Кристофер Сташеф - Здесь водятся чудовища
— Но и для нас эта стычка не прошла даром, — заметил Диармид. — Теперь мы лучше знаем наши силы и слабости и в следующий раз окажемся во всеоружии.
— Ладно говоришь, — кивнул король Туан. — Что же вы решили?
— Во-первых, — заявила Корделия, — мы подключим в регулярную армию войска королевских чародеев, установим охрану над этим местом, а также прочими местами, где Занплока сделает попытку устроить портал.
— Правда, этот портал, как мы выяснили, может открыться и по воле случая, — заметил Джеффри, — как было в первый раз.
— Не доверяю случайностям, — скривился Диармид.
— Случайность или преднамеренное покушение, все может статься, — согласился Туан, — но из того, что вы узнали в земле Трахизоне, ясно, что не только Занплока, но и любой другой воинственный правитель может вести наступление из такой же дыры в пространстве.
Может быть, даже более воинственный и кровожадный властелин, опустошивший свои земли и позарившийся на соседские. Так что охрана, в самом деле, будет не лишней. Что еще?
— Еще мы решили узнать, почему Холодное Железо столь губительно для сказочных монстров, — сказала Алуэтта, — и попытаться усилить эти качества, потому что Занплока наверняка уже работает над созданием противоядия.
— Да уж, конечно, в проницательности ему не откажешь, — кивнул ей Туан благосклонно. — Что дальше?
— Рассказать народу об этом происшествии — всю правду, до конца, — вмешалась Ртуть, — какой бы страшной она не была для них. Тогда ночные кошмары не застигнут их больше врасплох, и откуда бы ни начал свое наступление Тагхаирм, мы будем знать об этом заранее.
— Хорошая мысль. И как же вы собираетесь это осуществить?
— Мы сложим баллады, в которых будет рассказано об этих событиях, — сказал Джеффри. — Обо всем: о нашем путешествии, приключениях наших невест, о нашей встрече и проникновении в другой мир — и, конечно, о финальном поединке. А эти баллады менестрели будут распевать по всей земле.
— Отлично задумано, — похвалил Туан. — Правда, для начала вам придется распевать эти песни самим, чтобы заинтересовать менестрелей — они, как люди искусства, народ капризный, и поют лишь то, что понравится им самим. Мадемуазель Ртуть, во искупление вашей вины вы были приговорены к странствиям по нашим землям с целью помощи больным и слабым.
Отныне вы свободны, как всякий странник. Можете идти, куда заблагорассудится ради исполнения долга и возложенных на вас обязательств.
— Я… я благодарю вас, Ваше Величество, — Ртуть припала к его руке.
— Не буду иметь ничего против, если в ваших странствиях вас будет сопровождать рыцарь, — заметил Туан, увидев вытянувшееся лицо Джеффри. — Он поможет распространять по нашим краям баллады о приключениях троих друзей и их нареченных.
— Конечно, мой господин! — Ртуть обернулась к Джеффри. — Смею ли я на вас рассчитывать, благородный рыцарь?
— Я в ваших руках, миледи, — ответил тот с изящным поклоном, неожиданным для его медвежьей грации.
Туан расхохотался.
— Да, ты же не пожелаешь делить ее внимание с остальным двором. — И повернулся к сыну:
— Ну, что скажете еще, Ваше Высочество?
— Пока это все, Ваше Величество. На большее фантазии не хватило, — ответил Ален.
— Ну, что ж, пока этого вполне достаточно. — И Туан обернулся к остальным присутствующим:
— Что скажет лорд Чародей? Леди Гвендолен?
— Этот Занплока, вполне возможно, попробует подкупить какого-нибудь бедняка или недовольного вассала Вашего Величества, склонить его на путь предательства и измены, — заметила Гвендолен, обладавшая сверхъестественной даже для женщин проницательностью.
— Вот он — настоящий военный советник! — одобрил Туан. И обернулся к Алену:
— Пусть этим займутся королевские шпионы, выслеживая по государству признаки такой измены. — И посмотрел на Алуэтту:
— Как вы думаете, мадемуазель, ведь вы специалист в этих делах — на что именно им следует обратить внимание? Прекрасно, я уже прочитал ответ в ваших прекрасных глазах. Вы займетесь этим вопросом лично, мадемуазель, а в будущем — мадам. Отныне вы начальник тайной канцелярии королевства.
— Благодарю вас… Ваше Величество, — запинаясь, вымолвила Алуэтта. Она покраснела, но это была краска не смущения или стыда, а гордости.
— Вот и славно. Благодарю вас. — Сопроводив свои слова учтивым поклоном, Туан вновь обернулся к старшему сыну:
— Теперь твоя очередь обсудить порядок этих дел в дружеском кругу.
— Слушаюсь, Ваше Величество, — с поклоном отвечал Ален.
Туан встал, простирая руки к обоим сыновьям.
— Горжусь вами, дети мои. Ступайте же и приводите ваши планы в осуществление!
С поклоном, молодые удалились.
— Какая доброта — какое милосердие! — шептала потрясенная Алуэтта.
— Это не просто доброта, но и предвидение! — усмехнулась Ртуть. — Король знает, кому препоручить судьбу тайной полиции.
— Да ты теперь становишься страшным человеком! — не без иронии заметила Корделия. — Мы в твоих руках!
— Да перестаньте вы, — махнул рукой Джеффри, — как можно бояться друзей?
Алуэтта зарделась, но рука Грегори уже ободряюще погладила ее по спине. И она, в который раз, произнесла:
— Я… не заслуживаю вашей доброты. Вы слишком добры ко мне.
— Это не просто доброта, — пылко сказала Ртуть, — Ты спасала нас, а мы — тебя, наши жизни зависели друг от друга. Мы прикрывали друг друга в сражении.
Крепче связи не существует на свете.
— В самом деле? — Глаза у Алуэтты стали большими и круглыми. — А какую это связь вы имеете в виду… — и тут она почувствовала крепкое пожатие руки Грегори и запунцовела. — Ох…
— Теперь все мы шестеро стали частью одного целого, — сказал Ален, — и я думаю, что настала пори включить и седьмую часть — нашего Диармида, так вовремя подоспевшего с помощью. В будущем нам трудно будет обойтись без его предусмотрительности… Леди! Что я такого сказал? Почему вы плачете?
— Я… я не могу поверить своему счастью, — выдавила сквозь слезы Алуэтта, — вы так радушно принимаете того… ту… которая…
— Иди сюда, сестренка, — обняла ее за плечи Корделия. — Это не счастье, и везением это не назовешь, это просто место, которое ты заслужила в жизни.
— Заслужила? Я? Но чем же?
— Своим мужеством, искусством в битве и лечении, и главное — своим добрым сердцем.
— Вот это точно, — присоединилась к ней Ртуть. — Плоды твоей доброты заслонили все остальное озорство.
— Хотя одно от другого уже неотделимо, — сказал Грегори, — это, действительно, судьба.
Она порывисто бросилась к нему в объятия, и зарыдала у него на груди. Грегори замер в удивлении — он не ожидал подобной реакции, но затем все понял и, обняв ее в ответ, стал успокаивать.
