Евгений Щепетнов - Монах
— Победителем признан подсудимый Андрей! Следующий поединок состоится на боевом оружии! По решению его сиятельства графа, противниками подсудимого будут трое — господин Аруна, господин Бакар и господин Сиган!
— Чего же он, сучонок, делает? — прошипел под нос Андрей, клюя носом от сонной одури — было обещано три поединщика на три боя!
— Ну это же граф…я же тебе сказал, что сейчас будет какая-то гадость. эти люди — призёры фехтовального турнира прошлого года. Все три. Извини, брат Андрей, я думал всё закончится гораздо лучше. Не надо было тебе убивать Армакона…похоже граф в бешенстве. Как и графиня — они того и гляди подерутся, прямо на людях. Вот ты ей в душу-то запал…или ещё куда… Кошелёчек не завещаешь?
— С трупа снимешь. А если обнаружу что с сонного снял — проснусь — башку отрежу! — Андрей и капитан усмехнулись, обменявшись солдатским юмором, наёмник передал ему два клинка — видимо, тоже своих, и Андрей, слегка пошатываясь пошёл к центру площадки. Её уже очистили и от крови, и от слуг, пробегающих с грязными тарелками, ничего не мешало совершиться убийству, во славу сильных мира сего.
Все вокруг затихли, понимая, что происходит что-то неладное, не то, что должно было быть, и с жадным любопытством смотрели на смертельный спектакль.
Андрея уже ждали — трое бойцов, жилистых, уверенных в себе, спокойно и с лёгким сожалением глядящих на свою жертву. Они, видимо, уже договорились как будут действовать, так как сразу же разошлись по разным сторонам площадки, как бы заключив Андрея в треугольник.
Он сосредоточился и попытался настроиться на бой — мир мигал, как в испорченном телевизоре, глаза застилал туман и ему ужасно хотелось помочиться — выпитое просилось наружу, а кроме того, это организм пытался выбросить из себя эту пакость, принятую с вином.
Ему хотелось крикнуть — погодите, дайте хоть в нужник-то сходить, подлецы!
От мысли о том, как он кричит и требует отпустить его в туалет, губы его непроизвольно растянулись в улыбку, от которой зашелестели шепотки в наблюдающей за боем толпе зрителей, а его противники восприняли это как вызов и бросились на него все одновременно, решив убить сразу и без всяких там великих показательных выступлений.
Андрей максимально ускорился, так, что подбегающие к нему бойцы, казалось, бегут под водой, медленно-медленно преодолевая толщу километровой высоты, вот они заносят мечи для удара, медленно ведут их к нему…в вдруг — щёлк! — сознание на долю секунды выключается, одурманенное снотворным, и меч уже движется к его горлу, едва не касаясь шеи — чуть-чуть, и голова слетела бы с плеч, как гнилой арбуз, выброшенный из грузовика на бахче.
Андрей делает немыслимый выгиб, уходя из-под удара, меч проносится над ним, а он почти встаёт на мостик, но прежде чем коснуться плит двора, успевает рубануть нападавшего чуть ниже колена и начисто смахивает ему левую ногу!
Противник ещё не успел упасть наземь, когда два оставшихся бойца со звоном ударяют остриями клинком туда, где Андрей лежал секунду назад — он перекатывается, вскакивает прыжком, и уклонившись от укола, всаживает свой кинжал в бок второму бойцу.
Отскочив, вырвал кинжал из печени противника, и отбив удар третьего, направленный ему в глаз по верхней траектории, ударом сверху буквально распластывает его, разрубая от ключицы до пояса, как когда-то Евпатий Коловрат разрубал воинов Батыя.
Первый, с отрубленной ногой, медленно падал, всё ещё не коснувшись земли, когда Андрей яростно рубанул его в бок, прорубил до позвоночника ударом с потягом, и обратным движением зарубил второго, зажавшего рану на боку, фонтанирующую кровью, как сорванный кран смесителя горячей водой.
Бой закончен.
Тело Андрея перешло в нормальное состояние, и в его уши ударил яростный шум — орали все — охранники, солдаты, гости, потом началась драка, в которой было непонятно — кто кого бьёт.
Потом уже Андрей узнал, что на бои делались ставки — что, впрочем, не удивительно ни для какого из миров.
Те, кто решился поставить на него, на то, что он выиграет бой, теперь требовали с проигравших своих деньги, а если те по каким-то причинам не хотели отдавать — вот тут уже и начиналась бойня!
Ставки были один к пятистам, а в конце — один к тысяче! Нормальный человек не верил, что можно устоять одному против трёх бойцов, выигравших фехтовальный турнир среди тысячи участников, да ещё выиграть после двух боёв, да в явно нездоровом состоянии.
Проигравшие вопили, что это обман, что это специальная подстава, что их обманули, хотя не могли пояснить кто, и в чём их обманул.
Среди именитых гостей графа тоже начался скандал — подрались барон Акуров и барон Нуркатов — первый обвинил второго, что тот специально уговорил выставить его лучшего бойца, зная, что того убьют и бла бла бла…в общем — один дал другому в морду, потом они схватились за мечи и их развели в сторону только обещанием, что устроят им дуэль в ближайшее удобное время.
Именитые гости, у которых погибли бойцы, засобирались домой, мотивировав это тем, что путь дальний, и хотелось бы выехать побыстрее, так как дома их ждут неотложные дела.
Те гости, у которых бойцы были целы, поздравили себя за свою предусмотрительность, не позволившую им пойти на поводу у графа Баданского и выставить своих бойцов. Они были довольны представлением, и веселились по-полной — слуги-виночерпии едва успевали подливать им вина в кубки.
Графиня Баданская была счастлива, будто кошка, наевшаяся сметаны, на что граф тихо сказал ей, что ему хочется врезать по её счастливой физиономии, чтобы смыть эту радостную улыбку.
В общем и целом праздник закончился великолепнейшим скандалом, и все, кто на торжестве присутствовали, согласились, что будут помнить этот день рождения до конца своей жизни.
Виновника переполоха, упавшего прямо на площадке, на убитого им дуэлянта и заснувшего мёртвым сном, унесли в замок отсыпаться и ждать решения своей судьбы — впрочем — граф неохотно, но признал его победителем, а значит невиновным.
Со словами — «Плакали мои денежки, как в задницу ослу засунул!» — граф покинул место торжества, выглядевшее так, как будто по нему пробежал табун диких ослов: столы перевернуты, еда раскидана и жадно поглощается замковыми собаками наперегонки с мальчишками прислуги, на месте боя кровавая лужа, засыхающая тёмно-красной коркой и напоминающая о том, что сегодня граф потерял минимум трёх союзников и приобрёл трёх недругов.
Андрей спал сутки. Если бы не его организм, нейтрализующий практически любые яды, он бы уже отправился на тот свет — дурноголовая графиня сыпанула в кувшин весь мешочек зелья, предназначенного для того, чтобы люди с бессонницей могли хорошо уснуть, кинув маааленькую щепотку этого порошка в стакан жидкости. В мешке же было порошка столько, что можно было отравить полк наёмников. Это и было причиной того, что Андрей никак не мог справиться с отравлением — страшнейший передоз.
