Сергей Малицкий - Карантин
— Хризалидокарпус желтоватый и ховея Форстера, — прочитал он этикетки, — Вот такие тут цены. Больше десяти тысяч рублей только за встречу с тестем!
Крепкие ребята прошли мимо кассовых аппаратов, когда Павел уже оплачивал покупку. Взгляды заскользили по покупателям, пробежали и по нему, но ни за костюм, ни за нарочито ссутуленную спину, ни за очки не зацепились. Часть агентов поспешила ко входу, остальные пошли по залам. Когда Павел выкатил тележку к гардеробу, возле него уже стоял человек со скучающим выражением лица.
— Осторожнее, это же хризалидокарпусы! — попросил Павел неловко повернувшегося «конторщика» и подумал, что большего соответствия, нежели очкастый ботаник с чертежной тубой и тележкой пальм, придумать было бы сложно.
«Фиат» уже стоял под погрузкой. У открытых дверей, задвигая в глубь автобуса горшок все того же хризалидокарпуса, в синей фуражке с надписью «Почта» кряхтел тесть. Фуражка была ему маловата и едва держалась на обритой до блеска голове. Из-под носа свисали длинные седые усы. Впереди откуда-то образовался живот, щеки раздались, как у Вито Корлеоне из кинофильма «Крестный отец».
— Тарас Бульба! — восхитился Павел.
— Оселедца нет, — поправил фуражку майор. — Или как там его кличут. Поспешай, зятек. Если бы не наша флора, загребли бы нас в первую очередь. Ас этими пальмами мы похожи на идиотов даже больше, чем я рассчитывал. Но не думай, что их заблуждение продлится больше пяти минут! Хотя и я бы тебя в упор не узнал, если бы… Ну да ладно.
Майор был разговорчивее, чем обычно, но замолчал, как только сел за руль. «Дукато» отъехал от пандуса через минуту. Павел еще успел разглядеть фигуру Жоры, который стоял, скрестив руки, возле скамьи, но «фиат» громыхнул через лежащих полицейских и перед кольцевой ушел в тоннель.
— Куда едем? — поинтересовался Павел.
— Тут недалеко, — буркнул майор и замолчал на сорок минут.
— Ничего не хотите мне рассказать? — пару раз спросил Павел, но ответа удостоен не был.
Патрульных машин на трассе было достаточно, но почтовую машину никто даже не пытался остановить. На Каширке тесть ушел к Домодедову, развернулся перед самым аэропортом и через полкилометра съехал на разбитую бетонку.
— Дорога дрянь, конечно, — впервые повернулся он к Павлу, — но если надо идти на Рязань, объезжать люберецкие пробки лучше здесь. Прямо к Бронницам выведет.
— И куда нам? — не понял Павел, — В Бронницы или в Рязань?
— Туда, куда нам с ладу, ехать не надо, — проворчал тесть. — Мы уже почти на месте.
— Где? — не понял Павел, подпрыгивая на ухабах и рытвинах.
— В глубокой заднице, — отрезал майор и на выезде из леса ушел с бетонки в кромешную тьму проселка.
За кустами бузины стоял уже знакомый Павлу уазик. Только номера на нем были другие, а за рулем спал мужичок-недомерок в синем костюме.
— Быстро! — скомандовал тесть, — Поможешь перегрузить.
— Так не влезут пальмы в уазик! — не понял Павел.
— На хрен мне эти пальмы? — сплюнул майор. — Мужика перегружай в «фиат»! Он же не при делах. Отошел от машины отлить — и попал. Очнется утром: полная машина пальм. Запор мозга от умственного напряга гарантирую.
— Запор? — не понял Павел. — Так вы его усыпили?
— А что, я должен был его убить, ради того чтобы тебя из ресторана вытащить? — зло цыкнул зубом майор, нахлобучивая на посапывающего мужичка фуражку, — Ну не рассчитал, поджидая тебя у пруда, что не один я такой умный. Как еще выпутался тогда, сам удивляюсь. Ладно! Давай-ка поспешим. Нам еще в Москву надо вернуться, а времечко уже клонится к полуночи.
Обратно ехать было веселее. Уазик болтало из стороны в сторону сильнее, чем «фиат», двигатель ревел, но ухабы уже не казались приговором подвеске, да и выхватываемый фарами замусоренный дачниками лес не был уже таким зловещим. На Каширке машинка и вовсе повеселела и потащила странную парочку едва ли не с ветерком.
— Томка в беде, — сказал Павел, когда майор открутил вниз стекло и достал из кармана сигарету, — Томка в беде, — повторил он через минуту, не увидев никакой реакции.
— Томка! — почти закричал Павел, когда майор наконец повернулся к нему и скривил губы.
— А ты, зятек, стало быть, весь в шоколаде? Тебе не о чем беспокоиться?
— Да черт со мной! — едва не сорвался Павел. — Она беременная! Вы знаете об этом?
— Да ну? — изобразил удивление майор, — И что ты собираешься сделать? Отправить ее на сохранение? Помолчи пока, парень. Всего я тебе не скажу, но кое-что узнаешь. Чуть позже. Самому нужно мысли в кучку собрать. Хорошо?
Дальше ехали молча. На кольце майор взял вправо и погнал по внешней стороне. Посмотрел на Павла только один раз, сорвал с губы приклеенные усы, вытянул из-под толстовки сложенный плед, выплюнул из-за щек какие-то резинки, буркнул примирительно:
— Забыл уж про этот маскарад. Есть хочу, сил нет. Весь день на нервах. Да какой там день — с пятницы надо отсчитывать. Тут, на кольце за Владимирским, ресторанчик есть. Ничего особенного, но плов приличный. Сейчас, конечно, специально готовить не будут, но нам-то один черт. Посидим на воздухе, перекусим. Я угощаю, не кисни.
— А что тянули до среды? — выговорил Павел. — Раньше не могли объяснить хоть что-то?
— Раньше? — прищурился майор. — Знаешь, это как вокруг столба бегать. Попробуй определить, что раньше, что потом — нос или задница!
Плов действительно оказался неплохим. Правда, лампочка в беседке была слабой, отчего тени на лице наголо обритого майора делали его голову похожей на череп мертвеца. Павел смотрел на него и думал — превратится ли он в чужака, если из темноты вылетит стальной стержень и вопьется ему в лоб? И займется ли пламенем, если направить на него газоанализатор?
— Чего смотришь? — вытер майор губы салфеткой, — Странный ты парень. Барахло свое с собой потащил. И в сортир с сумкой пойдешь?
— Так надежней, — ответил Павел.
— Наверное, думаешь, жрет старый хрен, а с его дочкой неизвестно что происходит?
— Примерно так, — признался Павел.
— Эхма, — заложил руки за голову майор. — Была бы денег тьма! Купил бы баб деревеньку и… играл бы на гармошке.
Он откинулся чуть-чуть назад, отчего тени на его лице исчезли, но само лицо почти растворилось в сумраке.
— Что с Томкой? — отчеканил Павел.
— Пока ничего, — ответил майор, — Хотя как сказать. Время придет — появится, не сомневайся.
— Она в беде! — повысил голос Павел.
— Мы все в беде, — скривил губы тесть, и Павел сразу вспомнил первое впечатление о нем. — Все, — повел рукой вокруг себя майор. — Весь шарик. И если Томка что-то такое тебе сказала или сообщила, это, зятек, сродни тому, что мужик сквозь зубы цедит, когда палец молотком прихлопнет. Это чтобы ты не раскисал. Томка — молодец. Умница. Профессионал. Пусть и вляпалась… — Майор поморщился, словно в рот ему попалась какая-то гадость, — А ты вот — дилетант. Сидел бы в какой-нибудь берлоге — глядишь, все бы и утихло. Ну да ладно. Я, как ты понимаешь, не по своей воле с тобой встретиться решил. Объяснить кое-что надо. В общих чертах. Подробнее, думаю, Томка сама расскажет, но не сейчас. Сразу скажу, парень, где она теперь — точно не знаю, связи с ней нет. Она сама связывается, если надо. А точнее сказать, появляется.
