Пьер Певель - Рыцарь
Устав тащить на себе Кадфельда (потому что, как ни старался Дариль, проку от его помощи было маловато), Лорн рухнул на лежанку. Он хотел дать отдых ноющей спине и полежать, прикрыв глаза капюшоном. Дыхание его стало ровным, и подросток, который едва мог усидеть на месте, подумал было, что он уснул.
Но Лорн, не шевелясь, вдруг заговорил:
— Итак, ты шел за мной.
Дариль вздрогнул:
— Э-э-э… простите?
— Сейчас, на улице. Ты сказал, что шел за мной.
— Да. То есть нет. То есть да!
Лорн приподнял капюшон.
Он медленно повернул голову к подростку и молча посмотрел на него.
Дариль проглотил комок в горле.
— Я… На самом деле я не за вами шел. Просто в то же место, что и вы. К вам. Мы шли одной дорогой.
— И что тебе понадобилось у меня?
— Да с вами увидеться, что же еще! Но… — он замялся, — но мне кажется, сейчас не самый подходящий момент, чтобы сказать вам… чтобы сказать то, что я хотел вам сказать.
Заинтересовавшись, Лорн перевернулся на бок и лег, опираясь на локоть.
— Я слушаю тебя, Дариль.
— Здесь? Сейчас?
— У тебя есть другие дела?
— Нет, нет.
Подросток встал, поправил тунику и, выпрямив спину, сообщил:
— Мне скучно в архиве. Там никогда ничего не происходит. Другим это даже нравится, но не мне. Вот я и поговорил об этом с господином Сибеллюсом, и он согласился отпустить меня на работу к вам.
Лорн сдержал улыбку:
— На работу ко мне. Вот как.
— Да, господин. Я мог бы стать вашим слугой. Или щитоносцем, ведь вы же рыцарь. Вы ведь и правда рыцарь, да?
— Да. А как же Сибеллюс? Неужели согласен отпустить тебя?
— Он говорит, что мое единственное качество, ценное для архивариуса, это пунктуальность. Именно она позволяет ему точно знать, в котором часу начинаются катастрофы. А еще он сказал, что из меня, без сомнения, выйдет хороший слуга.
— Или хороший щитоносец.
— Вам нужны помощники, господин. Кто-то должен заботиться о лошади, об оружии. Делать уборку. Выполнять поручения. Всего понемногу, в общем…
— А что об этом думает твой отец?
Дариль опустил глаза.
— По правде говоря, я надеялся рассказать ему об этом в вашем присутствии. Было бы здорово, если бы вы сказали ему, что это ваша идея…
Лорн посмотрел на него, не в силах объяснить свое расположение к этому недотепе, который, казалось, вырос слишком быстро и, словно от избытка нетерпения, разом проскочил детские годы.
— Я подумаю над этим, — сказал Лорн.
— Правда?
— Я не сказал «да»! Тем не менее я мог бы дать тебе поручение, которое необходимо исполнить теперь же.
— Все, что прикажете, господин!
— Ты знаешь, где лачуга Кадфельда?
— Я из квартала Красных Мостовых, господин.
— В будущем, по возможности, отвечай «да» или «нет».
— Тогда да. Я знаю.
— Сходи туда и принеси все, что может потребоваться Кадфельду. Или все, что имеет хоть какую-нибудь ценность. Думаю, замка на двери там нет.
— Слушаюсь, господин.
И Дариль понесся к выходу, налетев на входившего во двор отца Эльдрэма.
— Прошу прощения, отец!
Лорн встал.
Высокий, худой, с прямой осанкой, отец Эльдрэм оказался молодым человеком лет тридцати на вид. В знак вечного траура по Дракону-королю он, как и все священники его церкви, носил черную сутану. Церковь Дракона-короля, Дракона-искупителя, как его еще называли, вытеснила культ других божественных Драконов практически отовсюду. Лишь Церковь Эйрала, Дракона знания и света, пока не уступила ей своих позиций в Ориале и других городах Верховного королевства.
— Добрый вечер, отец.
— Добрый вечер, сын мой.
— Меня зовут…
— Я знаю, кто вы: в квартале только о вас и говорят. Вскоре я и сам собирался нанести вам визит. Но самое главное — я знаю, что вы сделали сегодня вечером для бедного Кадфельда, и благодарю вас за это.
Лорн спросил себя, зачем этот священник хотел к нему прийти. Простая вежливость?
Маловероятно.
— Как дела у Кадфельда?
— Спит. Я дал ему болеутоляющую микстуру и перевязал раны.
— Он поправится?
— Он уже не молод, но силы у него еще имеются. Будем надеяться, что длительный отдых все исправит. Впрочем, мы можем только молиться. Решает все Искупитель.
Отец Эльдрэм осенил себя знамением, дотронувшись указательным пальцем до изображения Дракона-короля, которое украшало его грудь: вертикальная линия от головы до хвоста, затем горизонтальная линия, соединяющая кончики распахнутых крыльев. Дракон-король был наиболее могущественным и наиболее мудрым из всех божеств. Благодаря тому, что он пожертвовал своей жизнью, наконец завершилась эпоха Теней; это также позволило одержать победу над армиями тени и забвения и лишило Драконов бессмертия. По мнению черных священников, жертва Дракона-короля очистила души людей, которые с тех пор могли надеяться на вечное спасение.
Лорн не верил, что его душа вечна. И еще меньше — что ей уготовано спасение.
— По словам Кадфельда, — сказал он, — милиционеры требовали, чтобы он заплатил налог. Что тут такое происходит?
Священник вздохнул и предложил ему присесть.
— Происходит тут то, — ответил он, когда они сели, — что префект нашего квартала жаден и продажен.
— А разве все остальные не таковы?
Отец Эльдрэм сдержанно улыбнулся:
— Более или менее, да. Особенно с тех пор, как их назначает не Городской совет, а королева. Наш, Таленн Иоргас, бьет все рекорды. Он обложил жителей Красных Мостовых непомерными налогами, основную часть денег забирает себе и еще больше обогащается, проворачивая разные махинации.
— И что, на него нельзя найти управу?
— Он племянник Эстевериса, министра королевы. Иными словами, неприкосновенный.
Лорн хмыкнул.
Взяться за племянника — не самый плохой способ подобраться к дяде. Возможно, этот козырь следует приберечь…
— И даже если кто-то попытается протестовать, — продолжил черный священник, — это все равно безнадежно: милиция находится на содержании у Иоргаса.
— Мне казалось, милиционеров выбирают из числа жителей квартала. Причем сами жители.
— Сейчас милиция Красных Мостовых — одно название. Иоргас превратил ее в свою личную охрану и принимает в нее разных головорезов, в том числе бывших заключенных. Их жестокость вы сегодня видели сами. А во главе стоит гнусный негодяй по имени Андара. Вот кто воистину сеет здесь ужас.
— Кто он?
