Ольга Болдырева - Без души
Они эффектно жестикулировали, поминая местных фольклорных персонажей вперемешку с Бездной, обсуждали умственные способности друг друга, то и дело срываясь на крик. Кажется, в прошлый раз я улыбался, наблюдая за ними, так же как сейчас добродушно ухмылялся маг. Может быть, это действительно смотрелось забавно — даже Тина морщилась скорее по привычке. Смущенный и оправдывающийся Далик и раскрасневшаяся Ларин — такие знакомые образы.
Но сейчас их спор утомлял до головокружения и неприятной сухости во рту.
Пыльная дорогая тянулась вперёд через поле с пожухлой серой травой к полосе леса, больше похожего на причудливый кустарник. Я знал, что через несколько часов мы приблизимся достаточно, для того чтобы разглядеть густой перелесок, с двух сторон охватывающий широкую полосу дороги. Идеальное место: как для небольшого отдыха, так и для засады…
Белая звезда, успевшая подняться от горизонта, быстро разгоняла ночной холод, нагревая воздух и неприятно сдавливая виски своим жаром. Скованная внутри меня Бездна рвалась наружу — окружить своего носителя коконом прохлады, убрать физический дискомфорт. Но я не мог позволить другим почувствовать близость пустоты. Сейчас, когда до одного из узловых ходов в моей игре оставалось совсем чуть — чуть, было бы большой глупостью открыть себя. Нет, ради того, что я задумал, стоило немного потерпеть. Благо, мои спутники чувствовали себя ничуть не лучше. Ирэн уже давно тихо хныкала, глава гильдии через каждые несколько минут прикладывалась к большой фляге.
Да, они были обычными людьми, но ведь и моё тело принадлежало смертному. Я мог сделать так, чтобы не чувствовать боль, но убрать влияние температуры было под силу лишь Бездне. Рубашка неприятно липла к телу. Проведя ладонью по лицу, я стер выступившие капли пота.
— Хоть чёрный и притягивает солнечный цвет, на белой ткани пятна смотрятся некрасивее, — тихо подметил мой надзиратель. Он смотрел на меня, слегка прищурившись, словно заново изучал вверенный ему объект — будто узнал что‑то новое, что заставляло его проводить некоторую переоценку приоритетов.
— Твари не ходят в белом, — отозвался строчкой из песни — того репертуара, что я слушал в этот год.
— Неважно в чём ходят твари — от окраса суть зверя не измениться, важно, что у тебя на спине расползается большое пятно, и это выглядит отвратительно, — поморщился Девеан.
— И что с того? — я прикрыл глаза, — жара — не холод.
— Совсем недавно ты стремился показать себя в лучшем свете. Сейчас говоришь, что всё равно.
— Так получается. Теперь мне некуда бежать, — и уже громче я спросил, обернувшись к остальным: — Скажите, от ваших споров жара спадёт? Если нет, тогда заткнитесь.
Далик бросил в мою сторону быстрый взгляд.
— Приносим свои извинения, милорд. Но возможность свернуть на привал появится только к полудню. Этот досадный просчет с лошадьми мы решим в первом же городе, но не хотелось бы более двух вечеров провести под открытым небом. Боюсь, что холод Ночной звезды может оказаться для вас непривычным.
— Жар Белой звезды также весьма утомляет. Неужели у вас нет ни одного заклинания, чтобы сделать вокруг небольшое пространство с нормальной температурой? — рациональнее было именно спросить, а не колдовать самому, используя иллюзию крохотного дара, которую создавала практичная Бездна.
Физический дискомфорт не был страшен, выпустив пустоту я смогу вообще отказаться от физических ощущений, но именно сейчас нужно говорить, спрашивать, делать… чтобы удар действительно причинил им боль. Они ведь почти привыкли ко мне: такому странному спасителю. Уже верят, что я могу подарить им победу и потом быстро уйти со сцены.
Люди вообще ко всему быстро приспосабливаются: и к хорошему, и к плохому. К хорошему, конечно, охотнее, но всё равно остаются способными выжить в поистине ужасных условиях. Достаточно гибкое сознание позволяет с минимальными потерями подстраиваться, а также просчитывать варианты того, как удобнее всего устроиться в новом мире. Человек такая тварь, что всегда стремится к выживанию, даже не задумываясь над тем, что будет делать потом, когда схлынет адреналин и разум спросит: не проще ли было просто сдаться, а не обрекать себя на долгую агонию? Этому миру не сравниться с Землей по психологическому воздействию на подсознание общественности, но всё‑таки люди во всех мирах мало чем отличаются друг от друга — ещё немного и эта небольшая компания перестанет воспринимать меня иначе, убрав из памяти те представления о спасителе, которые они строили до встречи.
— Импульс, что ли? — не понял Ферл.
— Да, импульс, чтобы охладить воздух, — согласился я с магом.
Ферл убрал прилипшие ко лбу мокрые пряди волос. Задумался.
— Да… можно. Только это сложно, — кивнул он.
— Объясни мне, я постараюсь создать этот… импульс, — если положить в основу заклинания поддельный дар, то никто не заметит вмешательства Бездны.
До перелеска мы добрались спокойно: без разговоров и расспросов. Даже споры Ларин и Далика утихли. Лишь изредка я ловил на себе задумчивые взгляды надзирателя. Надо сказать ассоциативный ряд, начавшись с опаски, дошёл до подозрений о том, что Девеан мог узнать что‑то касающееся меня… — нечто очень важное. И теперь думал: стоит ли сразу сообщить об изменениях на игровом поле своей госпоже, или же… просто понаблюдать за тем, что должно произойти. Сознание подсказывало, что меня мог бы устроить тот вариант, где мужчина сам объяснял свои сомнения, а ещё лучше предлагал разрешить их совместно.
И когда Тол — тарисс достигла своего пика на выцветшем небосводе, грозя разрушить хрупкий полог прохлады, окутывающий небольшую компанию, мы, наконец, дошли до густой тени ветвистых деревьев с плотной листвой. Углубляться в перелесок не стали. Немного прошли по кромке свежего сумрака, следуя легкому изгибу тракта, и после этого свернули на крошечную поляну, по ободу которой проложил себе путь холодный ручей.
Под ногами приятно пружинил мох, вытаскивая из памяти кадры прошлой жизни, когда мы с родителями и братом выбирались на нашу маленькую покосившуюся дачу вблизи елового леса.
Тина предложила освежить в воде одежду, после чего быстро просушить её импульсом теплого воздуха, а также ополоснуться и самим, смыв пот. Предложение было здравым: у ночных хищников этого мира был превосходный нюх, и они очень любили сладковатое людское мясо, находя его по запаху, когда потный от дневной жары человек устраивался на ночёвку в тихом перелеске. Каждый ребёнок с первых годов жизни запоминал, что чистоплотность могла спасти ему жизнь.
