешали… Вы…или я. Мы те самые…
Затем наступило забвение. И в забвении почти сразу Майкл начал бороться. Снова действовало «радио Смерти», и это был не сон. Майкл видел большой город с высоты, почти как в тот день, когда с помощью Элевт пытался выбраться из Царства. Но теперь он все внимание сосредоточил на одном из городских кварталов, где вырос черный и угловатый, словно плод какого-то зловещего дерева, храм… Иралл. Майкл узнал его сразу. Храм Адонны, и именно туда тянуло Майкла, а он сопротивлялся изо всех сил…
Майкл скорчился под одеялом и проснулся. Еще не успев толком прийти в себя, он забыл причину своего пробуждения. В темной комнате слышался шорох. Майклу пришлось пальцами разлеплять веки.
В тусклом золотом сиянии свечи Линь Пяо стоял возле кровати и что-то держал в руках. Выражение лица у него было ликующее.
— Вы принесли ее мне! — говорил он. — Как и было предопределено. Мне! Через миры! Песнь! Моя Песнь!
Майкл не сразу понял, что спригла держит в руках черную книгу стихов — подарок Валтири.
— Она моя, — сонно пробормотал Майкл.
— Да, да. Вы прекрасно ее сохранили. Благодарю вас.
— Это моя книга.
Майкл с трудом встал и потянулся за ней, но был остановлен. Двое златоликих слуг выступили из тени и крепко взяли Майкла за руки.
— Вы даже не знаете, что это такое, — презрительно проговорил Линь Пяо. Резкая перемена его тона окончательно вернула Майкла в реальность. — Разве я не говорил о воплощении сновидений? И теперь мне ясно, что сидхи совершили еще одну попытку, только на сей раз не в архитектуре… в поэзии! И опять кто-то помешал. Я слышал, ваш Изомаг раздобыл часть Песни Силы. Теперь понятно, что он искал. Вот оно!
Он поднял раскрытую книгу, показывая Майклу страницу, о которой шла речь.
— Один человек, поэт, получает в сновидении Песнь. Проснувшись, он ее вспоминает, записывает строчку за строчкой… и тут его прерывают! Дела, какой-то человек из Порлока, — несомненно, его подослала противодействующая клика сидхов. И когда поэт возвращается к бумаге и перу, видения уже поблекли, остался лишь записанный фрагмент. Но у Кларкхэма есть часть Песни Силы, неведомая на Земле. И вот вы приносите отрывок, который был недоступен в Царстве, поэму Колриджа. — У Линь Пяо сверкали глаза. Он поднес книгу к глазам и начал читать:
Построил в Занаду Кубла
Чертог земных соблазнов, храм,
Где Альф, река богов, текла
По темным гротам без числа
к бессолнечным морям.
Он перевернул страницу.
Там тучных десять миль земли
Стеною прочной обнесли.
Спригла внезапно умолк и ударил ладонью по книге, будто хотел убить осу. И вдруг запрыгал, держа книгу на вытянутой руке, и пронзительно завопил, как раненый кролик.
— Предатель! — выкрикнул он. — Человек!
Из книги выпал голубой цветок, сорванный Майклом на краю золотой долины. Безжизненный, но поразительно яркий цветок упал на пол. В мире желтого и золотого он казался драгоценным камнем.
Линь Пяо шарахнулся от него, вопя и приплясывая. Книгу он уронил, очевидно из страха, что в ней есть еще что-нибудь подобное. Один слуга отпустил Майкла и устремился к цветку, но тот скользнул по полу и стал увеличиваться и сокращаться, как будто задышал.
— Нет! — простонал Линь Пяо. — Только не это!
Слуга снова бросился к цветку, схватил, поднял высоко над головой и побежал к двери. Но цветок оставлял голубые следы, как мазки краски, которые затем рассеивались, расширялись, пульсировали. С отчаянным криком Линь Пяо бросился за слугой, стараясь не приближаться к голубому следу.
Второй слуга отпустил руку Майкла и отступил. Лицо его преобразилось в хаотичное сочетание фрагментов. Майкл быстро оделся и поднял книгу. Голубые полосы поблекли, на миг все стихло и, казалось, вернулось в прежнее состояние.
Майкл подошел к двери, и тут его встретила улыбка. Одна улыбка, ничего больше: ярко-синие губы и зубы цвета электрик. Она унеслась прочь. Майкл осмотрел дверные косяки, выглянул в коридор. Пустота и тишина.
Он направился к конюшне и, проходя через главное помещение, увидел, что вдоль стен ползут сверкающие синие полосы; они соединились и образовали лазурный ковер, который распространился по полу. Голубая жидкость капала из всех щелей, каждая капля оставляла голубой нитевидный след. Майкл не мог избежать соприкосновений с этими нитями. Они скользили под ногами, вызывая легкое покалывание, и ползли вверх по стенам. Откуда-то доносился голос Линь Пяо — спригла яростно бранился.
Майкл наконец избавился от оцепенения. Он испытывал одновременно страх и приятное возбуждение. Спригле не удалось его околдовать. Ощущение новой силы опьяняло. Хотелось танцевать на синем полу, стучать кулаками в синие стены.
— Свободен! — кричал он. — Свободен!
Он плохо представлял себе, от чего освободился. Неужели Линь Пяо действительно одурманивал его, манипулировал им? Неизвестно. Но теперь мысли Майкла прояснились, и он хорошо сознавал свою цель.
Надо убираться отсюда. Майкл отыскал дверь, ведущую к выходу. Черный камень, похоже, не пострадал, даже светящийся фонтан сохранился в прежнем виде. Впрочем, не совсем: в чаше вдруг образовались волны. Под ногами Майкла завибрировала земля. Частота вибрации возросла, и волны в бассейне застыли как желе, рельефными геометрическими фигурами.
