Александр Важин - Нефритовый Стержень Империи, или Трудно быть Магом
В убежище мертвецов мы присели у стенки, а хозяева толпились в стороне, с любопытством разглядывая нас. Самое время было немножко отдохнуть и покушать, но в таком обществе никто не изъявил желания набивать желудок.
— Сабри, как ты думаешь, кто они такие? — спросил я.
Валькирия сидела рядом с притихшим Наварро.
— Могу только догадываться. Я думаю, что это погибшие жители Города.
— Ка-ак?
— Когда Зло снова проснулось, его эманации заставили их тоже пробудиться. Вот они и влачатся — ни живые, ни мертвые.
— А что скажешь по поводу милых собачек, что шастают по руинам?
— Оборотни, — ответила Сабри. — Близость Дольмена привлекает сюда толпы нечисти со всей Империи и прилегающих стран. И я думаю, что вервольфы не самые страшные из них. Волны Зла заставляют их держаться тут, ловя каждый выброс и набирая Силу от него, ведь в Мороде сейчас наивысшая плотность Желчных Волн, которые исходят из Дольмена.
Я посмотрел на десятки горящих глаз, пристально изучающих нашу компанию.
— Мы будем называть их "жрецы", — решил я.
— А почему жрецы? — спросил Юркас.
— А потому что они живые мертвецы. Для удобства — жрецы.
— Не дай Кра узнают Его служители, — улыбнулся парнишка.
— Пусть приходят сюда и сами разбираются, — парировал я. — Может новую паству для себя найдут. На крайний случай и я могу сойти за проповедника.
Глядя на замерших в ожидании жрецов, я поднялся и стал перед ними. Мертвецы полностью притихли и замерли.
— Друзья мои. Сейчас мы с вами поговорим на тему "Что значит быть живым?" Можете не записывать, — я с видом лектора заложил руки за спину и принялся расхаживать туда-сюда. — Быть живым — это… эээ… значит иметь возможность умереть в любой момент, а значит, нужно наслаждаться каждой прожитой минутой. Быть живым — значит чувствовать, значит любить, — я назидательно поднял палец вверх.
— А как это "любить"? — донеся робкий вопрос из толпы мертвецов
— Это значит готовность пожертвовать собой в любой момент ради другого…
На следующий день пребывания в гостях у коренных жителей Морода я решил, что сполна удовлетворил свою скрытую страсть к публичным выступлениям перед радушной аудиторией. Пора заканчивать разглагольствования и думать, как выбираться дальше, тем более что мои спутники откровенно скучали. Не век же нам прятаться в подземелье в обществе мертвецов. Они, конечно, ребята добродушные и гостеприимные, но привыкнуть к их оскаленным рожам я все не мог.
— Под землей мы можем дойти до выхода из города? — спросил я у Старца, когда закончил им рассказывать о политическом устройстве.
— Места мало. Не пройти. Завалы кругом и места злые. Вам идти немного по верху, потом снова залезать в Жилище. Потом опять по верху — и опять идти в Жилище. А потом будет конец.
Жаль, трюк с форсированием Скальпированных гор в Мороде повторить не удалось, надежда безопасно пробраться по канализации и подвалам растаяла в спертом воздухе обиталища мертвых. Если мы собираемся все же дойти к Дольмену, по любому следовало выбираться на поверхность. А там нас с распростертыми клыками ждут собачонки-переростки, каждая размером с подросшего теленка.
— Я предлагаю тварей на верху облить водой — и мы решим все проблемы, — обозвался молчавший до этого Наварро.
Я удивленно уставился на шута.
— Святой?
— Просто водой.
— Зачем?
— Ведь они же не-чисть. А когда мы их вымоем, то они сразу превратятся в чисть, то бишь станут добрыми и духовно развитыми. И всем будет тили-пили.
— В тебя, наверное, на пирах часто кидали костями за такие умные шутки.
— Кидали часто. Попадали редко, — ухмыльнулся шут.
Юркас и Сабри сидели в уголке и от безделья перебрасывались в излюбленную игру наших героических солдат, причем парнишка явно был бы не прочь сыграть на раздевание, поскольку у него всегда выпадали фигуры более высокого порядка. Я даже не хотел думать, чьими костями они играют.
За ними увлеченно наблюдали жрецы.
— Надо что-то решать, а то здесь хоть топор в воздухе вешай, — пробурчал Наварро, глядя на игроков. — Лучше на поверхности побегать от нечисти, чем наслаждаться изумительным амбре.
— Ну, тогда пойдем помаленьку, — решил я. — Сбнделл, ты можешь выбраться и незаметно разведать, в каком направлении нам хоть идти в этих развалинах?
Вор тут же с готовностью вскочил на ноги.
— Сбнделл узнает кратчайшую дорогу, и после мы короткими перебежками двинемся к выходу из Города.
По моей команде жрецы отодвинули тяжелый камень, и вор беззвучно выскользнул на поверхность, тут же теряя очертания и растворяясь на фоне руин.
Не успели мертвецы начать закрывать выход, как еле различимый Сбнделл одним махом влетел назад.
— Затворяй! — истошно завопил он.
Сорока привалился спиной к вставшему на место камню и приобрел нормальный цвет тела, продолжая часто дышать сквозь повязку.
— Я не могу пробраться! Они меня чуют!
— Что там? — удивился я.
— Там такое! — бывалый вор округлил глаза. — Больше ни за какие коврижки.
Если уж Сбнделлу не удалось просочиться незаметно, то что уж говорить об остальных членах нашего отряда.
— Как же нам выбраться? — спросил Наварро, поправляя повязку.
— Пробиваться. — У Конрада, как всегда, был лишь один действенный метод.
— В Мороде полно нечисти, а она издалека чует живых, даже в личинах невидимости, — сказала валькирия.
— Сабри, дорогая, кто у нас тут специалист по разного рода нелюдям? — спросил я. — Пусть даже она и ослабла, знания то не пропьешь, верно? Давай, сейчас ход за тобой — думай, советуй, предлагай.
Сабри-Ойя положила ладони на щеки, пару раз покачала головой.
— Здесь для них мало поживы, — наконец произнесла валькирия. — Едва нечисть учует свежую кровь, как большинство ринется по добычу.
— Что это значит? — резко спросил Наварро.
— Кто-то может собственной жизнью отвлечь их и дать остальным возможность пройти.
Мне такой вариант вовсе не показался хорошим выходом из положения.
— Конрад, а Пушистик не может разогнать этих тварей у входа?
— Не может, — отрезал Воитель. — Они нечисть. С них никакой поживы.
— Придется таки бросать жребий, кому из нас отвлекать тварей, — после запавшего молчания произнес Наварро. — Даму, я думаю, мы исключим…
Шестой подобрал с пола пять камешков одинакового размера.
— Кто вытащит вот этот, с пятнышком — тот и пойдет.
Он стащил сапог, бросил камешки внутрь, после чего слегка потряс обувку и протянул голенищем вперед.
