Елена Плахотникова - Последний Хранитель
Вожак тоже немного подумал, а потом показал все зубы:
– Насос? Ты имеешь в виду насос?
Игратос молча кивнул.
Я тоже вспомнил колодец, в котором наставник заставил воду подняться к самому краю. «Я просто включил насос... не спрашивай, как это сделал», – так он сказал мне тогда, но я забыл, а Игратос почему-то помнил.
– Здесь нет того, что поднимает воду? – услышал я свой голос и удивился.
– Может, и нет, – сказал наставник. – А может, мы не видим, потому что не искали. А если внимательно посмотреть, то... – Он прошелся вдоль полосы, лег рядом с Ипшей и так же, как она, свесил голову над водой. – Вот он! – обрадовался наставник и постучал чем-то за краем плиты. – Есть, нашли!..
– Он заставит воду подняться?
Мерантос спросил то, что нам всем было интересно.
– Не знаю. Проверим... – и рука наставника потянулась за кнутом.
Я тут же ухватился за ошейник, воины-Медведи сделали то же самое.
Не помню, душил ошейник возле колодца или нет, но в Чаше Крови, когда хост поднял такой же кнут, ошейник поставил меня на колени. И не только меня.
Я стоял и ждал. Ждал не только я: воины-Медведи шевельнулись и опять застыли, когда Ипша повернула к ним голову – она защищала спину вожака. Тот наклонился над рекой и разговаривал с кем-то невидимым. Или заклинал подъемник воды.
Когда вожак разогнулся и я посмотрел на его лицо, то сразу понял, что говорил он не заклинания.
– Не работает, – выдохнул он сквозь зубы.
– Почему? – спросил Мерантос.
А вот я забыл, что можно спрашивать, что мой рот умеет не только пить, но и разговаривать. Вода была так близко, что трудно думать о чем-то, кроме нее.
– Потому что насосы всегда включали до прихода Карающей. А когда в городе появлялись посетители, то в фонтанах и бассейнах уже была вода. Включать насос сейчас... – Вожак хлопнул кнутом по ладони и замолчал.
– Карающая лишила кнут колдовской силы?
В голосе Игратоса уверенности было больше, чем вопроса.
– Можно и так сказать, – усмехнулся вожак.
Я уже начал привыкать к усмешке, в которой нет радости, хотя вожак может улыбаться и по-другому.
– Можно и так... – задумчиво повторил он. – Мерантос, кажется, ты среди нас самый старший. Тебе уже приходилось встречаться с Карающей?
Воин-Медведь покачал головой.
– Встречу с Карающей никто не переживет.
– Ты хочешь сказать, что этот Приход для тебя первый?
Вожак не поверил Мерантосу и не скрывал этого.
– Не первый. Второй, – ответил воин, притворяясь, что не заметил оскорбления.
– Так что же ты мне голову морочишь?!
– Можно пережить приход Карающей, – спокойно сказал т'анг. – А вот встречу с ней...
– Ясно. Извини, что наорал на тебя. Вот так неправильно сформулируешь вопрос и получишь недостоверный ответ. Мерантос, а каким был для тебя первый Приход?
Мерантос пошевелил ушами, почесал голову и только потом глянул на вожака.
– Я не знаю, что ты хочешь услышать...
Похоже, он опять искал тропу на болоте.
– Про убежище расскажи. Как вы туда попали, как добывали воду и остальное. А еще расскажи то, что запомнилось больше всего.
– Это долго рассказывать...
– А ты сейчас чем-то занят? – спросил вожак.
Без зла или насмешки спросил, так спрашивают, когда хотят помочь.
– Нет. Но вода пахнет. Мешает вспоминать.
Вожак кивнул и молча увел нас от реки. Когда мы остановились, даже я не слышал запаха воды.
На привале Мерантос усаживался долго и старательно, а когда уселся, то говорить стал тихо и неторопливо, будто каждое его слово было травинкой, которую надо размять, а потом вплести в подстилку. И спешка в такой работе недопустима. Пальцы мастеров двигаются медленно и неутомимо, но подстилки, что выплетают эти пальцы, крепче трех или четырех, сделанных учениками.
– Тогда я был моложе, чем... – Мерантос посмотрел на меня, потом на соплеменника, – ...моложе, чем Игратос. Намного моложе. – Он задумался и долго смотрел над моей головой, но вряд ли видел там что-нибудь, его взгляд был темным и затягивающим, как разрыв в шкуре болота, а мысли бродили где-то далеко.
– ...намного моложе, – опять раздался тихий глухой голос.
Даже сидя Мерантос был больше всех нас, а от его голоса что-то дрожало и колыхалось у меня в груди.
– Перед Приходом мы ушли из привычных мест. Каждый нес с собой запас еды. Шли долго – несколько дней, пока дошли до запретной долины. Чарутти привел нас к пещере. Вход был узким и низким, мужи пригибались, чтобы не разбить голову о камни. Я тогда очень боялся, что кто-то впереди застрянет и я не смогу войти. Но эта щель была только входом в большой подземный коридор. Он вел нас все ниже и ниже. Отец сжег три факела, пока мы добрались до пещеры. Она была большой. Не такой, как эта, но тогда ничего больше я еще не видел. И в пещере была вода – подземное озеро с водопадом. Хоть водопада я так и не увидел, только слышал, как шумит вода. Все, что я потом видел и слышал, кажется мелким и слабым рядом с ним. А вода!.. Ничего вкуснее я в жизни не пробовал!
Мерантос опять помолчал, глядя перед собой.
– Там было красиво, – продолжил он свой рассказ. – Огни факелов играли на воде, на каменных сосульках, что свисали с потолка пещеры, и на тех, что росли из пола. Мы, детеныши, играли среди них, бродили, где хотели... Нам только запретили подходить к озеру, но мы нарушили запрет. Я и еще несколько мелких. Мы решили пробежаться возле самой воды. Двоим это удалось. Я не удержался на ногах – камни были мокрыми и скользкими. А тот, кто бежал за мной, упал в воду. Он умер до того, как его вытащили.
– Он не умел плавать? – удивился вожак.
– В нашем клане никто не умеет плавать, – ответил Мерантос. – В других, думаю, тоже.
– Почему? Ну в горах я еще могу понять: холодная вода, неглубокие и быстрые реки, но в других местах... – Вожак покачал головой. – Думаю, ты ошибаешься. Симорли, ты умеешь плавать? – повернулся он ко мне.
– Нет.
– Нет?! Почему? У вас что, воды там мало?..
– Бывает много, бывает совсем мало, когда жарко, – так я ответил вожаку, но он не успокоился.
– А реки, озера у вас есть? – заинтересовался он.
– Есть.
– И ты не научился плавать?!
– Нет. У нас никто не плавает, – сказал я, не дожидаясь еще одного вопроса.
– Но почему?! Кто-нибудь может мне это объяснить? Жить рядом с рекой и не научиться плавать!.. Это или глупость, или беспросветная лень.
Мы переглянулись с Мерантосом. Кажется, он удивился не меньше, чем я. Но прежде чем я понял, что удивило меня в словах вожака, заговорил Игратос. Он оказался сообразительней.
– Ты умеешь плавать, – сказал он.
Не спросил, а сказал так уверенно, будто видел вожака в воде.
