Кэрол Берг - Стражи цитадели
Впрочем, мне нравилось бороться и тренироваться. После всего лишь двух недель я стал крепким и ловким, как никогда раньше. Никто не указывал мне подобающе одеваться, ходить на уроки танцев или быть вежливым. Именно об этом я всегда мечтал.
Тысячи солдат стояли лагерями вокруг крепости. По ночам на равнине можно было увидеть россыпь огней, словно облетевшие с небес звезды. Днем они ходили строем, тренировались или сражались друг с другом. Все это было похоже на муравейник, так их было много. Им позволялось сражаться на тренировках до смерти, в Лейране такого никогда не было. Иногда они выгоняли на равнину толпы слуг и рабов и заставляли их исполнять роль врага. Многие погибали. Почти каждый день я видел, как трупы сваливают в кучу и сжигают. Иногда я чувствовал лишь отвратительный дым, висящий над пустыней. Не требовалось долго жить в Се Урот, чтобы понять, что лорды Зев'На с кем-то воюют.
Однажды, когда я провел в Зев'На уже несколько недель, учитель фехтования Каладор пришел взглянуть на мои тренировки по рукопашному бою. Ксено учил меня, как обезвредить противника, не причиняя ему сильных увечий. Чем дольше мы отрабатывали прием, тем больше лицо Каладора наливалось кровью от гнева. Спустя некоторое время он подозвал Ксено и приказал ему опуститься на колени. Ксено подчинился, что выглядело странно, поскольку он был мощнее Каладора раза в два.
— Чем ты тут занимаешься, раб?
— Я учу юного господина рукопашному бою, как мне и приказано, мастер фехтования.
— Ты учишь его, как оказаться убитым!
— Нет, покорнейше прошу меня простить, мастер фехтования. Я учу его, как выжить, как вести себя, если атакующие превосходят тебя ростом, силой или скоростью, как обезоружить их хитростью.
— Оставить противника невредимым — значит дать ему возможность отомстить юному господину. С его врагами никто не может сравниться в хитрости, с ними нельзя справиться так. Ты насаждаешь слабость, обучая его, как быть убитым!
— Мастер фехтования, я бы никогда не…
— Скажи, раб, кто твой хозяин?
Пот струился по широкому лицу Ксено. Не от нашего поединка.
— Кто же, кроме лордов Зев'На, мастер фехтования? Каладор прикусил губу и положил руку на рабский ошейник Ксено. Тот внезапно побледнел, обмяк, его начало трясти, как от сильного мороза или страха. Каладор нагнулся, глядя в упор на Ксено и не убирая с ошейника давящей руки.
— Это не ответ, раб. Нельзя ли чуточку яснее?
— Никакого другого ответа не может быть, мастер. — Ксено хрипел и задыхался, лицо побагровело, словно ошейник сдавливал его шею.
— Скажи еще раз, раб, и в этот раз будь точнее. Назови имя своего хозяина.
Ксено выпрямил спину, и, хотя он все еще трясся, обливался потом, а лицо его темнело от прихлынувшей крови, голос его был чист и ясен:
— Никого я не назову своим хозяином, кроме истинного владыки Авонара, Наследника могущественного Д'Арната, принца Д'Нателя, да правит он в мире и славе, пока не воскреснут земли Пустынь, и тьма не исчезнет навеки из наших миров!
Ксено проговорил все это, не сорвавшись на крик, несмотря на то, что Каладор вспорол его живот и ему приходилось удерживать внутренности руками. Потом они вывалились на землю, а он упал на них сверху. Мертвым.
Каладор положил руку мне на плечо и оттащил на несколько шагов назад.
— Я так и знал! Этот вонючий пес, несомненно, собирался убить вас!
Хоть я и был немного напуган тем, как близко подобралась ко мне смерть, я с трудом мог представить Ксено слугой злого принца. Он совершенно не выглядел опасным, распростершись в луже крови и кишок. Каладор отослал меня на ранний ужин, подозвав рабов, чтобы они убрали грязь. Но, по правде говоря, до конца дня я и крошки в рот взять не мог.
Харрес, мой новый учитель рукопашного боя, был не рабом, а воином вроде Каладора и Мерна. Он был очень строг и едва не завязывал меня узлами. Как-то раз я замешкался встать после того, как он в двадцатый раз за час швырнул меня оземь. Рука висела плетью, лицо было ободрано о горячий песок. Бок свело так сильно, что я не мог как следует вдохнуть, хотя в полуденный зной перевести дыхание и без того затруднительно.
— Я сказал повторить движение! — орал Харрес. — Вы никогда не сделаете это как надо, если не будете работать!
— Я не могу, — простонал я, едва ли способный встать на четвереньки.
— Хочешь, чтобы я нянчился с тобой, как тот раб?
— Нет, конечно же, нет, — поспешно ответил я.
Но я не понимал, почему Харрес не мог показывать чуть помедленнее, как Ксено. По правде, я продвигался вперед.
Харрес вцепился в мою больную руку и вздернул меня на ноги.
— Давайте я покажу вам, что ваш «заботливый» учитель хотел сделать с вами, что хотят сделать с вами ваши враги!
Он провел меня через крепость, минуя казармы, двор прислуги и загоны для рабов, к вытянутому низкому зданию, построенному из глыб песчаника. Если бы меня еще не вытошнило завтраком на занятиях по фехтованию, отвратительная вонь этого места заставила бы мой желудок вывернуться сейчас. Харрес толкнул меня в дверной проем, мимо ряда пустых деревянных тележек, к каждой из которых был прикован раб. Они сидели здесь на жаре, в грязи и страхе, ожидая, пока им нагрузят тележки. Позади тележек было несколько деревянных площадок и больших ящиков, вокруг которых без устали трудилось еще больше рабов. Сначала я подумал, что на площадках спят люди, но, увидев, как один из рабов срезает волосы с их тел, понял, что лежащие были мертвы.
На другой площадке раб снял ботинок с ноги мертвеца, швырнул в один из ящиков и взялся за второй. Когда он начал стягивать с мертвого тела штаны, Харрес вдруг пнул его.
— Ты, раб, — приказал он, — смотри сюда.
Раб принялся размахивать руками вокруг головы, словно Харрес ударил его по ней. Мастер закричал на него снова и пнул еще несколько раз, прежде чем человек упал на колени и вытянул в стороны руки, как и полагалось рабу. Он был молод, этот человек, и казался здоровым и сильным, но одного взгляда на его лицо было довольно, чтобы понять, что здорово лишь его тело. Из раскрытого рта сбегали ниточки слюны, капавшие на грязную тунику. Язык казался слишком большим для его рта и свисал на сторону. А глаза… они были ужасны. Их пустота казалась еще хуже, чем у воинов. Он и не думал о том, чтобы бояться, как остальные рабы. Он боялся так, как будто собирался бояться до конца дней.
Харрес дернул раба за короткие волосы, ударил по щеке, толкнул в плечо. Раб дергался и выл, пускал слюни и пытался свернуться клубком.
— Этот человек был выбран учить вас рукопашному бою, юный господин. Он был умен и исполнителен, его тело великолепно тренировано, как вы видите. Мы думали, он прекрасно подходит для преподавания — хорошее применение для раба. Но выяснилось, что Ксено тайно сдружился с ним, обещая помочь ему сбежать. Когда этот молодой раб попытался донести на Ксено, как, и положено, ваш добрый наставник стал пытать его, и превратил вот в это, а сам занял место вашего учителя.
