Ольга Климова - Сильная кровь
Ее лицо залилось краской, глаза загорелись.
— Ты был интересен мне. Но труп никому не нужен…
— Да брось! Думаешь, я глупее Тайги? Мы можем ходить вокруг да около, но если ты не скажешь правду, я затеряюсь так, что ты больше никогда не найдешь столь интересного объекта. Будь уверена, мне это не сложно. Ты же еще и поэтому хочешь отправить девочку со мной? Ее ты найдешь, меня — нет.
— Нет смысла говорить, — Ула покраснела еще сильнее, — если…
— А зачем ты думаешь я тут торчу с ней уже второй день, рассказывая, что она не нужна мне, но сам никуда не двигаюсь?
— Ты не собирался ее оставлять?
— Каждый преследует свои цели. И мне она нужна точно не для того, чтобы твой чудесный носик находил нас каждый раз снова и снова. Но мне нужно ее желание идти и желание что-то делать, а не твое пустое принуждение. Теперь она сама хочет этого, и меня все устраивает. Будем говорить начистоту? Зачем я тебе сдался? Кроме эффектной внешности и обаяния?
— Ты — особенный.
— Это я и так понял. Неужели тебя манит только то, что я могу тягаться с твоим братом по силе? Ни за что не поверю.
— Я хочу, чтобы ты пошел со мной. — выдохнула Ула. — Ты сможешь это сделать. После того, как закончишь свои дела здесь.
— Мои дела… — Зэсс впервые перевел на нее взгляд. — Тебе нужно, чтобы я шел дальше. Нужно, чтобы тащил за собой девчонку. Нужно, чтобы она попыталась закрыть эту дырку. Потому что, если я могу пойти с тобой, значит, и они тоже смогут? У всех здесь свой интерес. Поэтому ты готова принести мне весь свой арсенал?
— Я сама готова встать рядом, лишь бы ты попробовал.
— Ты же знаешь, я все равно пойду туда. И вовсе не из-за твоих страхов. Чужие заботы волнуют меня куда как меньше, чем вы все думаете. А вот после… я не ослышался? Прекрасная искусительница хочет забрать меня с собой?
— Ты не ошибся, — Ула облизнула яркие губы.
— И куда? Нет, не расписывай мне свой дивный мир, я не сомневаюсь, что там дико интересно. Но зачем? Тут я — единственный и неповторимый, а там — всего лишь непонятно что. Или ты видишь еще что-то?
— Я чувствую в тебе есть еще что-то. Твоя сущность. То, что я не могу увидеть. Она скрыта где-то очень глубоко. Ее нет на поверхности и ее не угадать. Она и является твоим корнем. Твоей основой. То, чего ты не помнишь все еще живет внутри тебя.
— И тебе это нужно?
— Не уверена, что мне нужно именно это. Скорее, это страшит меня. Я бы довольствовалась и тем, что уже есть. — она присела возле него и близко наклонилась, касаясь своим горячим дыханием.
— Я подумаю над твоим предложением. — Зэсс спокойно смотрел в искрящиеся глаза. — После того, как закончу здесь. Так скажем малышке, что ты меня уговорила?
* * *— Еще пару дней и мы будем дома, — Илта рылась в недрах сундука, тщетно пытаясь отыскать платье, не впитавшее в себя следы похода.
— О, да! И я прикажу сделать себе огромную благоухающую ванну, в которой буду валяться часами, — Дэя сидела на жесткой кровати, завернутая по подбородок в теплое одеяло и щипала свежую булку, принесенную на завтрак, — а потом мои служанки будут растирать мне ноги, и все тело, а потом… потом я повалюсь на свою мягкую постель и буду нежиться в ней, ничего не делая и никуда не трясясь в вонючей старой карете! А сундук этот со всем скарбом внутри прикажу выкинуть! Чтобы глаза мои его не видели!
— Лучше отдай все служанкам. Они будут рады. — Илта аккуратно сложила остальное добро обратно, найдя подходящее платье.
— Тогда отдам служанкам, — Дэя благодушно согласилась, — и закажу себе много новых платьев! А все это барахло раздам! — Она обвела ненавистным взглядом скудное убранство походного шатра.
Два дня назад прилетел сокол с вестями, и теперь король быстрым ходом возвращался в столицу, не останавливаясь ни у одного из своих новых лордов, что безмерно злило Дэю. Дорога выматывала, без чистой одежды, возможности нормально помыться и кучи прочих подобающих будущей королеве вещей. Что за вести принес сокол, девушка не знала. А ее вопросы так и остались без ответа.
Илта положила на постель платье и взяла в руку гребень.
— Ты собираешься вставать?
— Я уже встала, — девушка брезгливо оглядела платье не первой свежести, — какая разница, дойду ли я до кареты одетой, или меня донесут завернутой в одеяло?
— А если там будет король? — Илта дотронулась до спутанных волос.
— Ночью он не жаловался. Да и ему, похоже, все равно, что на мне одето и как я выгляжу, лишь бы метала огонь направо и налево. — Дэя зло отбросила недожеванный кусок булки.
После деревни, король был очень ею доволен. Каждую ночь дар приходил к ней, оставляя свой запах и свои следы. После полученных известий, настроение короля увеличилось еще больше. Дэя чувствовала это. И, хотя ей было очень интересно, что вызвало такую бурю удовольствия, для нее все было покрыто тайной.
Илта ничего не ответила, высвобождая ее из-под одеяла и помогая натянуть одежду. Дэя морщилась, но послушно влезала.
— Как ты ходила в одном и том же все время, пока тебя не схватили?
— После двух недель к запаху привыкаешь, и он уже не ощущается. И ко всему остальному привыкаешь. Когда ты внутри себя, все равно, что происходит снаружи, — женщина улыбнулась.
— Как ужасно, — Дэя поежилась, — это не для женщин. Ходить немытыми и справлять нужду под кустом — на такое способны только мужчины. Им все равно, что от них воняет и рядом с их ложем дымится свежая куча навоза. Они могут обгладывать одну кость с собаками! Я бы не хотела, чтобы у меня был сын. Моя дочь была бы одета в лучшие платья и спала на самых мягких перинах. Это был бы самый прелестный ребенок! — она взмахнула руками. — А ты, Илта, ты хотела иметь дочь?
— Хотела, — женщина присела рядом на постель, — я даже платья все свои поначалу собирала. Все думала, что у меня дочка будет, оставлю ей. Ничего не отдавала, все украшения собирала. Но Боги подарили мне двух сыновей. И забрали… — Илта замолчала, вспоминая.
— А как они умерли?
— Ушли с отцом на войну. Шестнадцать и восемнадцать лет. Тогда я жалела, что у меня больше нет детей. Я остаюсь одна. А когда пришла весть, что все трое убиты, я радовалась, что Боги мне не дали больше детей. Мои молитвы делились на троих. Может, они от этого становились слабее. Кто знает? — Илта погладила рукой смятую простынь. — мать носит своих детей с собой до конца…
— А моя мать решила, что мне без нее будет лучше, — Дэя сама взялась за дорогой гребень. — Она оставила меня.
— Я помню твою мать. Она не была плохой. Она просто выбрала свой путь. Свое спасение.
