Наталья Бульба - Ловушка для темного эльфа
— Большой переход защита не позволит сделать. А короткий прыжок они почувствуют. Так что, — он обводит всех решительным взглядом, — остаемся здесь.
И все, как-то быстро и слаженно, начинают двигаться. Валиэль, пристроившись у куцего деревца, заряжает арбалет. Повизгивает воздух, рассекаемый полуторником, что кажется продолжением руки леопарда.
Риган… На поясе у дракона, от которого он отстегнул широкую кожаную полоску, богатый арсенал метательного оружия. Большинству, из которого я даже и названия не знаю.
Рамон пристроился неподалеку от оборотней. Время от времени, искоса поглядывая в мою сторону. Но, с пожеланиями не лезет. Вот что значит, вовремя пресечь попытку произвести себя в слабые и беззащитные. Хотя… Возможно, так оно и есть. Иметь способности это не значит, уметь их применить.
Вот только, заниматься рефлексиями, в данный, конкретный момент, я как-то не собираюсь. И, вспомнив, что не всем поделилась со своим учителем, подхожу к принцу.
— Олейор, — я едва не проваливаюсь в серую бездну его глаз. За короткий миг, пока наши зрачки пронзают друг друга каждым прожитым мгновением, каждым сказанным и непроизнесенным словом, каждым пропущенным вздохом, что не смогли сделать, теряясь в лабиринте собственных чувств, словно наяву переживаю все, что произошло с нами за время, прошедшее с момента нашей встречи. И понимаю: мне не забыть. Не стать той, прежней, что могла жить без него. Не очнуться от этого сладкого дурмана. Мне не уйти. И я, с трудом сдерживая рвущуюся из груди горечь, чуть более сухо, чем должна была, говорю, — я пока находилась в поиске, нащупала границу. — Не знаю, смог ли он заметить мои душевные терзания, но на его лице, как и на лице Гадриэля, проявляется нешуточная заинтересованность. И я, опережая их вопрос, показываю рукой в ту сторону, где неприятное чувство от общения с защитным полем переросло в желание быстро и далеко бежать. — Не больше одного дневного перехода.
— С тобой или без тебя? — Не таясь, тяжело вздыхаю. Мои мрачные предсказания начинают сбываться. И нашел же время.
Лорд смотрит на меня с легкой усмешкой. Словно не замечая, как слегка напрягается его друг.
— Со мной, Гадриэль. — Я отвечаю спокойно. Лишь через короткую паузу добавляя. — Со мной, на твоих руках.
И отворачиваюсь. Чтобы не видеть, как на его лице начинает расцветать плотоядная улыбка. И, сорвавшись, не предупредить заранее, что за его хамский тон я с ним разделаюсь сразу, как разберемся с непрошеными гостями.
Но, не успеваю сделать еще, ни шагу, как меня окликает темноэльфийский наследник.
— Лера, имей в виду, что твоя парочка, — и он головой кивает на мой меч, — закаливалась в Хаосе. И еще… — Он, неожиданно, оказывается совсем рядом со мной. Вокруг нас опускается двойной Полог. Тишины и Невидимости. Ни одна мысль еще не успевает оформиться в моей голове, а его обжигающие губы, требовательно касаются моих. И я… Я отвечаю на его поцелуй. Со всей искренностью чувства, в котором, в очередной раз сгорает мое намерение покинуть этот мир сразу, как только мы вернемся из этой увеселительной прогулки.
Он отстраняется первым. Ждет, когда в моих глазах проявится осмысленность. И медленно, твердо произнося каждое слово, чтобы я не могла неправильно его понять, произносит:
— Ты самое дорогое, что есть у меня. Сбереги себя. Чтобы и я мог жить.
И отступает. Растворяя в движении выставленную защиту.
Вот только… Разве может быть все так просто. Рамон уже в шаге от принца. И намерения у него не самые дружеские. Губы сведены в кривой усмешке. В глазах ярость, а руки, в любое мгновение, готовы вынуть оружие из ножен.
Боюсь, именно это и случилось бы, тем более что и Олейор не горит желанием решить все миром, если бы не крик Тарласа, раздавшийся от подножия холма.
— Варлахи!
И мы дружно смотрим в ту сторону.
Не знаю, кто автор этих созданий. Но… матушка-природа такого создать не могла. Даже самые малопривлекательные существа, сотворенные ею, обладают некоей гармонией.
Эти же… Чем-то напоминали бы оголодавшего за зиму медведя. Если бы на покрытое свалявшейся шерстью тело не была насажена полностью лишенная покрова голова. С круглыми, светящимися алым, глазами. Провалами там, где напрашивались ноздри и двумя парами клыков, что навевали сравнение с кабаном.
И, судя по тому, что часть из них передвигалась вертикально, а часть на четырех лапах, но, и в том и в другом варианте, очень быстро, Рамон был прав. Нам придется очень постараться, чтобы не попасть им на прокорм.
Олейор, Гадриэль…
Я замерла, когда она проскользнули мимо меня.
Мне пришлось стоять рядом с Рамоном, когда мы отбивались от нечисти. Мне довелось видеть, как темноэльфийский принц вел смертельную игру со своими противниками в комнате Альены.
Но мне еще не доводилось видеть, как слаженно… Нет, как единое целое, как то, что только выглядит отдельным. Но, таковым не является.
Это как танец. Меч Хаиде режет воздух. Тарлас чуть отклоняется, когда несколько разъяренных тонн мяса летят на него, и вонзает лезвие в открывшийся на долю секунды бок. И отступает, вытягивая клинок с капающей с него бурого цвета кровью.
Визг пущенной стрелы, и Рамон, что отбивается сразу от двоих, прыжком отскакивает в сторону, чтобы третий, что уже даже не хрипит, потому что лохматое оперение торчит из его пустой глазницы, падая, не придавил и его.
Вот только… Их как-то, неприлично, много. И за время, что установил Рамон, им не управиться. Себя я даже во внимание не принимаю. Смотря на то, что твориться у подножия холма, я очень четко осознаю. Самой большой моей заслугой будет, не путаться у них под ногами.
Но, оставаться совсем в стороне я не могу. Тем более, что подсказку мне дали.
И я вынимаю клинки из ножен и обращаюсь к тем первоосновам, что все еще находятся на грани моего сознания. Сдвигаю внимание с Порядка на его противоположность… Но, вместо того, что я ожидала, происходит…
Меч в руке словно просыпается. Четкий пульс в подушечках пальцев, сжатых на рукояти. Легкое покалывание. Забился ритм в левой, что сжимает кинжал. Я еще осознаю, что то, что творится со мной, таит в себе угрозу. И, в первую очередь, мне самой. Но, магия уже окутывает меня своим покрывалом. Темным, словно не расцвеченная лунным светом ночь. Искрящимся, словно звездный отблеск. Звенящим, как натянутая тетива.
И я… Я перестаю быть собой. Почти. Где-то в глубине той, кем я сейчас являюсь, есть знание. О том, что те существа, что отбиваются от взбесившихся слуг, а как можно еще объяснить, почему слуги набросились на разумных без моего приказа, не должны погибнуть.
