Алексей Свадковский - Игра Хаоса
И против этой мощи выступила объединённая армия Кейдана. Сотни тысяч солдат, магов и колдунов, от простых мальчишек-подмастерий, до архимагов, сотнями лет шлифовавших своё мастерство, а вместе с ними - тысячи монахов, священников и паладинов. Все те, кто обращал свои молитвы к богам, и кому дорог был тот мир, собрались в тот день.
Битва была грандиозной. Впервые армия Хаоса схлестнулась в схватке с силой, равной себе по мощи. По небу носились багровые облака, в строй армии людей врезались орды призванных на помощь тварей, монстры вырезали людей, а те, забыв, что они смертны, вопя имена своих богов, рубили армии владык. Сотни заклинаний выкашивали всё живое, а чародеи Кейдана, объединив силы, выставили отражающие щиты, рассеивающие заклинания игроков, и сами наносили контрудары, чудовищные по мощи и гибельные для владык. Сражение всё длилось и длилось, и тогда Владыки призвали Великих зверей: Воплощение воздуха - Громового великана, и Воплощение земли - Гидру. Против этой мощи люди уже ничего не смогли противопоставить.
Казалось, всё уже решено. Но где-то вверху кто-то решил, что хватит: последняя из капель упала в чашу терпения богов того мира. Люди доказали своё право на жизнь. Каждая молитва, каждое имя бога сорвавшиеся с уст умирающих, подобно маленьким каплям, падали в чашу терпения, наполняя её, и наконец, переполнили. Гнев богов излился на головы тех, кто посягнул на их мир.
Живых очевидцев того, что случилось в тот день, в мире Игры нет. Одни говорят, что в Долине пепла теперь море, и только волны плещутся на месте великой битвы, другие - что вместо моря там теперь пустыня в форме огромной ладони. Правды не знает никто.
Мысли не мешали нагу двигаться. Он всё ближе был к тому месту, которое буквально пульсировало светом. Рядом с ним он почувствовал запах крови, причём свежей. Странно: откуда ему тут взяться? Войдя в зал, он увидел несколько распростёртых тел, лежащих возле небольшого ящика с откинутой крышкой. Рядом с ними замер человек в одежде послушника с кинжалом в руках. Увидев нага, он бросил кинжал на пол и быстро выкрикнул:
- Сэлхай мортал сетх!
- Кисам сорт, - прошипел наг. Предатель. О нем предупреждал Владыка боли: это был его тайный агент, сумевший внедриться в ряды хранителей скрижали.
- Где она? - прошипел он. Ему хотелось поскорее покончить со всем этим.
- Здесь, - предатель торопливо указал на раскрытый ящик.- Она здесь. Я в последний момент успел. Ещё немного, и они бы её унесли. Я их опередил.
Он улыбался, явно довольный собой. Это ему Владыка боли пообещал место в доме своём. Да уж: если и есть награда, худшая, чем самое страшное наказание, то он её скоро обретёт.
- Почему ты сам её не уничтожил?
- Не знал, где её прячут, - убийца сплюнул на мёртвые тела возле алтаря. - А без этого здесь сотни лет можно ковыряться. Да и Хранители веры не дремлют. Чуть что, и в подвал к ним легко угодить.
Ну что ж, вот, кажется, и всё. Время этого мира подошло к концу. Наг невольно улыбнулся. Ему многое приходилось делать в жизни, но уничтожать целые миры доводилось нечасто. Пусть и не он сам убьёт всех живущих в этом мире, но его действия наверняка приведут к этому. Да, ему определённо есть, чем гордиться.
Его клинки легко разрубили ящик, отбросив в стороны мусор. А вот и она, Скрижаль последнего завета. Совсем небольшая плитка, чуть больше детской ладошки, кажется, сделанная из глины; на ней начертан лишь единственный знак: имя того, кто её сотворил. Как просто! И какая огромная сила скрывается в такой простой вещи! Интересно, почему её творец доверил такую могущественную вещь простым людям? Почему не сотворил какого-нибудь могущественного стража, и не вверил её ему? Почему люди? Почему эти корыстные, глупые букашки, которых так легко обмануть или соблазнить, как этого дурака, стоящего над телами мёртвых храмовников с улыбкой на лице? Почему она до сих пор не погибла у столь плохих сторожей?
Среди тысяч свечей незримо парил тот, кто по воле творца, создавшего этот мир, остался в нём один, невидимый для всех, кроме владеющих божественной силой. Он незримо парил в этом храме, ожидая того часа, когда он сможет вновь вернуться к тому, кто создал этот мир и зажёг над ним солнце. Прошли годы, сменились поколения, а он всё ждал. Ждал, когда люди вновь вспомнят о боге; такова была воля того, кто его оставил: он должен ждать, не будучи вправе вмешиваться ни во что, бессильный сделать что-либо. Он ждал того часа, когда любовь вновь проснётся в человеческих сердцах, а с ней милосердие, сострадание и вера, всё то, что было так стремительно забыто в этом суетном мире.
Иногда ему казалось, что его ожидание будет вечным, что оно не окончится никогда. Он больше не увидит своих собратьев, не увидит творца, и не почувствует свет его любви. И от этого становилось почти невыносимо больно. Он почти ненавидел тех, кто заставляет его ждать несбыточного, и лишь сила приказа того, кто его создал, помогала ему перебороть отчаяние. А годы шли, но люди не менялись. Они приходили в этот храм, бубнили молитвы и зажигали свечи, опускали монеты для пожертвований, и довольные собой, возвращались назад в свои дома. Но для того, кто способен читать в душах и видеть в сердцах, их помыслы были как открытая книга, и видел он в них слишком многое, чтобы верить в искренность их молитв.
Он хорошо помнил тот день, когда творец этого мира окончательно отвернул своё сердце от созданного им творения. Бесконечные войны сотрясали мир, еретики, подняв знамя новой веры, и требуя перемен, разрушали храмы и вешали священников, колдуны, спрятавшиеся от рук всесильной инквизиции, требовали себе равных прав и свобод, армии властителей мира сходились в схватках, разрушая города и государства, повсюду промышляли разбойники, умирали оголодавшие крестьяне, проливалась кровь и творилось зло. И тогда, в утешение и в помощь людям, творец ниспослал видения простой крестьянской девочке. Её устами он напомнил людям о законах, созданных для них. В безумии мира, среди голода и смерти, слова юной девы звучали как песня утешения и надежды. Она приносила исцеление душам и телам тех, кто хотел её слышать, мир, любовь, сострадание - всё то, чего так не хватало людям среди смерти и разрухи.
Даже в бездне отчаяния всегда есть луч надежды. Её проповеди собирали сотни людей. Солдаты враждующих армий складывали оружие у её ног, отказываясь слушать приказы командиров и убивать друг друга. Молва о ней разносилась всё дальше. Ворота городов открывались перед ней; приветствуя нового пророка, короли склоняли перед ней головы, признавая власть и силу того, от чьего имени она говорила; и лишь церковь взирала на это со стороны. Власть, та незримая сила, которую священнослужители собирали веками, теперь ускользала от них. Власть над человеческими душами и помыслами - их главное сокровище - повергалась в прах неграмотной крестьянской девкой. Её чудеса порочили имя церкви: ведь лишь от священников мог исходить свет истинной веры, но никак не от глупой девки.
