Роман Папсуев - Цейтнот
«Прикажи ему прекратить огонь. Соня просто расчищает территорию возле особняка».
Выстрелы прекратились, но Соня, возмущенно пыхтя, продолжала ругаться на «дурацких дураков, которые ничего не понимают».
Ходячие деревья уже достаточно отошли, поэтому я сказал Соне:
– Ладно, хватит. Сажай.
Она послушно кивнула и поднапряглась, плавно водя руками из стороны в сторону. Шевелящиеся кроны деревьев ухнули вниз и замерли, шурша листьями. Некоторое время Соня продолжала работать, видимо, заботясь о корневой системе великанов, затем шумно выдохнула и произнесла:
– Готово. А я думала, будет сложнее.
– Это еще не все, – напомнил я. – Теперь тебе нужно сгладить дерн, чтобы не осталось и следов от нашего маленького маневра. И о фальшивых зарослях у дороги не забудь.
– Это ерунда, – лучезарно улыбнулась она. – Это мы мигом. Ты, главное, скажи им там, чтобы стрелять не начали… А то я как прыгну к ним в башню, как надаю по башкам!
– Непременно скажу, – ответил я на улыбку. – Не хватало еще чтобы мой главный садовник прыгал и давал по башкам.
МОСКВА. ТУРА
«Барри, скажи Костику, чтобы не хватался за пулемет каждый раз, когда что-то происходит вокруг особняка. Белых еще нет, все, что он видит сейчас, – это приготовления к их приходу».
«Скажу».
«При повторении инцидента Соня обещает к вам телепортироваться и угрожает физической расправой».
«Не думаю, что…»
«Это шутка, Барри».
«А… Хорошо».
Шутка. Я еще недостаточно адаптировался к условиям этой Доски, не говоря уже об особенностях поведения людей, поэтому я не всегда понимал шутки. Однако я старался.
– Соня угрожает тебе физической расправой, если ты снова начнешь стрелять, – сказал я Костику, который стоял возле амбразуры, глядя на успокоившийся лес.
Услышав мои слова, он криво усмехнулся. Видимо, шутку понял.
– Расправой угрожает, – сказал Конь, заламывая каску на затылок. – Ее бы на мое место. Сидишь, никого не трогаешь, и вдруг лес оживает. Тут, блин, рефлексы действуют, а не голова.
Он замолчал, поглядывая на небо и что-то бормоча под нос. Я принялся складывать коробки с пулеметными лентами у стены, возле пулемета, чтобы было удобнее дотянуться, когда придет время. Я выпрямился, когда с одной из южных башен раздались выстрелы.
– Вот? – торжествующе воскликнул Костя. – Не один я такой.
– Думаю, это Таня тренируется с пулеметом, – заметил я.
Константин сразу погрустнел, а я принялся одеваться. Застегнул бронежилет, надел каску, поправил кобуру с пистолетом на поясе, чтобы не давила. Сомнительно, что в этот раз придется трансформироваться, благо Силы у меня теперь достаточно, чтобы не увлекаться контактным боем. Туры намного сильнее Слонов именно в плане магических ресурсов, хотя, конечно, им далеко до мощи Ферзей или Королей…
Я привыкал к своему новому статусу постепенно, но в целом мог уже сказать, что готов опробовать свои новые способности на практике. К счастью, подобный шанс мне вскоре представится. Эл будет гордиться мной…
Я сел на металлический стул и сложил руки на груди. Надо просто сидеть и ждать. Уже скоро Белые подойдут к нашим стенам. Бой будет интенсивным, в этом я не сомневался, хоть и быстротечным, если все пойдет, как задумал Король.
Недавний спор с Анатолием относительно дальнейшей Игры продемонстрировал две вещи. Первое – то, что он и в самом деле решил рискнуть победой ради спасения жизни Пешек. Второе – я действительно не так уж долго нахожусь на этой Доске, чтобы на равных говорить с Королем о стратегии. Он лучше знает, как здесь принято поступать. В конце концов, возможно, его решение связано именно с традициями данной Доски. Вероятно, здесь не принято жертвовать Пешками.
Конь, недавно бывший Пешкой, неспособен проводить время в молчании. Костя посматривал на меня неодобрительно, его явно раздражали мое спокойствие и безучастность.
– Как тебе Земля? – наконец не выдержал он.
– Хорошо.
Что еще ответить? Это ведь правда. Моя первая Доска. Конечно, она мне нравится. В любом случае лучше, чем «Ящик».
Костю мой ответ, видимо, не удовлетворил. Он снял шлем, провел рукой по коротким русым волосам и вновь уставился на облака.
– Зачем ты смотришь на небо? – спросил я его.
Если в тишине посидеть не удается, то лучше самому инициировать беседу. И если уж хочешь узнать как следует эту Доску, то можно расспросить ее уроженца.
– Сегодня погода прыжковая. Сейчас бы нацепить систему и прыгов двадцать подряд, – мечтательно ответил Костя, и я вспомнил, что он любит парашюты, хотя не понимал, что там может нравиться.
Парашюты, насколько я знал, – устройства для торможения объектов за счет сопротивления атмосферы. Состоят они из купола, строп и укладочного контейнера. Чем обусловлена страсть Кости к этим системам, мне непонятно, но я решил все выяснять по порядку.
– Что значит «прыжковая погода»?
Костя указал на небо.
– Небо почти чистое, редкие облака, все на высоте около тысячи метров…
Я взглянул на ближайшее к нам облако.
– В среднем тысяча двести три метра, – уточнил я.
Костя озадаченно потер щеку, затем небрежно махнул.
– Да какая разница, главное, не ниже. Земля сухая, ветер достаточно сильный – самое оно. Прыгнул с четырех километров, свистишь вниз, упругий воздух в лицо, под тобой облака… кайф. Чистый адреналин.
Что такое адреналин, я знал – гормон мозгового слоя надпочечников животных и человека, который при переживаниях и эмоциональном всплеске выбрасывается в кровь, стимулируя внутренние процессы. Я не видел связи между этим гормоном и прыжком с большой высоты, хотя предполагал, что дело тут в сильном стрессе, который испытывает в такой момент человек.
– Насколько я понимаю, прыгать с парашютом опасно? – спросил я.
Костя пожал плечами.
– Чувак, жить тоже опасно, – усмехнулся он. – И к тому же скучно. Если время от времени не встряхиваться, ошизеешь от рутины. Я поэтому экстрим и люблю. Когда ходишь по грани, жизнь ценишь больше.
Я не понял некоторых слов, но смысл, как мне казалось, ухватил. Что ж, это нужно запомнить.
– Но люди все разные, – продолжал Костик, глядя на юго-западную башню, с которой все еще слышались редкие очереди. – Кого-то хлебом не корми, дай экстрим, такой просто живет небом. Но кому-то это все кажется бредом, и такие считают нас чокнутыми. Им никогда не понять восторг общения с небом. Они не врубаются, почему люди всю неделю ждут выходных только для того, чтобы поехать на аэродром и прыгнуть с парашютом… Или в отпуске ломануться куда-нибудь на море, чтобы не вылезать из воды, плавая с аквалангом. Или зимой податься в горы, чтобы на доске просвистеть по целине… Все люди разные.
