Альфред Аттанасио - Темный Берег
— Я только хочу сказать, что, кем бы ни была эта женщина, плотью или сном, твоя глубокая любовь к ней уравновешена ценой смерти. — Дрив говорил тихо, чтобы слышал только Котяра. — Понимаешь, только глубочайшее предназначение достойно такой любви — потому что это предназначение уже полностью оплачено истиной нашего рождения, которое не что иное, как гарантия нашей смерти. Ты понимаешь? А всё прочее — сантименты. Только судьба может предложить истинную любовь.
— И эта женщина может быть моей судьбой?
— Ты сказал, что она убита. И убита в мире, не похожем на Ирт. Свою судьбу ты несёшь с собой, Котяра. Если бы она была жива и была бы в одном из этих доминионов, она вполне могла бы быть твоей судьбой. Я сам привязан к одной женщине подобным предназначением. — Герцог рассказал ему о Тиви, и человек-зверь остановился на ходу.
— Тиви? — Глаза Котяры расширились в темноте, и он поднял ладонь к плечу. — Она вот такого роста, и у неё волосы каштановые с оттенком горячей меди, неровные передние зубы и ямочка на подбородке…
— Ты её знаешь? — отшатнулся в удивлении лорд Дрив.
— Она фабричная нищенка из Заксара.
— Да!
— Мой напарник, Бульдог, философ, работал с ней в Заксаре. Мы её нашли потом в Кафе — она только одна выжила.
Лебок и солдаты шли за ними, рассыпавшись по лесу и вглядываясь в тени. Котяра рассказал, как Тиви чудом спаслась в бойне, устроенной змеедемонами армии Хазара и троллями, и как они все трое прошли выжженную территорию Кафа с коварным фабричным управляющим Вороньим Хлыстом.
— Это многое объясняет, — задумчиво сказал Дрив, поняв, что только его Глаз Защиты сохранил ей жизнь. — В трансе я видел этого Вороньего Хлыста рядом с Тиви. Он теперь работает на огров, а она — мусорщик в трудовом лагере где-то в Нхэте.
— А Бульдог?
— Его я не видел. Но лагерь большой. Он недалеко от того места, где Врэт построил свой Дворец Мерзостей. Туда мы и направляемся.
Котяра оглядел лесные кроны и пыльные столбы звёздного света. Он чувствовал, что лишён своей воли, подчинён более обширной, поглощающей силе.
— Это твой Чарм свёл нас вместе?
Герцог покачал головой. Он тоже размышлял, как глубоко переплелись намерения и обстоятельства, чтобы служить ему.
— Судьба.
Вкус этого слова показался ему странным, и он вгляделся в пространство, будто мог увидеть это странное понятие, его непредсказуемые контуры в точной, полной, формальной симметрии.
— У неё бывает два вкуса, — сказал Котяра досадливо. — Нам пока что попадается больше горького.
— Знаю, — сказал Дрив, глядя в пустоту, все ещё пытаясь постичь непредвидимую сущность. — Я почувствовал горький. вкус злой судьбы, когда Врэт вернулся с Тёмного Берега. Может быть, это теперь противовес к нашему невезению.
— Если так, надо ловить шанс, как только он представится, — ответил Котяра и шагнул вперёд, под взгляд герцога. — Есть ли для нас более быстрый путь попасть на Рифовые Острова?
— Если сесть на корабль или на дирижабль в каком-нибудь городе, — вслух подумал Дрив, — змеедемоны собьют нас в воздухе.
— Только если будут знать, что мы на нём, — возразил вор. — Если полететь зайцами…
— Слишком многим придётся довериться, — сказал герцог. — Слишком рискованно. Есть лучший путь, который мало кто знает. В пещере среди Водопадов Мирдата есть путь Чарма — проход, соединяющий дальние края Ирта. Путь Чарма из Мирдата ведёт в Паучьи Земли. А там я знаю другой путь Чарма, который приведёт нас в Нхэт.
— Паучьи Земли… — Вор беззвучно присвистнул. — Я слыхал, что эти пауки жируют на Чарме. Лорд Дрив покорно вздохнул:
— Пока не появились змеедемоны, пауки этого доминиона были единственными созданиями, неуязвимыми для чармострела. Мы сможем рассчитывать только на обыкновенный огонь и свои клинки — и ещё на удачу, конечно.
Они шли в ночь, направляясь на юг по узким лесным дорогам. Питаясь на ходу, они быстро шли через эту холмистую землю. На рассвете они сквозь узкую прогалину леса увидели ледяные пики Гор Мальпаиса, изрезавших синим кружевом небо на севере. Доносящийся оттуда ветер холодил путников резким ароматом арктических кустов и тундровых смол.
Лебок, откинув шлем, с опущенным на бронежилет забралом, подошёл к вору. Он протянул руки, и Котяра увидел, что они горят еле заметным бледным огнём. Поглядев на себя, он увидел слой светящегося воздуха без цвета, но с различимой яркостью.
— Это ветер Чарма, — сказал Лебок. — Тилия, королева ведьм этих гор, послала его нас найти. Он нас нашёл.
— До Врэта уже должны были дойти вести о гибели змеедемонов, — предположил лорд Дрив и сердитым жестом сорвал с себя оболочку ветра. Она чуть повисела в воздухе, обмякшая, как медуза, и уплыла между деревьями. — Теперь уже точно, что Тилия ему служит.
— А кто в этом сомневался? — с омерзением скривился Лебок. — Она не была дружественна ни к вашему регентству, ни к нашему Дому.
— Что это значит? — спросил Котяра и попытался стряхнуть липкий тягучий ветер. Но тот лишь обвивался вокруг желатиновыми ножнами и не отлипал.
— Мы в доминионе королевы-ведьмы, — сказал герцог. Он резким, рвущим движением опустил руки перед Котярой, сорвал мерзкий эфир и зажал в руках. — У неё есть власть посылать ветры Чарма бродить среди Гор Мальпаиса, высматривая нарушителей. Они невидимы для наших Глаз Чарма, и теперь, найдя нас, они передадут по ветру, где мы.
— Скоро Тилия точно будет знать, где мы находимся. — Лебок отрывал тягучую эктоплазму лоскутами, она съёживалась у земли и уносилась прочь. — Когда змеедемоны явятся на этот раз, их будет целая стая. Надо спешить.
Он сорвал с себя последние лоскуты плёнки и помог своим солдатам, пытавшимся поддеть скользкую субстанцию.
Путники устремились прочь среди огромных деревьев, прочь от горных пиков, исчерченных туманом и льдом. Они бежали быстро, перепрыгивая через сплетения корней, наступая на мшистые выступы деревьев и пней. Их силуэты становились все меньше под сводами гигантских деревьев и наконец совсем исчезли в сумраке леса.
Но далеко на север, в горной цитадели Гордой Вершины, королева ведьм Тилия, стоя обнажённой возле хрустального обелиска, глядела на их бегство чёрными алмазными глазами.
— Мой ветер Чарма нашёл их, повелитель. Врэт сел на цветных шёлковых подушках, где уже несколько дней забавлялся с королевой ведьм.
— Дрива, что ли? — угрюмо спросил он. — Ты вылезла из моей постели, чтобы говорить со мной о Дриве?
— Да, о герцоге, — подтвердила Тилия.
Она отвернулась от изображаемого обелиском леса и поглядела на маленького человечка, лежащего в куче шёлков. Сутулые плечи, выпирающие ребра, натянутые жилы, кожа бледная, как брюхо слизняка, — все это вызывало у неё физическое отвращение. Острое лицо с косыми бровями, узкие глазки, заострённый нос, длинные ноздри, ввалившиеся щеки и выпирающий подбородок — более нечестивой физиономии невозможно было себе представить. Нужен был весь её Чарм, чтобы переносить его присутствие, особенно когда он лапал её своими костистыми руками, залезал на неё и прижимался кожистым телом, воняя маслянистым потом.
