Мария Николаева - Чертящий Путь
Мир для меня безопасен. Но безопасен ли я – для мира?
Я снова в мыслях мусолил этот старый вопрос, практически не наблюдая за церемонией. За тринадцать с небольшим лет, минувших с моего совершеннолетия, я уже привык к ним и необходимые фразы выдавал автоматически, не особо вдумываясь в их значение.
Наконец, официальная часть подошла к концу. Вот и славно – дальше Вейрин и сам разберется. В конце концов, это его посольство, а не мое – я их в замок точно не приглашал!
Я уже собирался выскользнуть из зала, когда в мой рукав вцепилось нечто настолько наглое, что я опешил. Никто и никогда не подойдет к Владыке по собственной воле! И уж, конечно, никто не станет протягивать к нему руки! Это уже ни в какие ворота не лезет!
С трудом справившись с удивлением, я взглядом скользнул по тонким пальцам, сминавшим ткань моего рукава, по изящным запястьям, по худым рукам с острыми локотками… Девчонка. Ко мне посмела приблизиться эльдская девчонка! Причем бесстыдно юная – на вид ей было не больше пятнадцати. Боги, почему они снова притащили с собой ребенка?! Неужели прошлый случай не научил их осторожности?! Или у них там так много детей, что скормить одного-двух монстру для них ничего не стоит?!
Я посмотрел в зал, пытаясь понять, где находятся родичи этой девчонки. Но все были поглощены обсуждением чего-то сверхважного и, разумеется, забыли, что детям совсем не безопасно находиться в стенах замка. По крайней мере, пока здесь нахожусь я.
Боги, ну почему ко мне вечно тянет этих светлых младенцев?!
Девчонка, проигнорировав мой откровенно враждебный взгляд, улыбнулась. Блаженная, что ли? Или не знает, в кого вцепилась?
– Он тебя уже простил. Прости и ты себя, – вдруг выдала она и как-то сразу смешалась. После этих слов пальцы ее сразу же разжались, а щеки вспыхнули нервным румянцем.
– Извини? – растеряно выдал я, старательно контролируя все свои чувства. Почему-то в этот момент эмоции абсолютно не желали слушаться. А ведь это далеко не впервые – стоит какому-нибудь эльду оказаться рядом со мной, как сразу же начинаю утрачивать контроль. Словно проклятие какое, честное слово!
– Ну я про то, что тебя мучает. Отпусти. Прости. И забудь. Не дело прошлому омрачать тропу будущего, – девочка говорила совершенно серьезно – и это пугало.
– Ты Видящая? – настороженно уточнил я.
– Нет. Этот дар не для меня. Но я чуть чувствительнее прочих, поэтому я тебя и знаю. Ты особенный, – с улыбкой сообщила она. При этом ее жемчужно-серые глаза сияли, как звезды во тьме.
Особенный? Это она про что? Про мою разорванную в лоскуты душу?
– Вряд ли. Я всего лишь двуцветный выродок. Хотя в какой-то мере это, наверно, делает меня "особенным", – я не смог удержаться от сарказма. Мне хотелось поскорее отделаться от этой девчонки и стереть из памяти ее взгляд. Ну не смотрят так на дрессированных уродцев! Не смотрят!
Эльда нахмурилась и до крови прикусила губу. Вид у нее был крайне забавный, но какой-то естественный, умиротворяющий.
Солнечный лучик, теплый и непокорный, легкий и своевольный…
Дитя.
Теперь уже настала моя очередь обеспокоено хмурить брови. С чего бы этот ребенок так на меня влиял? Но рядом с ней было как-то по-особенному… уютно…
И от этого хотелось сделать что-нибудь отвратительное, заставить ее осознать, насколько я опасен. Особенно для таких невинных и чистых детей. Боги, да я же сам не знаю пределов собственных сил!
Я резко отвернулся от девчонки и сделал шаг к выходу. Молча. Есть проблемы, которые достаточно просто проигнорировать, и они исчезнут.
– Постой, – девчонка снова вцепилась в меня. Смелая. Или глупая. Разве можно лезть к Владыке? Особенно к Двуцветному? Ее спасает только то, что дважды я собственных ошибок не повторяю.
Я обернулся, грубо стряхнул ее руку и уже собрался едко высказаться по поводу ее навязчивого внимания, когда кто-то из светлых все-таки соизволил нас заметить.
– Санни! – резко побледнев, окликнула мою собеседницу одна из светлых и почти мгновенно оказалась рядом. Приобняв девочку за плечи и с настороженностью поглядывая на меня, женщина потащила ее к остальным.
Санни? Странное имя для эльды. Да и не имя – скорее прозвище, но какое-то светлое и легкое. Лучик… теплый солнечный лучик…
– Санни… – пробуя на вкус это имя, еле слышно выдохнул я. Но девочка, словно услышав, обернулась…
Ну уж нет! Эльдов в моей жизни и так слишком много!
Много? Много больше чем нужно – это вернее. Я устал привязываться к светлым, устал помнить, устал нести эту ношу…
Я не повторяю своих ошибок дважды? Ложь! Самая гнусная из всех. Повторяю. Раз за разом я останавливаю свое внимание на светлых детях, ломаю их судьбы, а потом старательно доказываю себе, что мне все равно.
Бездна, но почему всегда эльды?! Дар же уверяла меня, что всех Двуцветных вечно тянет к рыжим эльфам! Или я даже тут умудрился выделиться?!
Но почему именно светлые? Ведь они гораздо слабее прочих! Эльды никогда не смогут выдержать на себе груз внимания Двуцветного Лорда! Даже Биата с трудом справляется с моим присутствием в ее жизни, а ведь ей уже давно не сто лет, и даже не тысяча – если уж на то пошло, Целительница всего на пару столетий младше Марвида, а это делает ее древнейшей среди светлых…
У всех свои слабости. У всех свои недостатки. Иногда я вижу их в гранях чужих душ, иногда занимаюсь препарированием собственной…
Откровенно говоря, меня не тянет к эльдам. Если честно, вряд ли в этом мире существует создание, способное заставить меня открыть перед ним душу. Блоки, ограничения, страхи – я не смогу перешагнуть через это. Я ненавижу находиться в толпе, я не переношу чужих, даже случайных, прикосновений, внутренне готовясь к самому худшему, я… этих "я" слишком много, но именно они и являются теми кирпичиками, что составляют мою личность. И я научился со всем этим жить. Нет, не жить – выживать. Всем на зло.
Я принимаю решения – я же за них и плачу. Не больше и не меньше. Но почему-то очень часто разменными монетами становятся другие – люди и эльфы. Почему? Что я делаю не так? Почему мое влияние на судьбы эльдов на порядок выше, чем на прочие расы?
Они же беззащитны передо мной. Абсолютно. Это-то меня и притягивает. Разве можно не восхищаться ими? Хрупкие, ранимые, чистые души, не способные ничего противопоставить двуцветному выродку, но почему-то тянущиеся к нему. Бездна, что же привлекало во мне этих детей? Что они видели во мне? И что я сам пытался рассмотреть в них?
Старые вопросы. Уже давно надоевшие. Бессмысленные. Но никак не желающие покинуть меня.
Я должен понять – должен! – иначе так и не смогу найти способ борьбы с этим.
