Стивен Эриксон - Память льда
— Ты был послан в садок Хаоса, смертный. Ты выжил — само по себе невероятное событие — и двигался к Дыре в медленном вихре. А затем портал Морна, вместо того чтобы поглотить, выбрасывает тебя наружу. Камень забрал один из твоих глаз. И этот волк выбрал тебя для соединения душ. Баалджагг увидела в тебе редкостное достоинство, Арал Файле…
— Я все еще не желаю новых имен! Дыханье Худа! — Он пропотел под своими пропыленными доспехами. Отчаянно искал способ сменить тему, сместить нить разговора подальше от себя. — Что твое имя значит, к примеру? Онос Т'оолан — что это такое?
— Онос значит 'лишенный клана'. Т' — 'сломанный'. Оол — 'жилистый', ан — 'кремень'. Т'оолан — 'кремень с изъяном'.
Тук долго смотрел на Имасса. — Кремень с изъяном.
— Тут много уровней смысла.
— Уж я догадался.
— Из единого камня высекаются лезвия, и каждое находит себе применение. Если в сердце камня таятся жилы или узлы, форму лезвий нельзя предсказать. Каждый удар по камню отделяет бесполезные пластины — сломанные пополам, обломанные по краям. Бесполезные. Так было в породившей меня семье. Каждый с каким — то изломом.
— Тоол, я не вижу в тебе изъянов.
— В чистом кремне все кристаллы выровнены. Все обращены в одном направлении. Единство назначения. Работающий с таким камнем может быть уверен в результате. Я из клана Тарада. Но во мне больше нет уверенности в Тараде. На Собрании Логрос был избран вождем кланов, рожденных в Первой Империи. Он надеялся, что моя сестра — Гадающая по костям войдет в число его подданных. Но она отвергла ритуал, и оттого клан Логрос Имассов ослабел. Первая Империя пала. Двое моих братьев, Т'бер Тендара и Ханит-лаф, повели охотников на север и не вернулись. Они потерпели поражение. Да, я был избран Первым Мечом, но я оставил клан Логроса. Я странствую в одиночку, Арал Файле, и тем свершаю по понятиям моего народа величайшее преступление.
— Постой, — возразил ему Тук. — Ты же говорил, что спешишь на второе Собрание, то есть возвращаешься к своим…
Неупокоенный ничего не ответил. Его лицо обратилось на север.
Баалджагг встала, подобралась, прильнула к ноге Тука. Потом массивное животное село, вперив неподвижный взгляд в Т'лан Имасса.
По жилам Тука пробежал внезапный холод. Дыханье Худа, во что же мы влезаем? Он оглянулся на Сену и Туруле. Похоже, они следили за ним. Голодны, да? Вижу ваше подавленное нетерпение. Если хотите, я…
Бешенство.
Холодное, жестокое.
Нечеловеческое.
Тук внезапно оказался не здесь, видел сквозь глаза зверя — на этот раз не ай. Это не были картины далекого прошлого, это происходило сейчас; но за этим 'сейчас' таились груды воспоминаний. Через миг пропало его чувство себя, человеческая личность исчезла под бурей мыслей иного создания.
Как давно жизнь нашла форму… с помощью слов, с помощью сознания.
И сейчас — слишком поздно.
Мышцы содрогались, с порванной шкуры текла кровь. Как много крови, вся земля под ним промокла… кровь смочила траву, потекла ручьем к подножию холма.
Ползком… путь назад. Нужно найти себя, сейчас же. Проснулась память…
Последние дни — так давно, теперь — были хаосом. Ритуал был внезапно, непредсказуемо изменен. Солтейкенов охватило безумие. Безумие расщепило сильнейших из этого рода, разломило одного на многих. Растущая дикая сила, кровожадность. Рождение Д'айверсов. Империя сама разорвала себя на части.
О это было так давно, так давно…
Я Трич — одно из многих имен. Трейк, Летний Тигр, Когти войны. Бесшумный Охотник. Я был там, я один из немногих уцелел, когда Т'лан Имассы расправились с нами. Зверская, милосердная бойня. У них не было выбора — теперь я это вижу, хотя никто из нас не готов прощать. Не сейчас. Раны слишком свежи.
Боги, мы разорвали садок на том дальнем континенте. Превратили восточные земли в расплавленный камень, который потом остыл и стал чем-то, отвергающим магию. Т'лан Имассы принесли в жертву тысячи своих, чтобы удалить рак, которым мы стали. Это был конец, конец всех упований, всей нашей яркой славы. Конец Первой Империи. Какая спесь — присвоить имя, по праву принадлежавшее Т'лан Имассам…
Горстка выживших бежала. Рилландарас, старый друг — мы рассорились, столкнулись, и снова — на ином континенте. Он ушел на восток, нашел путь контроля своего дара — сразу и Солтейкен, и Д'айверс. Белый Шакал. Ай'тог. Агкор. А мой другой приятель, Мессремб — куда ты пропал? Нежная душа, расщепленная безумием, но верная, все еще верная…
Восхождение. Яростное пополнение. Первые Герои. Темные, дикие.
Я помню травяное раздолье под темнеющим небом. Волк на отдаленном холме, его единственный глаз горит тускло, как лунный диск.
Это странное воспоминание, острое как когти, сегодня вернулось ко мне. Почему?
Тысячи лет я топчу эту землю, глубоко погрузившись в зверя. Человеческая память слабеет, слабеет, пропадает. И все же… видение волка — оно пробуждает во мне все…
Он готов был целыми днями преследовать незнакомых зверей, движимый неуемным любопытством. Непривычный запах, вихрящееся пробуждение смерти и старой крови. Не зная страха, он думал лишь о расправе. Как давно никто не смел бросить ему вызов. Белый Шакал пропал в туманном прошлом, мертвый, или все равно что мертвый. Пропавший. Трич выгнал его из логова, послал его кувыркаться и кружиться по пути в бездонную пропасть. С тех пор — ни одного врага, заслуживающего так называться. Легендарная наглость тигра — нетрудно было поддерживать такую репутацию.
Четверо Охотников К'чайн Че'малле окружили его, выжидая с ледяным спокойствием.
Вгрызться в них. Рваное мясо, расколотые кости. Завалил одного, вонзил клыки в безжизненную шею. Один миг, один удар сердца — и их осталось трое.
Трич лежал, умирая от дюжины страшных ран. Вообще-то он уже умер, но все еще дергался — слепая звериная решимость, подогретая ненавистью. Четверо не знающих жалости К'чайн Че'малле ушли, пренебрежительно рассудив, что он обречен.
Лежа на животе в высокой траве Летний Тигр начинающими тускнеть глазами наблюдал их уход, с удовлетворением заметив, как болтавшаяся на жиле рука одной из тварей оторвалась и упала на землю. Охотник даже не обернулся.
Когда неупокоенные охотники поднялись на гребень холма, глаза Трича вдруг сверкнули. Между его убийцами из травы поднималась тонкая высокая фигура. Сила истекала от нее, точно черная вода. Один из К'чайн Че'малле упал, подрубленный.
Битва продолжилась за гребнем. Трич не мог видеть ее, но сквозь наступающее безмолвие смерти слышал звуки. Он начал ползти, дюйм за дюймом.
