Людмила Ардова - Путь бесчестья
— И что же требуется от нас?
— Чтобы вы по возможности присмотрели за порядком на вершине. Ну…. если кто-то разгуляется, начнет дебоширить.
— Мы все поняли, ваше высочество, и конечно, согласны.
Но этой миссией не ограничилось. Третий министр надумал избрать меня в качестве поверенного своих забот.
— Понимаете, друг, у моей жены завелся один настырный поклонник. Конечно, как у всякой красивой женщины у нее должны быть поклонники, я бы даже сказал: они необходимы, чтобы поднимать ей настроение. Невзирая на жуткую ревность, я это понимаю. Но этот…какой-то слишком навязчивый! Любовные записки, которые я нахожу решительно везде! Даже в своих туфлях. Цветы, подарки, музыка! Я верю своей жене! Но все это начинает нервировать. Прошу вас, помогите разобраться с этим типом. Мне кажется, что я его вычислил.
"Трудно было не вычислить, — усмехнулся я, — уже всем давно очевидно, что Кузен обхаживает Миа-Бету.
Самое смешное, что Миа-Бета тоже выбрала меня свом миротворцем. Они, наверное, мысли читают друг у друга!
— Мне кажется, что мой муж в последнее время очень недоволен мной и слишком много любезничает с тетушкой Барабель. Я сегодня была излишне резка с ним. Помирите нас. Прошу вас!
Кто-то подкинул мне записку: "Жду вас в полночь в сиреневой комнате". Но я то никого не ждал!
Кто бы это мог быть? Сарасита! Она все время на меня взгляды кидает. Коварная рыжая бестия, а Задира уже по уши увяз в ее золотистой гриве!
Ко мне подошел Кузен и стал жарко дышать в ухо, быстро говоря громким шепотом:
— Ну, помогите мне устроить свидание с моей кузиной — я без ума от нее! Вообще, это замужество сплошная ошибка!
"Вот идиот"! — думал я о нем, и это было одно из самых мягких словечек в его адрес.
Пользуясь этими доморощенными страстями надо что-то подстроить.
Записки! Сидя за столом, я не столько ел, сколько размышлял. И меня осенило. Хорошо бы устроить им всем ловушку.
— Так, так, записку тетушки мы дадим прочитать кузену, и он пойдет в сиреневую комнату, туда же заманим под любым предлогом Миа-Бету. А горячую Сараситу я беру на себя. Придется совершить предательство по отношению к другу.
Муж подозревает Миа-Бету, и если я подкину ему записку о свидании в одной из комнат, он нагрянет туда…и найдет там двусмысленную картину.
Я похлопал Кузена по плечу и сообщил ему, что у меня есть то, что его очень обрадует.
— Вам просили передать вот это, но также просили прийти в полнейшей темноте — она очень смущается.
— О моя любимая! — он стал целовать записку, и я с трудом вырвал ее у него из рук.
Наша очаровательная хозяйка проводила ревизию в кладовках.
— Миа-Бета, я нашел способ, как вас помирить с мужем. Что может быть лучше, чем неожиданное свидание ночью — при луне в сиреневой гостиной.
— Какая же там луна? — в недоумении посмотрела на меня Миа-Бета.
После этих разговоров записка попала на стол к третьему министру, и я был уверен, что он ее прочитает.
Я придумал неплохой план, как свести людей, но как обычно бывает в таких ситуациях, карты нам смешает его величество Случай. Я ожидал чего угодно от этой ночи, но кто бы думал, что кузен окажется в объятиях развратной тетушки?
Кто бы мог подумать, что записка была написана вовсе не Сараситой, которую я увлек в стог сена. А супруги, проведут эту ночь в доме губернатора вместе с министром, мужем Барабели, сражаясь с Мариотами, за свои права на перевале.
Но все произошло именно так!
Я в совершенном неведении проснулся, когда петухи уже давно прокричали, но кричали еще двое — Кижана и Кузен.
Когда я вошел в дом, то увидел довольных Миа-Бету и Третьего министра.
— Мы отвоевали наше право устраивать праздник на перевале! — радостно выдохнула Миа-Бета. — Приглашаю всех к столу.
Но застолье вышло неудачным. Лица многих выглядели натянутыми — Кижана и Кузен, старались не разговаривать друг с другом, Задира несколько раз ударил меня ногой под столом, а Барабель торжествующе смотрела на Сараситу.
— Хороший друг, называется, — возмущался Задира, — кто дал вам право отбивать мою рыженькую бестию?
— А кто дал вам право совращать милую тетушку Барабель? Прямо под носом у ее мужа? А ведь он стойко переносил испытание злодейским пуншем губернатора этой местности.
— Нас погубит прозябание в гостинице! Нас погубит рутина и оседлое существование.
— Не волнуйся, друг мой, это не смертельно, с таким диагнозом много людей доживает до кончины от естественных причин. Да, твоя репутация опытного сердцееда уже начинает хромать, — засмеялся я, — в былые времена всем присутствующим дамам не удалось бы избежать твоих чар. Но я предлагаю вернуться к завершающему этапу нашего плана.
Наши супруги вызвались напоить и накормить всех, кто придет на "Белый вихрь". Знаешь ли, что кладут в глинтвейн?
— Семена гвоздики и корицу.
— Есть семена сорной травы очень похожие на гвоздику — все, что они вызывают — это расстройство живота на некоторое время. Мы подмешаем их в смесь, которую Миа-Бета приготовит для напитка.
— Тааак! — обрадовался Задира.
Он вовсе не был таким злодеем мой друг, но он воспринимал эту нашу миссию как некое развлечение, он вовсе не был кровожадным — немного бесчувственным — да! Жестоким, как ребенок, — да! Но не кровожадным.
— Еще мы подменим им фейерверки. Они не будут вспыхивать. Эту часть плана ты берешь на себя.
И вот он долгожданный момент настал! Белый вихрь закружил не только своих участников — он закружил нас, в своем ослепительном и сумасшедшем водовороте, сбивая с толку, запутывая и уводя с дороги, в обманчивых огнях факелов, и россыпи снежных бриллиантов, он…полностью сорвал наши планы.
Все дамы блистали мехами, улыбками, искрометным настроением!
На волнистой черной шубке Миа-Беты блистали снежинки! Белоснежный мех капора Кижаны соперничал с ослепительным снегом и такой же ослепительной улыбкой красотки. По коричневому гладкому ворсу палантина Сараситы рассыпались медные локоны, а пятнистый леопард Барабель так походил к ее кошачьим глазам и игривой улыбке.
Вся компания собралась на вершине одного из склонов — там же стояли жаровни с шашлычками, столы с напитками, самыми предпочитаемыми из которых были глинтвейны, — их готовили тут же, и сумасшедший пряный аромат расстилался по всей округе.
Народу было чрезвычайно много. Миа-Бета открывала состязания, но она должна была потом покинуть вершину, чтобы вернуться в гостинцу: было необходимо проследить за подготовкой праздничного обеда для своих постояльцев.
