Трой Деннинг - Глубоководье
«Но я умираю…»
Кайрик не ответил. Спор с мечом он считал глупым занятием. Более того, настойчивый тон клинка показался вору оскорбительным. Кайрик знал, что меч не обманывает его. Розовый цвет клинка давно сменился белым.
«Без меня ты бы не оправился от ран Ваала, – настаивал меч. – Ты хочешь уморить меня голодом?»
– Я не дам тебе умереть, – терпеливо ответил Кайрик. – Но только я буду решать, что и когда тебе есть.
Шаркая ногами, вернулся Фарл с большим подносом в руках.
– С кем это ты тут разговариваешь? – спросил толстяк.
«Ты отдашь мне Фарла!» – прошипел меч, и его настойчивые слова обожгли Кайрику мозг.
– Я говорил с самим собой, – ответил вор. – Одно из последствий долгого одиночества.
Фарл опустил поднос на прилавок. Хозяин собрал все самое лучшее из того, что могла предложить его кухня: жареный гусь, тушеные помидоры, маринованная свекла, сушеные яблоки.
– Угощайся, – предложил Фарл. – Еда все равно пропадет…
– Тогда я наемся так, что моя лошадь не сможет меня унести, – хохотнул Кайрик, заметив, что Фарл принес ему все необходимое для дороги. – Мне бы еще одну кружку эля, чтобы запить все это.
– Да, да, разумеется, – пробурчал Фарл, взяв кружку и наполнив ее до краев. – Бери все, что пожелаешь, – слегка улыбнувшись, добавил он.
– Все, что пожелаю… – повторил Кайрик. Одной рукой он принял кружку, а другой обнажил меч. – Охотно.
Рука вора вытянулась над подносом, и клинок в мгновение ока вонзился в грудь толстяка, все еще кривившего губы в легкой улыбке.
Слабеющей рукой Фарл неловко схватился за самострел, но тут же лицо толстяка скривилось, и он повалился за стойку. Поскольку клинок должен был остаться в груди жертвы, Кайрик отпустил рукоять меча.
Схватив ножку жареного гуся, вор принялся за еду. Откусив крупный кусок, он перегнулся через прилавок и взглянул на меч.
– Приятного аппетита, – пожелал Кайрик набитым холодным мясом ртом.
14. Белая равнина
Шагнув сквозь диск, Миднайт покинула пределы Канаглима и очутилась на белой равнине. Чародейке показалось, будто ее мозг остался на месте, словно был осью вращения, а тело лишь сделало оборот вокруг него.
Миднайт сделала вдох – и едкие пары обожгли ей горло и нос. Она огляделась, но сияющая белизна ослепляла ее, словно солнце. Земля под ногами шевелилась, будто живая, и миллионы монотонно жужжащих голосов наполняли воздух своим журчанием, от которого у чародейки защипало кожу.
Постепенно зрение Миднайт восстановилось. Мерцающий диск висел в воздухе рядом с ней. Казалось неразумным оставлять дверь между Уровнями открытой; чародейка сосредоточилась – и диск исчез.
Через миг ее мозг начал осмысливать то, что она видела, слышала и чувствовала. Она стояла на бескрайней белой равнине среди такого множества людей, что даже не решилась бы их пересчитать. В отличие от призраков Канаглима эти создания имели материальные, вполне осязаемые тела. Если бы Миднайт не знала, кто перед ней, она могла бы подумать, что эти люди живы.
Справа от чародейки стояла огромная, многотысячная толпа. Все смотрели в одну сторону, обратив головы к небу, словно разглядывали нечто такое, что не видела Миднайт. Пока она изучала скопище обитателей загробного мира, откуда-то из задних рядов толпы послышался шепот. Становясь все громче, он волной катился в сторону чародейки и наконец, превратившись в рокот прилива, обрушился на нее. От этого шума Миднайт даже поморщилась.
– Тир! – взвыла толпа.
Тысячи последователей одновременно называли имя своего господина. Миднайт с легкостью представила себе, как их крик пробивается сквозь пустоту межуровневого пространства и, добравшись до Королевств, достигает ушей Тира.
– О Тир, бог Справедливости, Хранитель Весов, ответь нам, уверовавшим в тебя, – кричали в толпе. Несмотря на множество голосов, слова молитвы звучали четко и ясно. – Когда ты ответишь нам, тем, кто положил жизнь ради славы твоей, кто нес правду и справедливость во все концы нашего мира? Слушай молитву твоих прихожан, Тир. Взгляни сам! Вот Мишкул Могучий, призвавший к справедливости короля Лагоста; а вот Орник Мудрец, кто рассудил города Йонн и Талбеф; а вот Крат из Проскура, кто…
Молитва продолжалась, верующие доказывали преданность своему богу и перечисляли подвиги всех присутствующих. Судя по размерам толпы, литургия должна была затянуться на несколько дней. Чародейка побрела прочь от сборища верующих, пытаясь найти что-нибудь, что могло бы указать на местонахождение замка Праха.
На своем пути она часто сталкивалась с группами людей, числом от пяти-шести до десяти тысяч. Один раз Миднайт повстречались двенадцать женщин, бичевавших себя в знак верности богине Боли, Ловиатар. В другой раз чародейка наткнулась на тысячу последователей Ильматера, стоявших плечом к плечу в полном молчании. Иногда попадались группы верующих, распевавших молитвы древним богам, чьи имена уже давно позабыли в Королевствах.
Спустя несколько часов блужданий Миднайт поняла, что никогда не найдет дорогу к замку, если кто-нибудь не направит ее. И тогда она остановила одного полного мужчину.
– Не мог бы ты подсказать мне, как отыскать замок Праха? – спросила чародейка.
Мужчина испуганно и широко открыл глаза.
– Нет, нет, не могу! – отрезал он. – Откуда мне знать туда дорогу? И что тебе понадобилось в замке?
Мужчина резко повернулся и скрылся в толпе.
Миднайт остановила еще троих и задала им тот же вопрос. Ответы их были поразительно похожи один на другой: все трое заявляли о том, что не знают местонахождения замка, а затем недвусмысленно давали понять, что задавать такие вопросы просто глупо. И чародейка решила прекратить расспросы. По какой-то причине ее просьбы приводили мертвецов в невероятное волнение.
Слева от Миднайт раздался ужасный вопль. Чародейка тотчас обернулась на шум. В тридцати шагах от нее нечто – целая гора мускулов – пыталось догнать какую-то женщину. Освобождая дорогу бегущим, толпа расступилась, поэтому Миднайт смогла увидеть разыгравшуюся сцену от начала до конца.
Женщине на вид было лет сорок. У нее были такие же черные, как у Миднайт, волосы, но с проседью. Однако больше всего чародейку заинтересовал висящий на шее женщины медальон: голубая звездочка внутри круга.
Эмблема Мистры!
Напавшее на женщину существо было отвратительным. Голова твари напоминала мужскую, с человеческими носом, ртом и ушами, но с острыми, источающими желтую желчь клыками и пылающими, словно раскаленный янтарь, глазами. Голова покоилась на уродливом теле, толстом и круглом, как огромная бочка; от плеч отходили длинные руки. Там, где должны были находиться мускулы, выпирали холмы грубой, обрюзгшей кожи, а многочисленные старые раны истекали зловонным зеленым гноем. Ноги существа до того распухли, что с трудом удерживали громоздкое тело. И тем не менее эта гора мяса, переваливаясь с боку на бок, двигалась с удивительной быстротой и ловкостью.
