Влад Вегашин - Черный меч
— Зачем?
— Приказ. Старейшины что-то там придумали противовампирское, им нужен кровосос, на котором можно опробовать новую пакость.
— Хорошо. Здесь где-то есть еще один. Судя по ауре, он измотан до крайности.
— Найти!
— Убивать, или взять живым?
— Как получится. Желательно — живым.
Охотник кивнул командиру и скрылся за деревьями вместе с напарником.
На поляне остались трое, не считая пленников.
— А что с девчонкой?
— Тоже в город отведем. Видишь — у нее на шее следы укусов?
— Да, уже старые, но еще можно разглядеть, — тот, что помладше, склонился над Сигурни.
— Ну вот, а девчонка — явно человек. Больше того, кажется, я ее видел в Элерте. Молодая охотница, наверное. Поперлась геройствовать и напоролась на вампиров.
— Может, перебежчица? — задумчиво возразил второй.
— Может, и перебежчица, — старший не стал спорить, он был занят тем, что скручивал запястья Сергаала чертовски прочной веревкой. — Потому и говорю — отведем в город, отдадим Старейшине, пусть решает, что с ней делать. Если перебежчица — казнят, а если сама дура — просто дома запрут, пусть рожает, пока не поумнеет.
— А этот что? Как-то с ним легко получилось.
— Может, молодой еще или не жрал давно.
— Так уж и не жрал, когда девка тут была.
— Да почем я знаю, почему его так легко взять удалось? Может, и вправду — полезные эти погремушки магические?
Младший с сомнением посмотрел на круглый деревянный шар в руке, покрытый выжженными черными узорами.
— Ну-ну. Никогда от магов ни в чем, кроме обороны города, проку не было, а тут вдруг стало?
— Придержи язык, Мирити. Оборона города — это вообще самое главное.
Тот, кого назвали Мирити, пожал плечами, и принялся связывать руки Сигурни, продолжая бормотать себе под нос что-то не слишком лестное о магах, от которых гораздо больше проблем, чем толку.
Тут вернулись охотники, которые уходили по следам Вивьенна. Один заметно хромал на правую ногу, второй крепко прижимал к груди наскоро перебинтованную руку, но…
Они волокли за ноги тело вампира. Определенно мертвого, потому что даже вампиры не выживают, если им отсечь голову, а голову Вивьенна за волосы нес хромающий, и ругающийся на чем свет стоит охотник. То есть выжить-то они могут… вот только кто будет столь глуп, чтобы приставлять отсеченную голову на место, а потом еще и поить вампира кровью?
— Вы быстро, — констатировал старший.
— Да он и так полудохлый был. От таких клыков мало чести.
— Какая разница? Это он сейчас полудохлый, а пожрал бы — и разорвал вас на мелкие кусочки. Каждого. И нами бы еще подзакусил, — охотник присел на корточки перед брошенной на траву головой, приподнял губу мертвого вампира, демонстрируя клыки. — Ему больше сотни. Причем намного.
Младшие, притащившие тело, пожали плечами, один из них достал кинжал, и потянулся к голове, намереваясь выковырять трофей. Старший перехватил его руку.
— Нам нужно возвращаться в город.
— Но…
— Я сказал — возвращаемся. Хочешь — прихвати с собой башку, утром выставишь на солнце. Тело киньте здесь, пусть до рассвета поваляется, там солнце спалит эту пакость.
Сергаал молча слушал разговор охотников, глядя в мертвые глаза Вивьенна — отсеченная голова лежала буквально в трех или четырех футах от него, на лице вампира застыло выражение беспомощной мольбы… странно было видеть это выражение на лице кровососущего нелюдя, убивающего людей ради еды и развлечений.
Или?..
Мы — другие. Мы не убиваем людей — ни для развлечения, ни для пропитания. Мы живем в симбиозе с ними, в Рэйкорне вампиры и люди — это две равноправные разумные расы.
Мирити и еще один охотник привязали ноги Сергаала к колу, и «вампир» остался болтаться на осиновом шесте, как туша какого-нибудь зверя, которую охотники из-за ее тяжести должны нести вдвоем. Правда тушу обычно привязывают за все лапы, но в данном случае их добыча оказалась насаженной на шест, как куропатка на вертел. Тяжко вздохнув, два хмурых охотника мрачно подняли на плечи шест, не обращая внимания на безвольно висящие руки, с которых на траву скатывались тягучие красные капли… Кто-то подхватил голову Вивьенна, Хранитель краем глаза отметил мотающиеся по спине старшего волосы Сигурни… и, наконец-то, потерял сознание, успев только мысленно проклясть Эстаи, который так и не появился за все это время.
Воспоминания понемногу отступали, оставляя только ноющую боль под ложечкой, и смутное осознание катастрофической неправильности происходящего. Сергаал медленно набрал в грудь воздуха, и витиевато выругался — очень уж хотелось.
— Ты смотри-ка, ругается! Значит, живой. Уже хорошо… — прорезал тишину высокий, хрипловатый голос. Вспыхнул факел, на несколько секунд ослепляя.
Перед ним стояла женщина. Немолодая, лет сорока пяти или чуть больше, с коротко подстриженными седыми волосами. Ее суровое, загорелое лицо покрывали шрамы, два из которых пересекали правую глазницу, скрытую повязкой. Кожаная жилетка с нашитыми стальными кольцами и кольчужным воротником, полностью скрывающим горло, рукоять меча за левым плечом, несколько метательных кинжалов на поясе, там же, на левом боку — ручной арбалет с деревянными бельтами, разумеется, с осиновыми наконечниками — типичная, почти что картинная охотница на вампиров. Как в кино, разве что постарше раза в два.
Вот только у киношных охотниц с большой грудью и длинными обнаженными ногами не бывает такого страшного, ледяного, смертельно-пронзительного взгляда. Они не умеют смотреть так, словно уже вынесли приговор, и уже даже привели его в исполнение, а теперь с наслаждением наблюдают, как приговоренный корчится в агонии. Они не умеют в живом существе, пусть даже и враге, видеть просто падаль, и ничего более.
Сергаал еле справился с паническим ужасом, на миг охватившим все его существо, и посмотрел женщине в глаза.
— Я — Йенна, Старший Охотник Элерты. Кровосос, тебе есть чем купить себе быструю смерть, или ты предпочтешь заживо сгореть на солнце — по частям, разумеется? — нет, она не издевалась над поверженным врагом. Она просто доводила до сведения приговоренного альтернативу.
А в голове Хранителя быстро-быстро защелкали, переключаясь воспоминания. Йенна, Йенна… где-то он слышал это имя, вот только где?
— Что вменяется мне в вину? — хрипло спросил он, пытаясь протянуть время.
Охотница расхохоталась. Смех у нее был грубый, совсем не женский. И закончился он так же резко и неожиданно, как и начался.
— Ты — вампир. Этого достаточно, чтобы приговорить тебя к сожжению на солнце. Ты напал на охотника, и посмел пить кровь охотника — за это ты достоин самой страшной казни, какую я только способна придумать. Достаточно?
