Галина Гончарова - Средневековая история
— Что случилось, ваше сиятельство?
Намек явно был понят.
Лиля провела руками по бархату.
— Вы же видите… у меня совершенно нет новых платьев. Хотела нанять пару мастериц, а оказалось, что они никак мастерицами не станут. Все еще подмастерья.
Фраза получилась корявенькая, но в пять утра не до стилистики, было бы доходчиво…
— И кто же это?
— Подручные некоей Марион Альси. Марсия, Лидия, Ирэна…
Судя по лицу мэра — ему стало грустно.
— Если они до сих пор не мастерицы — значит, не заслужили. Марион свое дело знает…
— А о пользе честности она знает? — завелась Лиля. — Эта старая выжига девчонок держит в лохмотьях и впроголодь, работать заставляет от рассвета до рассвета — и никто ничего не делает?!
— Ваше сиятельство…
Барон явно мямлил.
Лиля сверкнула глазами.
— Достопочтенный Торий, я рассчитываю, что вы поговорите с Марион…
— О чем, ваше сиятельство.
— О том, что надо всегда и во всем быть справедливой, — Лиля смотрела безмятежными зелеными глазами. Общага — тот еще бордель, быстро научишься и заводиться по желанию, и остывать по нему же…
Рядом кто-то громко ахнул. Лиля ухмыльнулась. Да видела она Марион. Видела… Но говорить с ней? Не много ль для портнихи чести — чтобы с ней графиня торговалась?
— Разве она не справедлива? Кто вам рассказал подобную гнусную ложь, ваше сиятельство?
Торий старался не показать, что портниха ему глубоко безразлична. Марион закатывала глаза, прижимая ладони к тому месту, где должна быть грудь. Но Лилю патетикой было не напугать. После мексиканских сериалов-то…
— Да уж нашлось кому. — и неожиданно в тему вспомнилось — Альдонай, в неизречимой милости своей, помогает добрым и праведным и наказывает тех, кому нашептывает Мальдоная… например, светлая Диллиона была служанкой, которую несправедливо притеснял хозяин. И что?
— Ваше сиятельство, но… — Лиля покосилась на Марион. И резко оборвала барона.
— Взмолилась она — и Альдоная покарал мерзавца проказой.
— Полагаю, он это заслужил, — процедила Марион. Лиля даже и не подумала обратить внимание на комментарии из зала.
— А как насчет других? Тех, кто притесняет своих рабочих? Не дает им вступить в гильдию? Не получится ли так, что возмездие Альдоная возложит на плечи людей? Например, если мой муж поговорит с главой гильдии в столице, того весьма заинтересует — почему так произошло?
Кажется, Марион поняла намек. Глазки загорелись злобой.
— Полагаю, это крайние меры? — мэр смотрел телячьими добрыми глазами.
— Справедливость — это ведь очень важно… — Лиля активно хлопала ресницами. Марион хлопала жабрами. Но намек точно был понят.
— Ваше сиятельство, вы разрешите пригласить вас на мою скамью? У вас ведь нет своей, а сидеть со смердами…
Лиля ответила царственным наклонением головы. И задумалась — может, не стоит быстро худеть? Энерговеник — это отлично, Но если требуется величественность — увы. Этого ей недостает. Плавность, спокойствие… сейчас она на все это обречена. А потом что?
А потом — посмотрим. Болезни ССС[15] ей никуда не уперлись…
Лиля благосклонно кивала барону.
— Достопочтенный Торий, я весьма вам признательна.
— Я же ничего не сделал, ваше сиятельство. Даже не пообещал поговорить с Марион.
— А она не дура. Сама поймет.
Лиля опустилась на резную скамейку темного дерева, выпрямилась.
Как говорила одна старая балерина — осанка из коровы королеву сделает. И наоборот — тоже.
— Ваше сиятельство, мне говорили, у вас есть какие-то дела с этим ювелиром, Хельке…
— Да, достопочтенный.
Деревня, млин! Главное — не показывай, что злишься!
— И я был искренне удивлен. Высокородная дама не брезгует общаться с эввиром… безбожником…
Лиля мысленно перекрестилась. Хоть и не верила в бога. Но за такое — не жалко.
Не скажи ей девочки про богослужение — кто бы посмел? Она бы все проспала. И сильно повредила своей репутации. А это не есть хорошо.
— Достопочтенный Торий, деньги не пахнут. А у Хельке есть отличные идеи. Я же, как графиня Иртон, могу помочь ему. Он делает такие серьги, если бы вы видели….
— Он мог бы и ко мне прийти с этим вопросом, — барону на ладонь опустилась сережка с жемчужинкой. Торий разглядел замочек и присвистнул. — В столице это оценят…
— Да где угодно оценят, достопочтенный Торий. Поэтому Хельке надо любить и создавать ему все условия… разумеется не без выгоды для себя…
Лиля и Торий переглянулись.
Вслух это сказано не было. Но….
— А где моя доля? Я тут губернатор или хвост собачий?
— Самим мало. Так что можем тебе отслюнить. Но при полном содействии.
— А если я вам покажу, где раки зимуют?
— А если я мужу отпишу? Я тут графиня или хвост собачий?
Несколько секунд два взгляда сверкали так, что казалось храм заполнился стробоскопическими вспышками. Потом. Лиля улыбнулась и опустила ресницы.
Пусть. Мэр далеко не дурак. Сам поймет и сам придет за деньгами. Но — сколько она пожелает дать.
Патер появился неожиданно. На фоне солнечного диска, в своей зеленой рясе. И — запел.
Было удивительно тихо. Слов Лиля не понимала.
Но ей понравилось. Тихо, красиво, приятный мужской баритон…
Все молчали. Патер пел. Громко и красиво, приветствуя утро. Лиля слушала. И даже чуть-чуть задремывала. Хорошо. Что-то привычное было в этом…
Незаметно накатил новый кусочек воспоминаний.
Маленькая Лиля… Не Аля, а Лилиан Брокленд….
Почему маленькая? Потому что рядом отец. И она смотрит на него снизу вверх.
— Папа, а мы сегодня идем в храм?
— Да, малышка. Ты у меня такая красивая…
Лиля оглядывает себя. Розовое платьице, опять розовое… да что у них тут — свинский грипп? Все розовое, как свинюшка…
Или это просто в детстве у Лили отложилось — что розовый цвет ей идет? И теперь она хотела стать красивее?
Кажется, да.
Темные улицы почти не откладываются в памяти. Но огни свечей, голос патера, вкус чего-то терпкого во рту…
Ей нравится в этом месте.
Лилиан Брокленд нравилось. А сегодняшняя Лиля просто вспоминала ее ощущения. Разум был новый. А вот то, что прописалось в подкорке, на уровне рефлексов…
Ладно. Местные попы должны быть хорошими психологами. Пусть лучше ей будет приятно, чем тошнотно…
Служба длилась не слишком долго. Минут сорок по Лилиным меркам. Не больше.