Анатолий Нейтак - Уроки гнева
— Здравствуй, Искра.
Голос шелестящий, негромкий, очень отчётливый.
— Моё почтение, Великий.
— Я слушаю тебя.
Искра изложила все факты, что показались ей существенными, минут за пять.
— Так, — обронил Верховный, когда она закончила. — А твои собственные впечатления?
"Надо быть осторожнее…"
— Мальчишка есть мальчишка. Этикета не признаёт: от самого входа читал всё, что хотел. Но силён очень. Не таится ничуть. Словно… — запнувшись, Искра заговорила медленнее, — словно он в любой момент может просто уйти.
— А может быть, он полагается на свою силу?
— Может быть. Он очень странный. Открытый, как ребёнок. Действует то ровно, то как бы ощупью, по-ученически неуклюже. Но всегда — уверенно. Даже небрежно, пожалуй.
— Признак мастера, — заметил Верховный.
— Да. Но я не то хотела сказать. Мастер знает свои пределы и действует в них свободно. А чужак, мне кажется, не знает своих пределов. Но всё равно…
Искра повела рукой, умолкая. Слова кончились. И тут она поняла, что Верховный тихо так, еле заметно давил на неё. Пока давил — это не ощущалось. А теперь всплыло.
Ловок! Аж зло берёт.
Искра едва не поставила такой же ментальный щит, как тогда, когда прикрывалась от не знающего этикета чужака… но почти тотчас остановилась. Что толку? Всё равно Верховный Магистр может добиться от неё всего, чего угодно. Только в случае сопротивления может "помять". А так — вот я, берите, что хотите!
Верховный не проронил ни слова, даже не кивнул, но по его взгляду Искра поняла, что все её колебания видны ему, как линии на его собственной ладони. "Давай, покорствуй", — словно говорил его чуть усмешливый, недобро внимательный взгляд. "Выслуживайся за место во внутреннем круге, среди магистров. Может, ты даже получишь его, но я всё равно знаю, чем ты дышишь — и уничтожу при малейшем промахе!"
— А что его спутники?
— Мелочь. Внимания стоит разве что Савир, мастер-маг, изгнанный из Волорнара. Да и для мастера он не силён. Так, пониже среднего.
— Кто кроме него?
— Лиданн Савира и пара меченых браконьеров. Мелочь, — повторила Искра.
— А кто из наших сопровождал их от поста пограничников?
"Уже и это узнал…"
— Некий Шнур, подмастерье-перестарок. И сотник пограничников, Хейги из Жнада.
На этот раз Верховный позволил себе тончайшую улыбку. Между двумя магами проплыл призрак Стилета — бывшего покровителя Искры, бывшего магистра, а ныне, по слухам, то ли мёртвого, то ли одного из испытуемых в тайной лаборатории Верховного.
— А-а, этот сотник…
— Я думаю, следовало бы перевести его на западную границу Союза, — сказала Искра. — Я со всей уверенностью могу рекомендовать этого человека как достойного любой награды.
— Вот как? Семь лет обиды и забвения не испортили его?
— Если он и заржавел слегка, его удача по-прежнему при нём.
Верховный сморщился. Слово "удача" он очень не любил. Но в данном случае возразить было нечего: Хейги-сотник и впрямь выловил в мутных водах свой второй шанс. Да ещё там, где этих шансов как будто не могло быть вовсе.
Удача? Или — судьба?
— Что ж, я подумаю. А пока, милочка, вызови этого Шнура.
Тем временем Эхагес тоже принимал в выделенной ему комнате (всего одной, зато в семь или даже восемь раз большей, чем личные комнаты Серых стражей в цитадели Столицы) "своих" людей. Все расшитые занавесы, которыми при необходимости можно было разгородить комнату, были отодвинуты к стенам в облицовке из деревянных панелей (естественно, резных и со знанием дела раскрашенных) — но после вольных просторов за городом помещение не казалось слишком большим. Скорее, наоборот.
Пусть подслушивают, если охота, — мысль Геса, адресованная Савиру, плыла на волнах холодной насмешки. — Мы ведь не строим тайных планов и не планируем убийств, не так ли?
"Это ещё не значит, что нам нечего бояться", — подумал смуглый маг, нервно оглядывая чуть ли не каждое отверстие в резьбе стенных панелей.
Там нет лишних живых ушей. А если бы были, я нашёл бы их.
"Даже магически замаскированных?"
Я не мастер майе и даже не ветеран Серой стражи, но такая задача мне по плечу. Вот чисто магическое подслушивание я могу не заметить…но повторю: разве мы стремимся к чему-то тайному и предосудительному?
Хлопнув в ладоши, Эхагес добавил вслух:
— Ну, есть новости о моём друге?
Рыжий Тиман только молча покачал головой — за себя и, возможно, за отсутствующего Блондина. Оно и понятно: чтобы перетрясти целый город в поисках одного человека, которого в нём скорее всего не было, нескольких часов слишком мало. А вот Хейги нахмурился.
— Сотник? Ты что-то слышал о Снежном Коте?
— Нет. Но ты говорил ещё о…
Ни слова вслух!
Хейги соображал быстро.
— Нет, это неважно, — закончил он. "Я случайно услышал рассказ о другом маге. Этот Ворон — точно ли он мёртв?"
Подробнее!
— Ну что ж, — Гес вздохнул, — тогда выпьем за счёт наших щедрых хозяев.
Когда страж разливал по серебряным стаканам вино, рука его была по обыкновению тверда — но разум жадно вслушивался в безмолвный рассказ.
"В здешнем гарнизоне у меня есть давние знакомцы. Я отправился с ними в… одно место и под выпивку расспросил о том, что творится в Ордене. Про Искру и прочих. Её недавно назначили в Диннарк и… неважно. Ворон. Это имя мелькнуло в разговоре, когда зашла речь о Диких магах. Мол, среди них опять появился сильный вожак…"
Дикие маги? Эхагес постарался не нахмуриться. Скопище недоучек и выпнутых из Ордена неудачников, разбавленное сельскими колдунами-ведьмами и ничтожным числом отшельников? Претендующее на независимость общество бессильных?
Наверно, это совпадение… кто-то из Диких просто взял себе мрачное птичье прозвище.
Хотя проверить слух не помешает.
И где искать этого Ворона?
"В том-то и дело, что найти его якобы нельзя. Он появляется и исчезает, где и когда ему вздумается, а заодно может принять любое обличье, чтобы не быть узнанным".
Не удержавшись, Гес моргнул. Мастер иллюзий?
Неужели?..
Из-за дверей донеслось приближающееся пьяное пение. На удивление негромкое.
— А-а-а… у моей мил-ки… платьиц-це из кожи… оу!
Тиман сморщился.
— Надрался, пакостник! — обречённо вздохнул он, неохотно поднимаясь из-за стола.
— Сиди, — сказал Эхагес. — Сейчас мы нальём твоему блондинистому приятелю ещё пару стаканов, и вновь воцарится тишь да благодать.
Дверь распахнулась. Качнувшись, Блондин прикрыл её за собой, окинул взглядом сидящую за столом пёструю компанию и немелодично протянул, не сбиваясь:
