Тамора Пирс - Воля Императрицы
Амброс упал на скамейку рядом с шакканом.
— Она этого никогда не упоминала.
Браяр мягко влил в розу ещё немного сил.
— Возможно потому, что она не думает, что Его Светлость лишит Франзэна наследства и поставит её на его место. А всё остальное она величает «просто помощью Дедушке». Его собственный сенешаль для многих вещей ищет её подписи, чтобы не докучать его светлости. Но то, что она преуменьшает это, не означает, что она не считает это важным. Она любит Эмелан. Возможно, она и это место могла полюбить, но теперь этому не бывать. Как только Сэндри что-то возненавидит, она делает это изо всех сил.
Закрыв лицо ладонями, Амброс застонал:
— У всех женщин рода Ландрэг есть эта упрямая черта, — сказал он приглушённым голосом.
— Ты так думаешь? — спросил Браяр слишком уж невинным тоном.
Перейдя к одному из деревьев, он бросил:
— Это — последний год, когда вы получите от этой старушки яблоки. Она устала.
Он погладил ствол дерева.
— Но вы ведь позволите ей стоять? У неё осталось ещё полно добрых лет, в качестве просто дерева.
— Я и мечтать не смел о том, чтобы срубить её, — сказал Амброс, опустив руки. — Я сам часто ел с неё яблоки, и прятался в её ветвях от родственников. Мне лишь жаль, что у тебя не было времени пройтись по всем нашим полям в Замке Ландрэг.
Браяр посмотрел на него:
— Ну, я ведь могу и вернуться, — уведомил он своего собеседника. — Но на моих условиях. Без всего этого блеска и без показухи. В сердце я — всего лишь обычный парень.
Ухмылка на лице Амброса на миг придала ему мальчишеский вид:
— Ну, обычный парень, тебе всегда будут рады в моём доме, где бы он ни был.
* * *Как только они добрались до Дома Ландрэг, Трис оставила свои упакованные дорожные сундуки и сумки на попечение слуг. Коротко поздоровавшись с кузенами Сэндри и с Жэгорзом, она пошла в свою комнату, чтобы прилечь. Она ожидала, что игры с бурями принесут ей крепкий сон. Это всегда было ей в радость, поскольку обычно она спала чутко. Работа с Сиф для закрытия скрытого входа во дворец должна была гарантировать, что она не просто будет спать крепко, но ещё и проспит. Но проделав и то, и другое, а потом встав спозаранку, чтобы уложить вещи, она чувствовала себя так, будто кто-то насыпал в её суставы гравий, а в череп — штукатурку. Ей нужно было немного отдохнуть, чтобы избавиться от боли в конечностях. Это заняло больше времени, чем она ожидала. Глаза она открыла только ближе к вечеру.
— Ох, кошачья пакость, — пробормотала она.
Трис сползла с высокой кровати, сняв с себя верхнее и нижнее платья.
Она сменила их на простое синее платье в капченском стиле, потом умыла лицо и помыла руки. По крайней мере её косички имели аккуратный вид. Силы, которые она в них удерживала, заставляли волоски липнуть друг к другу. Благодаря этому побочному эффекту волосы не только выглядели опрятно, но их ещё и не требовалось повторно заплетать каждый день. Трис терпеть не могла делать что-то повторно.
Разгладив чулки, и снова надев туфли, Трис пошла посмотреть, нужно ли помочь Жэгорзу собрать его вещи. «Трудно сказать, насколько далеко он продвинулся, учитывая то, как он легко отвлекается», — подумала она, стучась ему в дверь.
Ответа не последовало. Трис постучала снова, затем сверилась со сквозняком, шедшим в коридор из его комнаты.
— Надеюсь, ты не голый, — крикнула она через замочную скважину, и открыла дверь.
Жэгорз был одет. Он забился в угол между кроватью и стеной, сжавшись в клубок и обхватив руками прижатые к туловищу колени. Чайм взволнованно щёлкала ему, сидя на кровати, наполовину расправив свои прозрачные крылья для равновесия. Трис хмуро огляделась. Скудные пожитки Жэгорза по-прежнему находились в шкафу, где он их хранил.
— Ты планировал оставить позади всё, что имеешь? — спросила она едким голосом. — Ты собирался рассчитывать на ветер для согревания в горах? В это время года там очень холодно. Тебе понадобятся шерстяные вещи, которые мы тебе дали.
— Я не еду.
Его голос доносился из-под переплетения рук и ног.
— Вимэйси Даджа сказала мне уходить. Если она уезжает, и хочет, чтобы я уходил, то я не могу поехать. И именно она говорит за меня, потому что огонь — её. Если она уезжает, и говорит мне, чтобы я уходил, то мне придётся остаться здесь.
Трис подбоченилась:
— На случай, если ты не заметил, а ты, видимо, не заметил, в последнее время за тобой приглядываю я — ну, я и Браяр. Это мы сказали, что ты едешь в Спиральный Круг.
С ужасающей терпеливостью она продолжила:
— Чтобы поехать туда, тебе нужно уехать отсюда. Если мне придётся показать тебе, с каким огнём я обращаюсь, Асая тому свидетельница, ты будешь слишком напуган, чтобы думать. И поскольку ты сейчас думаешь не очень ясно, то это, возможно, будет и к лучшему. Забудь об огне Даджи, и беспокойся о моём.
Жэгорз поднял на неё взгляд своих загнанных глаз:
— Ты меня путаешь. Я знаю только, что Вимэйси Даджа говорит, что я не могу быть поблизости от неё. Она едет, значит я — не еду.
Трис круто развернулась, приготовившись к битве.
— Боги сохраните меня от безумцев и их идей, — пробормотала она. — Как будто моё терпение и так недостаточно часто испытывали в последнее время.
Она прошагала вниз по галерее к комнате Даджи, и постучала, затем повернула ручку на двери. Та была заперта.
— Даджа! — крикнула она, позволив ветру унести своё голос в замочную скважину, чтобы не всполошить весь дом.
— Уходи прочь! — крикнул в ответ хриплый голос. — Я не хочу ни с кем говорить!
«Тебе от меня так просто не отделаться», — подумала Трис.
Она подошла к закутку в конце галереи, и открыла окна. Насколько она могла судить, никто на этом этаже не пользовался узкой террасой, огибавшей здание на этом уровне. Трис знала об этом, потому что видела её сверху в время своего пребывания в доме. Теперь терраса предоставила ей второй способ добраться до Даджи, и Трис была достаточно раздражена, чтобы им воспользоваться. «Какое бы у неё ни было настроение, у неё не было права расстраивать Жэгорза», — свирепо подумала Трис. «Уж Даджа-то должна знать, насколько хрупок наш сумасшедший!»
Пройдя мимо длинного набора окон, составлявших входы в находившиеся за ними комнаты, Трис достигла той пары, которая открывалась в комнату Даджи. Окна не были заперты. Она рывком открыла одну из створок, и шагнула в комнату Даджи.
— Даджа, я хочу с тобой поговорить!
Из тени в её голову полетел серебряный кубок. Трис пригнулась. Она легко распознала предупредительный выстрел. Приготовившись для следующего летящего куска металла, который будет нацелен в неё, она крутанулась на одной ноге. Неподвижные ветерки, бывшие такой же частью её одежды, как и платье, закружились вокруг неё, и продолжили кружиться. Они создали собой воздушный щит, который отклонит прочь следующий снаряд.
Сила Даджи сияла из спальни. Полная решимости, Трис пошла к двери.
— Если бы ты просто вела себя как скотина со мной, я бы это стерпела, потому что когда доходит до дела, вы, Торговцы, не умеете себя вести, — жестоко произнесла она.
Трис по опыту знала, что резкость подстрекала Даджу лучше, чем доброта.
— Но у тебя не было права пугать бедного старика Жэгорза до потери последних остатков его здравомыслия. Ты для него — что-то вроде талисмана, и когда ты говоришь ему уходить, по его мнению это значит, что он не может ехать с нами. А теперь поднимай свою задницу, и пойди скажи ему, что ты даже не подумаешь его оставлять!
— Позже! — крикнула Даджа.
Она лежала на кровати, животом вниз, и подняла лицо из своих подушек, чтобы говорить.
— Я поговорю с ним позже, Трис, а с тобой я сейчас не буду говорить вообще, поэтому проваливай! И оскорблением моего родства с Торговцами ты тоже ничего не добьёшься, ты, крысоносая, скупая, жадная купчиха.
Трис собралась было устроить Дадже разнос, когда уловила рваные нотки в её голосе. Нахмурившись, она подошла, и плюхнулась на кровать, укротив свои крутящиеся ветерки, пока те опять не застыли. Даджа слишком медленно отвернула от Трис своё лицо.
— Ох, вот ведь, — сказала Трис, поняв, в чём дело.
Глаза Даджи были мокрыми и опухшими. Из носа текло. Трис вытащила из кармана носовой платок, и сунула Дадже в руку. Когда Даджа попыталась убрать руку, Трис схватила её запястье.
— «Ты правда думала, что она поедет?» — спросила Трис через их магию. — «Расстанется со своим местом при дворе, рядом с императрицей, чтобы жить за счёт твоей щедрости? Ризу горда, Даджа. И у неё есть на то все основания. Будучи Госпожой Гардероба, она решает, что носит каждый стражник и слуга во дворце. Она выбирает имперский гардероб. Что бы она имела в Саммерси, по сравнению со всем этим?»
