Гарри Поттер и заклятье смерти (СИ) - Риндевич Константин

Квиррелл начал было поднимать палочку — и отчего-то замешкался.

— Что ты творишь, слизняк?! — зарычал Волдеморт, явно собираясь перехватить тело обратно.

— Сейчас! Стреляй! — наконец заорал Гарри.

Свистнули две стрелы — и на землю упали обе руки и не думавшего защищаться преподавателя ЗОТИ. Кровь оросила землю. Квиррелл побледнел и со стоном рухнул на колени. Гарри замутило от такой картины.

Ненадолго, впрочем. То, что произошло дальше будто сковало живот льдом от мерзкой смеси животного ужаса и полного отвращения от неестественности.

Сперва была кровь. Мгновение назад толчками она просто вытекала из обрубков и растекалась по земле, но теперь начала испарятся. Со странным шипением, не слышимым, но ощущаемым чем-то внутри и по другую сторону от тела, она испарялась и обращалась тёмным дымом.

Потом вспыхнули отрубленные руки. С тошнотворным запахом, не вспыхнувшей плоти, но горящей гнили, плавящегося мерзотного мусора. Они пылали яркими факелами в наступающей ночи. Они лежали всего в паре-другой метров, но жара совсем не было. Напротив, огонь будто впитывал тепло окружающего мира. И от сбившегося дыхания начал появляться пар, как при сильном холоде.

Иней покрыл листья дерева, в которое изо всех вжался Гарри, и кора ощутимо морозило кожу. Какой частью сознания, маленькой и несущественной, мальчик осознавал, что пытается отступить подальше от этого ужаса. Но отступать было некуда.

Квиррелл поднял голову, и Гарри понял, что преподаватель ЗОТИ тоже горит. Пламя плясало за его глазами, чёрный дым валил из ушей и всех пор, кожа трескалась, обнажая огонь внутри. Губы мужчины дрогнули, произнося последние слова — и он весь вспыхнул, будто облитый бензином.

Гарри даже не мог сказать, что его мутит от этого зрелища. Он вообще не чувствовал желудок, только ледяной ком, сковавший все его внутренности. Дышит ли он? Бъётся ли его сердце? Течёт ли кровь?

Сколько вообще это длится? Вечность или мгновение? И есть ли между ними хоть какая-то разница?

Дым и не думал исчезать. Нет, он собирался в единый тёмный ком над профессором Квиррелом. Тонкие ручейки от испаряющейся крови превратились в полноводные реки от рук, а потом и мощный поток от тела несчастного мага. Внутри что-то ворочалось, будто это было чёрное яйцо, из которого собирался вылезти монстр.

Но вот приток дыма прекратился. Всё, что осталось от профессора Квиррелла… лишь пустота. Даже пепла не было на земле — он весь испарился в этом пламени, будто и не было никогда этого человека.

— Проклятый мальчишка… — раздался голос из тёмного шара дыма.

Гарри вздрогнул, очнувшись от ужаса.

— Бесполезный слизняк не справился… И сдался… — продолжил Волдеморт, а ничем иным этот шар не был. — Пришлось бросить его…

Его голос был похож на ветер, но не тот, что несёт весну или дарит прохладу летом. Тёмный шквал, что сдирает с тебя кожу, режет и стёсывает плоть, алчет разодрать тебя в своём потоке.

— Сегодня ты победил… Мне не достать камень… Но я заберу тебя!

На шаре проявилось мерзкое лицо, с щелями на месте носа, с горящими углями глазами — тёмный дух, как он есть. И Волдеморт не собирался бездействовать — он устремился к Гарри, и мальчик не хотел узнавать, что он задумал сделать. Хватало того, с каждым мгновением его приближения голова Поттера болела всё сильнее. Будто мозг решил пробить лоб связавшегося с непреодолимой силой идиота-хозяина и сбежать куда подальше.

Конечно, ему это не удалось. Что вообще за бред лезет в голову от боли?

Волдеморт — или его дух, или чем он там был, — влетел в Гарри. Попытался, если точнее — и врезался, будто в стену. Мальчик даже не почувствовал удара, чего не скажешь о тёмном маге. Его буквально отшвырнуло в сторону, закрутив вокруг свои оси. Теряя ошмётки дыма и шипя проклятия — натурально шипя, он что, тоже знает язык змей? — Волдеморт рванул дальше, прочь от Поттера. Видимо, решил не искушать судьбу и дожидаться, когда здесь появится кто-нибудь, способный справиться с духом.

Гарри, приходящему в себя от головной боли, оставалось лишь наблюдать за ним. Что он мог сделать? Он не ожидал такого эффекта, и даже не был до конца уверен, из-за чего это вообще случилось. Да и если он собирался пока скрыть свою защиту от Авады — а он собирался, — то следовало и самому поспешить отсюда.

Гарри помахал скрывающемуся в лесу Флоренцу. Тот вроде бы понял мальчика и скрылся в чаще. Не то чтобы Поттер и раньше его замечал среди деревьев.

Сам мальчик первым делом засунул обратно в сумку омнинокль. Ну да, он записывал почти всё столкновение, где-то с "Фините инкантатем". Засунуть руку в невидимую сумку и достать оттуда единственный предмет было плёвым делом. На ощупь включить запись — чуть сложнее, но у него было немного времени потренироваться.

Почему невидимую? Ну…

Следом Гарри быстро стянул мантию. Он надеялся, никто не смотрел сейчас на него из леса, и не заметил летающие в пустоте голову и руку с палочкой. Ослабить узел на единственной зримой конечности, накинуть ткань на голову — и вот на поляне будто никого и не было.

Ну да, это была папина мантия-невидимка. Та, которую он отдал ребятам, была куплена зимой в Косом Переулке как раз на такой случай. Теперь все знали, что на время встречи с Волдемортом у самого Гарри мантии-невидимки не было. И тёмный маг не сможет догадаться, что именно остановило Аваду, взгляд смерти.

Не зря же в легенде о трёх братьях говорилось именно о таком свойстве артефакта младшего. И Поттер легко догадался, у него были все факты на руках. В конце концов, это был второй раз, когда мантия спасает его жизнь от любимого заклятья Волдеморта. Натурный эксперимент с Роном только подтвердил рассказ Рубеуса.

А вот откуда про это узнали папа с мамой? Увы, у них не спросишь. Может, невидимый Поттер-старший в битве поймал Аваду и выжил? Ну, с такой же вероятностью это могла быть какая-нибудь семейная легенда.

Мысли не мешали подобрать и сунуть в сумку единственные оставшиеся улики — стрелы Флоренца. Кровь с них тоже испарилась, как и всё тело профессора Квиррелла.

Пару секунд Гарри смотрел на место смерти преподавателя ЗОТИ, потом кивнул сам себе и прошептал:

— Всегда пожалуйста, профессор.

Не каждый день последними словами умирающего была персональная благодарность тебе лично. Знал ли он, что Поттер может прочитать его слова по губам или нет? Кто теперь знает.

В воротах замка Гарри столкнулся со спешащими к Запретному лесу профессорами, но смог прошмыгнуть внутрь, никого не задев. Оставалось подняться на шестой этаж, на уже привычное место, где можно было снять мантию и спрятать в сумку, и сесть, ожидая появления профессора Дамблдора.

Адреналин медленно уходил, и веки опускались. Но стоило прикрыть глаза, как перед ними вставала картина горящего человека с двумя отрубленными руками. Разглядеть Квиррела в огне было сложно, и сознание подсовывало на его место то дядю Томаса, то профессора Спраут… или любого другого знакомого хоть немного подходящего по комплекции.

На мгновение в огне мелькнуло смутно знакомое старое лицо, но мальчик не успел его толком разглядеть. Его разбудил крик Дамблдора:

— Гарри!

Директор взлетел по лестнице и бросился к мальчику. Он унимал дыхание, внимательно осматривая Поттера.

— Что произошло? Ты писал о беде у Запретного Леса, там сейчас собрались преподаватели.

Гарри глубоко вздохнул и начал рассказывать. И про убийство единорога, и про нападение в банке, и про Квиррелла в толпе у лавки мастера Олливандера, и про возможное желание Волдеморта использовать кого-нибудь из гриффиндорцев. В какой-то момент профессор Дамблдор, лукаво улыбнувшись, плюхнулся, иначе не скажешь, рядом. Это заставило Поттера сбиться с мысли, но потом он мысленно пожал плечами. Почему бы и нет, в самом деле? Кто скажет одному из самых могущественных магов, что ему плюхаться на пол не по статусу? Вот-вот, то-то и оно.

Рассказал Гарри и о том, что произошло сегодня, опустив пойманную Аваду. Даже запись показал.