Елизавета Дворецкая - Дракон восточного моря, кн. 3. Каменный Трон
– Это да, здесь, здесь, – дрожа и нервно сглатывая, ответил рыбак, тощий и малорослый, с реденькой рыжеватой бородкой, которой он, не смея поднять руку, и показал в сторону холмов. – Там его усадьба. П-по этой т-тропе идти, и она т-там.
– Далеко?
– Половины роздыха не будет.
Вожак – рослый, широкоплечий, с черной щетиной на лице, в шлеме с полумаской, – кивком указал одному из своих людей на хижину. Тот снова нырнул в низкую дверь и вернулся, неся на руках ребенка примерно лет трех. Ребенок, видимо, уже уложенный спать, сонно хныкал и вертел головкой, а мать, такая же тощая бледная женщина, слабыми руками цеплялась за рукав хирдмана и разевала рот, от ужаса не смея даже кричать.
– Сидите тихо, носа за дверь не высовывая, – сказал вожак. – Будете молчать, потом заберете ваше сокровище в Коровьей Лужайке. А поднимете шум – сами понимаете.
– К-когда – потом? – только и вымолвил рыбак, подхватывая свою жену.
– Когда все кончится. Надеюсь, уже сегодня к ночи. – Вожак отвернулся и сделал знак своим людям продолжать путь.
Один из его людей уносил ребенка. Рыбак и его жена, прижавшись друг к другу, смотрели им вслед, но не решались даже подать голос. Женщина зажала себе рот краем серого покрывала, словно малейший звук ее дыхания мог погубить дитя.
А нежеланные гости фьорда Серого Лба скорым шагом удалялись по указанной тропе. По всему видна была близость большой усадьбы: свежие коровьи лепешки на самой тропе и на обочинах, попалась кривая полоска поля, где уже сжали ячмень. От луговины ее отделяла невысокая изгородь, сложенная из серых камней, которые трудолюбивые руки выбрали с этой же полоски.
Название усадьбе дала довольно широкая зеленая луговина, расположенная прямо перед ней. Усадьба стояла на пригорке, и оттуда, должно быть, кто-то успел заметить довольно большой вооруженный отряд. А поскольку таких гостей тут не ждали, ворота быстро закрыли.
Когда пришельцы подошли к воротам, над земляной стеной, окружавшей двор, уже виднелись наконечники копий. Вожак первым приблизился к воротам и вежливо постучал в них обухом секиры; два рослых телохранителя стояли рядом со щитами наготове, чтобы прикрыть его от стрелы или броска копья.
– Это и есть Коровья Лужайка, жилище Халльгрима хёвдинга? – спросил он.
– Да, здесь живу я, Халльгрим сын Гудлейка, – ответили ему. – А вы кто такие? Что вам нужно, зачем вы явились нарушать покой мирных людей?
– На второй вопрос нетрудно ответить, а на первый вы ответили бы и сами, если среди вас есть хоть один сведущий человек, который найдет в себе смелости выглянуть и посмотреть на меня. Я – Торвард Рваная Щека, конунг фьяллей. Мне сказали, что в этом доме находится Ингебьёрг дочь Халльгрима, это правда? Мне нужна эта девушка, и я ее заберу с собой. Пусть она выйдет и вынесет вещи, которые ей пригодятся в долгом пути. И тогда я не трону больше здесь никого.
– Какое тебе дело до моей дочери? – с изумлением и возмущением ответил хозяин.
Он не знал даже, верить ли своим ушам: откуда и зачем тут мог взяться конунг фьяллей, который, как все полагали, сейчас воевал с винденэсскими ярлами где-то в Западных морях? Но, с другой стороны, у какого же безумца хватит наглости присвоить такое имя?
– Мне есть дело до твоей дочери, и я собираюсь увезти ее с собой.
– Что за наглость? – закричал Халльгрим. – Ты явился за моей дочерью? Я не отдам мою дочь ни тебе, ни какому другому проходимцу! Так что лучше убирайся!
– Это неосмотрительно с твоей стороны, хозяин. Я все равно войду, но при этом дом ведь может пострадать.
– Я непременно пожалуюсь на этот разбой Фримоду ярлу! Рамвальду конунгу! Если ты решил воевать с Квартингом, то почему ты не вызовешь на бой Эдельгарда ярла с его войском – почему ты являешься грабить мирных людей, которые никому не причинили вреда? Я знаю, знаю, что ты устроил на йоль в Винденэсе! И опять ты принялся за свое!
– А если ты знаешь, что я устроил на йоль в Винденэсе, то тем более странно, что ты препираешься со мной, вместо того чтобы смирно выполнить мои требования и сохранить собственную голову в целости! А я не собираюсь торчать под воротами до самой ночи. Пусть твоя дочь Ингебьёрг собирает вещи и выходит.
– Ты не получишь мою дочь! Рамвальд конунг так не оставит этот наглый грабеж!
– Пошли! – Торвард, ничего другого в общем-то и не ожидавший, кивнул своим людям, и несколько секир одновременно ударили в ворота.
Затрещало дерево, полетели щепы. К тому времени как толстые дубовые доски поддались и появилось первое широкое отверстие, Халльгрим успел вооружить домочадцев, и из отверстия немедленно высунулись острия копий. Фьялли принялись работать копьями в ответ и стрелять из луков, отгоняя защитников от ворот. Вот створка отлетела, и сразу трое нападавших проникли во двор, прикрываясь щитами от скорее смелых, чем успешных выпадов Халльгримовых домочадцев.
У хёвдинга имелось в усадьбе двадцать пять мужчин, включая его самого. Не все из них в равной мере владели оружием, но почти все проявили отвагу и стойкость. Они могли бы отбиться от какого-нибудь «морского конунга» не из самых крупных, и, бывало, отбивались. Но теперь им противостояли пять десятков отлично выученной и вооруженной дружины самого Торварда Рваной Щеки.
Халльгрим хёвдинг сам вышел, надев шлем и снарядившись мечом и щитом. Рослый и сильный, он в молодости нередко ходил в походы и умел обращаться с оружием. Один из тех, кто первым ворвался во двор – невысокий, но плечистый мужчина лет сорока, с красным лицом и спутанной светлой бородой, – с диким ревом бросился на него, устрашающе размахивая секирой. Разозленный этим наглым нападением, Халльгрим сам бросился навстречу противнику и нанес первый удар. Ормкель отбил его щитом, а потом в несколько быстрых сильных ударов разбил его щит почти в щепы. Халльгрим ударил снова, но Ормкель уклонился – моложе хёвдинга всего на несколько лет, он, однако же, был намного быстрее, опытнее и в бою чувствовал себя значительно увереннее, что давало ему большое преимущество при почти равном возрасте и силе и даже несмотря на то, что ростом он Халльгриму уступал. Не найдя противника там, где он только что был, Халльгрим не успел удержать удар, и его меч с размаху воткнулся в землю. А Ормкель тут же нанес секирой удар по этой руке, отрубая кисть с зажатой в ней рукоятью меча. Описав круг, секира вновь взлетела и ударила на этот раз в бедро. Халльгрим упал на колени, и Ормкель в третий раз рубанул по шее.
Халльгрим рухнул лицом вниз, и вокруг его головы быстро натекла кровавая лужа. Этот короткий жестокий бой и почти мгновенная смерть хозяина так потрясли его домочадцев, что больше почти никто не сопротивлялся. На земле осталось еще около десятка тел, иные из них еще стонали и шевелись. Фьялли подняли и унесли одного из своих, остальные отделались незначительными ранениями. А вожак, который и вовсе не вступал в бой, спокойно прошел в раскрытые его людьми двери дома.
