Дэвид Эддингс - Владычица магии
— НЕТ! — велел голос тёти Пол. — ЧЕМДАР УБЬЁТ ТЕБЯ, ЕСЛИ ОСВОБОДИШЬ ЕГО!
— НЕ МОГУ СДЕЛАТЬ ЭТО, — мысленно взмолился Гарион. — Я СЕЙЧАС ЖЕ ВСЁ ПРЕКРАЩУ.
И, как минутой раньше, начал собирать в кулак волю, чувствуя, что в сердце вливается мощная волна жалости и сочувствия. Он потянулся к гролиму, сосредоточив мысли на исцелении.
— ГАРИОН! — зазвенел в мозгу голос тёти Пол. — ЧЕМДАР — ТОТ, КТО УБИЛ ТВОИХ РОДИТЕЛЕЙ! В юноше всё заледенело.
— ЧЕМДАР УБИЛ ТВОИХ ОТЦА И МАТЬ! СЖЁГ ИХ ЗАЖИВО — КАК ГОРИТ СЕЙЧАС САМ.
ОТОМСТИ ЗА ИХ СМЕРТЬ, ГАРИОН! НЕ ДАВАЙ ОГНЮ ПОГАСНУТЬ!
Душу Гариона охватили ярость и бешенство, дремавшие с тех пор, как Волк рассказал о гибели его родителей. Рука, которую юноша собрался было протянуть Чемдару, замерла в воздухе. В безудержном гневе Гарион поднял её ладонью вверх.
Огонь, который несколько мгновений назад он почти потушил, казался теперь жалкими, безвредными искрами, и, ощутив странный зуд в том месте, где белело серебристое пятно, он увидел, как из метки вырвалось пламя. Боли не было, не чувствовалось даже тепла, только в небо поднялись яркие синеватые языки, с каждой секундой всё больше слепившие глаза.
Даже корчась от смертельной боли, Чемдар в ужасе отшатнулся от синей смерти и с отчаянным хриплым воплем попытался закрыть почерневшую маску, оставшуюся от лица, спотыкаясь, отступил на несколько шагов и тут же, словно рухнувшая крыша горящего дома, свалился на землю.
— ВСЁ КОНЧЕНО! — пропел торжествующий голос тёти Пол в душе Гариона — ОНИ ОТОМЩЕНЫ!
Голос звенел всё громче, в радостном счастливом упоении:
— БЕЛГАРИОН! МОЙ БЕЛГАРИОН!
Посеревший от ужаса Кэдор на подгибающихся ногах попытался отпрянуть от всё ещё тлеющей тёмной массы, бывшей совсем недавно могущественным Чемдаром, жрецом гролимов.
— Чародейство! — охнул он, хватая губами воздух.
— Совершенно верно, — холодно подтвердила тётя Пол. — Думаю, ты вряд ли готов к подобным играм, Кэдор.
До смерти напуганные легионеры также подались назад, переглядываясь, не в силах вымолвить ни слова.
— По моему мнению, императору вряд ли понравится всё, что произошло, — объявила им тётя Пол. — Когда он узнает, что вы замышляли убить его дочь, то, несомненно, примет это известие близко к сердцу.
— Это не мы, — поспешно заверил один из солдат, — это Кэдор. Мы только выполняли приказ.
— Может, он посчитает это уважительной причиной, — с сомнением покачала головой тётя Пол. — На вашем месте, однако, я бы постаралась доставить ему залог верности, что-нибудь применительное к обстоятельствам.
И со значением взглянула на Кэдора.
Несколько легионеров, прекрасно понявших, что она имеет в виду, обнажили мечи и окружили Великого герцога.
— Что вы делаете? — опешил Кэдор.
— Ты, по всей видимости, потерял сегодня больше, чем трон, Кэдор, — посочувствовала тётя Пол.
— Вы не смеете! — пролепетал герцог.
Но один из солдат приставил к его горлу меч.
— Мы верны императору, лорд Кэдор, — мрачно пояснил он. — Считайте себя арестованным за государственную измену, а если попытаетесь сопротивляться, придётся доставить в Тол Хонет всего-навсего вашу голову. Надеюсь, я понятно выразился?
Офицер почтительно встал на колени перед Се'Недрой.
— Ваше императорское высочество, чем мы можем служить вам?
Принцесса, всё ещё бледная и дрожащая, гордо выпрямилась.
— Доставьте предателя к моему отцу, — воскликнула она звенящим голосом, — и поведайте обо всём, что здесь произошло. Передайте, что арестовали Великого герцога Кэдора по моему приказу!
— Тотчас будет исполнено, ваше высочество, — ответил офицер, поспешно вскакивая.
— Заковать узника! — резко велел он. — Может быть, предоставить вам охрану, ваше высочество?
— Не стоит, капитан. Уберите только с глаз моих предателя!
— Как пожелаете, ваше высочество, — низко поклонился капитан.
Взмах рукой — и солдаты уволокли Кэдора.
Гарион не сводил глаз с метки на ладони — ни малейшего следа от вспыхнувшего безжалостного пламени.
Дерник, которого наконец освободили солдаты, ошеломлённо уставился на Гариона.
— Я думал, что знаю тебя, — прошептал он. — Кто ты, Гарион, и как это сделал?
— Дорогой Дерник, — нежно пропела тётя Пол, прикоснувшись к его руке. — Ты всё ещё склонён верить только тому, что видишь своими глазами. Гарион тот же самый мальчик, каким был всегда:
— Хочешь сказать, что это ты всё сделала? Дерник посмотрел на обугленное тело Чемдара и поспешно отвёл глаза.
— Конечно, — кивнула тётя. — Ты ведь знаешь Гариона. Самый обыкновенный мальчик.
Но Гарион знал правду. Воля была его, и слово тоже исходило от него!
— МОЛЧИ! — приказал внутренний голос. — НИКТО НЕ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ!
— ПОЧЕМУ ТЫ НАЗВАЛА МЕНЯ БЕЛГАРИОНОМ? — так же молча спросил он.
— ПОТОМУ ЧТО ЭТО ТВОЁ ИМЯ, — ответил голос. — А ТЕПЕРЬ ПОПЫТАЙСЯ ВЕСТИ СЕБЯ КАК ВСЕГДА И НЕ ПРИСТАВАЙ КО МНЕ С ВОПРОСАМИ. ПОЗЖЕ ПОГОВОРИМ.
И голос смолк. Остальные неловко переминались на месте, пока легионеры наконец не удалились, таща за собой Кэдора. Потом, когда солдаты скрылись из виду и необходимость в королевской осанке и царственном спокойствии миновала, Се'Недра разрыдалась. Тётя Пол обняла малышку и принялась её утешать.
— Думаю, лучше похоронить это, — сказал Бэйрек, потыкав носком сапога то, что осталось от Чемдара — Дриады могут обидеться, если мы уйдём и оставим здесь дымящийся труп.
— Сейчас принесу лопату, — кивнул Дерник.
Гарион отвернулся и помчался в чашу мимо Хеттара и Мендореллена. Руки его тряслись, во всём теле была такая усталость, что юноша едва держался на ногах.
Тётя Пол назвала его Белгарионом, и имя отозвалось в душе, будто Гарион всегда знал, что оно принадлежит ему, — словно все эти годы ему чего-то недоставало, и вот в эту минуту наконец он обрёл это. Гарион чувствовал, что вновь родился на свет.
Но это создание, именуемое Белгарионом, обладало Волей и Словом и одним прикосновением руки могло превратить тело в пылающий факел.
— ТЫ ВО ВСЁМ ВИНОВАТ, — попытался обвинить Гарион бесстрастный голос, направлявший и поучавший его в этот страшный час.
— НЕТ, — ответил голос. — Я ТОЛЬКО ПОКАЗАЛ, ЧТО ДЕЛАТЬ. ВОЛЯ, СЛОВО И ПРИКОСНОВЕНИЕ ПРИНАДЛЕЖАЛИ ТЕБЕ.
Гарион осознал, что это правда, и с ужасом вспомнил мольбы поверженного врага и пылающую, светящуюся руку, оборвавшую просьбы о милосердии… Месть, о которой он так отчаянно мечтал последние несколько месяцев, наконец-то осуществилась, но какой же ужасающей оказалась действительность! Горечь, горечь разъедала душу Гариона…
