akchisko_san1 - Рики Макарони и Старая Гвардия
Луч, вылетевший из палочки Френка, расплавил прилепленную кем‑то к стене жевательную резинку. Атака Рики достигла цели в виде кусочка мела на учительском столе.
Резинка взорвалась фонтаном горячих розовых брызг, из мела получился настоящий мучной фейерверк. Причем и розовые брызги, и белый порошок извергались в невероятных количествах, игнорируя закон сохранения массы. Меньше чем за минуту классная комната и все, кто в ней находился, приняли весьма живописный облик.
Как только первая горячая струя обожгла его со спины, отношение Рики к противнику ухудшилось, как минимум, втрое. И того, что Эйвери вынужден был закрывать лицо, чтобы не обжечься, Рики не сразу разглядел, прикрывая глаза от удушливой порошковой пыли. Чувство, что выглядит он настолько нелепо, как никогда до сих пор, настроение не улучшало. Эйвери, одежда которого теперь напоминала маскарадный костюм цветущей сакуры, казалось, как никогда был близок к тому, чтобы его убить. Они снова наставили палочки друг на друга, приготовились…
— Ну, если не считать незапланированного эффекта, вы сделали именно то, что требуется, — констатировала профессор Лавгуд.
Рики с трудом оторвал разъяренный взгляд от врага и повернулся к классу. Тетушка Луна уже очистила себе рукав и ближайшую парту. Другие ребята тоже прилагали усилия к тому, чтобы привести себя в порядок. И только они с Френком, как два дурака, торчали на всеобщем обозрении и гневно пялились друг на друга, притом, что досталось им, естественно, больше, чем другим. Рики стало немного стыдно за себя.
— Только теперь попрошу вас блокировать заклятья противника, а не позволять им попадать куда попало, — сделала замечание невозмутимая Луна. — Ну, теперь что‑нибудь посерьезнее. Начинайте, как получится.
«Понимать с первого раза – редкий дар», — оценил Рики. Профессор Лавгуд блокировала саму возможность не послушаться ее, не стала больше считать и передала всю инициативу ученикам. Но, как почувствовал Рики через несколько секунд, дарованная самостоятельность может быть тяжким бременем.
Рики перебрал в уме несколько комбинаций заклятий, приготовился, но так ничего и не сделал. Френк внимательно сверлил его глазами и не начинал, и ему тоже стало не совсем удобно. Какое‑то время он ждал действий от противника, причем физически чувствовал, как его собственный взгляд становится все неувереннее. Потом вдруг ему стало смешно: Эйвери, в самом деле, при своей комплекции и репутации выглядел бесподобно солидно!
— Продолжайте, — мягко вернула их к заданию профессор Лавгуд.
Рики атаковал Помеховой порчей. Френк блокировал заклинание почти сразу.
— Теперь Вы, Эйвери, — сказала профессор Лавгуд. Примерно таким же тоном она комментировала бы письменную работу. Рики слышал, как затаил дыхание, наблюдая за ними, класс, но преподавателя дуэль, казалось, не волновала.
— Петрифифкус Тоталус! – выкрикнул Френк.
— Протего! – защитился Рики.
Они упражнялись весь остаток урока и даже не поцарапали друг друга. Рики не хотел бы, чтобы у Ппройфессора Лавгуд возникли из‑за них неприятности. Он предполагал, что вне класса и при наличии повода дуэль не прошла бы так на удивление спокойно. Но Френк тоже держался нейтрально.
— Кто скажет, какие ошибки были допущены? – поинтересовалась профессор.
Пока одноклассники наперебой комментировали поединок, Рики успел немного почистить робу, но все равно вознамерился отнести ее в стирку. Прозвенел колокол.
— Все свободны. А вы останьтесь, — распорядилась профессор Лавгуд, кивая на них с Френком.
Недоумевая, Рики собрал сумку и приблизился к учительскому столу, за которым профессор не могла расположиться, по причине того, что тогда на ней остались бы следы показательной дуэли.
— Не могли бы вы помочь мне убрать все это? – потребовала она. – Это не наказание, конечно, вы ведь не специально навели такое безобразие. Но мистер Филч это вряд ли поймет. А я не хочу поссориться с ним в первый же месяц, хотя, конечно, это когда‑нибудь произойдет.
— Думаю, после настоящей дуэли не приходится столько убирать, — улыбнулся ей Рики.
Бурча что‑то недовольное, Эйвери начал махать палочкой. И, пусть толку от этого было немного, он оставался в классе до того момента, как профессор Лавгуд поблагодарила их и отпустила.
— А настоящая дуэль у нас когда‑нибудь будет, — пообещал он за дверью и гордо ушел вперед, так и не задев рюкзаком Лео.
— Надо признать, профессор Лавгуд может нас научить, — прокомментировал друг, приближаясь к Рики. – Чего она хотела?
— Мы прибирались, — ответил Рики.
— Эйвери тяжело пережил это? – понимающе поглядев вслед Френку, поинтересовался Лео.
— Вроде нет. Я как‑то не обратил внимания, — пожал плечами Рики. – Такого урока у нас, конечно, еще не было!
— Несомненно, профессор Лавгуд знает толк в дуэлях и проклятиях, — медленно произнес Лео, — и она тебе нравится, но, должен признать, ее манера поведения меня обескураживает. Она все время ведет себя так, как будто все нормально. У меня возникло ощущение, что, обрати вы друг друга в порошок, она только скажет «как интересно»!
«Похоже, многодетные мамаши ко всему привычные» — такой вывод сделал Рики для себя. Внезапно возникло ощущение тревоги. Оно прошло еще быстрее, чем появилось, но Рики успел понять, что это связано с уроком профессора Лавгуд. «А что необычного случилось? – подумал он. — Френк был так же заносчив и невежлив, как всегда. Дуэль пообещал… Интересно, это можно считать вызовом?»
К вечеру он уже считал, что все его дурные предчувствия оправданы. И обязан он тому исключительно любимым друзьям и никому другому.
Дику стало известно, что первокурсники «Гриффиндора» вызвали на себя праведный гнев мистера Филча. Он неосторожно сообщил об этом Артуру, который тут же помчался туда разбираться. Вернулся он, естественно, в самом скверном настроении, и тут выяснилось, что там еще были первоклассники «Слизерина». Когда после всего этого слизеринский второкурсник, поспоривший в гриффиндорцем своей параллели, проник в кабинет профессора МакГонагол, но вместо того, чтобы, как оговорено, снять пуговицу с ее мантии, уронил вешалку, дело приняло гигантские масштабы. Проходящий мимо Эди задержал его, что называется, с поличным, началось разбирательство с участием завучей и всех старост.
Рики считал эти дрязги по сути пустяковыми, но сам прочувствовал, как они затягивают. Узнав от профессора МакГонагол, какими надлежит быть настоящим старостам, его друзья зачем‑то вернулись в штаб. Рики посоветовал всем разойтись, пока они не наговорили друг другу лишнего. Он, как никогда, осознал, что находится между нескольких огней, и не знает, как быть. Но обстановка казалась ему настолько скверной, что он предпочел пока о ней не думать, и при случае написать Питу.
